Душа-потемки - Татьяна Степанова

– Да, конечно, спрошу. – Гущин среди сотрудников на лестнице увидел полковника Елистратова. – Ну, какие новости от экспертов? – спросил он его. – Что с этим тюбиком помады?

– Там только ее отпечатки, Зайцевой, – ответил Елистратов.

– А надпись в примерочной?

– Этой самой помадой и сделана.

Катя насторожилась: это походило на некий странный код – их короткий обмен репликами. Словно вот это и было самое главное, основное во всем происшествии. Их интонация и то, как они посмотрели друг на друга.

– Я слышала показания продавщицы Петровой из отдела парфюмерии, – сказала Катя, – Ксения Зайцева не покупала в универмаге ничего, не покупала помады. Значит, тюбик либо принадлежал ей, либо убийца…

– Тогда, помнишь, Федь, – тихо сказал начальник отдела убийств МУРа полковник Елистратов, – тоже в парфюмерии он ничего не взял, использовал то, что нашел в кармане или в косметичке…

– Дурдом, – ответил Гущин. – Я бы не поверил, что такое вообще возможно, если бы…

Он не договорил. И все опять уперлось в интонацию и в эту вот его многозначительную паузу. Но Катя ничего не поняла.

Она оглянулась – черт, тут все такие сейчас или только эти двое – главные начальники?

Но все кругом вроде было как обычно, как на всех прежних осмотрах мест происшествий – кипела деловитая профессиональная суета.

– Все здание осмотрели, да? – спросила Катя.

Гущин кивнул.

– Там ведь два верхних этажа закрыты, как я слышала.

– Пятый закрыт, в аварийном состоянии, мы там все осмотрели, – ответил Елистратов. – Четвертый – там тоже никого… Полуподвальный, где химчистка… В подвале пока еще работают мои сотрудники.

Катя вознамерилась спросить: но у вас есть уже какие-то предположения, как убийца проник в здание и как его покинул? Но… она поняла по их виду – рано и бесполезно спрашивать об этом.

Чуть позже…

А может, стоит пораскинуть мозгами самой.

– Знаешь, я вот все смотрю, – Гущин прищурился, – двери-то здесь совсем другие. Пластиковые, хай-тек… А тогда, помнишь, Леш…

– Дубовые, здоровенные дверищи, как не помнить, – ответил полковник Елистратов. – И открывалась всегда только одна створка – либо правая, либо левая. И все лезли, толкались.

– Екатерина, ступай, подожди меня около машины, – Гущин повернулся к Кате.

И она послушно подчинилась. Вышла из универмага на воздух, на солнце, оглянулась. Нет, эти двое что-то путают. Насколько она помнит, двери тут действительно когда-то были другие – стеклянные, с очень тугой, упругой пружиной. Нянька тогда с усилием открыла эту дверь, потому что толкала створку только одной рукой. А другой удерживала вырывавшегося, визжавшего ребенка.

Девочка, да что же ты так кричишь? Это же просто большой магазин. Тут нечего бояться…

Словно тень легла на ступеньки, мазнула сумраком по фасаду, а через мгновение снова стало солнечно и светло.

И синий троллейбус проехал мимо.

Катя спустилась и, подходя к машине, увидела того самого паренька Феликса Комаровского. Он стоял на остановке троллейбуса и смотрел на оцепление.

А ведь Катя думала, что никогда его больше не увидит. Фокусник-угадчик… И надо же, появился – и тоже в неурочный час, в неурочном месте.

Смотрел, словно впитывал все происходящее как губка.

– Привет. Я гляжу – вы это… ты это или не ты, какими судьбами тут?

– Доброе утро, – Феликс приставил ладонь козырьком ко лбу – солнце било ему прямо в глаза, отражаясь в витрине универмага. – Это вы… Такая легкая походка у вас, и сандалии… кожаные сандалии… В горах и в лесах…

– В каких еще горах? – Катя подумала: а не с приветом ли этот пацан? Нет, правда… Вид у него сейчас, как у блаженного, у юродивого. Отрешенность и какая-то щенячья восторженность. И он ведь даже не спросил – что тут случилось? Почему столько милицейских машин, зевак, патрульных.

– Если смотреть на это здание против солнца, оно как гора. Как высокая гора, – ответил Феликс. – А вон тот двор – как ущелье. И кто знает, что там, в глубине, в недрах, какие монстры обитают. И лишь одна охотница… божественная охотница – длинноногая, стремительная… С такими же, как у вас, серыми глазами, светлыми волосами, с румянцем и сердцем, полным бесстрашия и любопытства… В белой тунике, в кожаных сандалиях… Артемида-охотница с колчаном, полным стрел, потому что охота лишь началась, со сворой гончих, еще не взявших следа…

Катя посмотрела на свое белое платье, на свои сандалии. Мальчишка… в таком возрасте и такие комплименты… И комплименты ли это? А что дальше будет, когда подрастет, возмужает?

– Под сворой гончих мои коллеги подразумеваются? – спросила она. – Сыщиков легавыми зовут.

– Да.

– И колчана у меня нет. Только диктофон да блокнот.

– Мне ребята в розыске сказали, кто вы и кем работаете, – ответил Феликс.

Солнце погасло, ушло за тучку, и он отнял свой «козырек» от лица.

– Тут беда, да? – спросил он, помолчав.

– В универмаге убийство. А как ты тут оказался?

– У тети знакомая в этом доме живет, – он кивнул на серый дом рядом с универмагом. – Старушка. Сегодня утром я привез ей продукты, она меня завтраком кормила. А потом мы услышали шум и вышли на балкон.

– На каком этаже живет старушка?

– На пятом. Во-он тот балкон.

Катя проследила взглядом.

– Мы вышли и увидели ваши машины и людей в форме.

– Тут убийство, – повторила Катя. – А эта твоя старушка ночью, часом, ничего такого не слышала подозрительного?

Феликс покачал головой. Своими светлыми белесыми волосами, светлыми бровями и ресницами он походил на одуванчик. Катя подумала, что у парня, должно быть, немного друзей – слишком уж он необычен, слишком уж отличается от своих сверстников.

– Ты в этот универмаг раньше заходил?

– Раза два всего. Когда продукты нашей Искре привозил. Один раз купил… что же я купил? Крем для бритья. Второй раз… да, я еще на третий этаж поднимался… галстук. У меня собеседование тогда впереди было на факультете, на отделении астрономии. И тетя хотела, чтобы я шел на собеседование в костюме и при галстуке. Вообще-то я ничего такого не ношу.

Джинсы, вытянутые на коленях… белая футболка… сумка-торба через плечо…

Галстук…

Искра…

Я Искра Тимофеевна Сорокина. Мне без малого девяносто, и каждое утро я йогой на балконе занимаюсь…

И сразу же возник миллион вопросов. И Катя собралась их все-все задать ему без промедления. Но он опередил ее:

– А вы вот тут не были очень давно. Всегда избегали это место. А попав сюда, с удивлением убедились, что все прошлое… все эти детские страхи…