Грани безумия - Олеля Баянъ

— А Минаран? — удивленно вопросил Велигор. — Он же тоже мыслитель.

— Да, он мыслитель, — подтвердила я и рассмеялась, отметив заметную работу мысли на лице мужа, который перевел на меня укоризненный взгляд. — Запутался? — и, получив утвердительный кивок, решила пояснить.

В Миражине это многим известно, да и особого труда найти нужную информацию не составит.

— Наши предки, едва только стала формироваться наша страна, во главе которой изначально стояла моя семья, и помогали ей еще четыре не менее способных семейств, придумали это слово мыслитель. Однако всегда употребляли его в двух значениях, чтобы сбить с толку убийц, приходящих за настоящими мыслителями. Первое значение — это я. Я могу воздействовать и на сознание, и на разум, и на подсознание человека. Именно за такими, как я, приходили убийцы. Второе же значение — это мыслитель вообще. Этим словом можно назвать любого, кто способен создать иллюзию, или внедрить и прочитать мысли в чужом разуме, или то и другое. Минаран относится к третьим.

— Умно, — отметил муж. — А что за друг? — резкая смена темы смутила меня, потому что я никак не могла понять, с какой целью задан этот вопрос. Ведь предыдущие вопросы были направлены на то, чтобы узнать больше о Миражине и мыслителях.

— Да так, — решила я выкрутиться на его манер. — Выручил меня как-то раз, вот и подружились.

— А это связано с татуировкой на твоем левом бедре? — Велигор оказался внимательным.

— Да, — ответила я улыбаясь.

Когда он меня купал, всё-таки заметил её. Она представляла собой полосу из четырех кругов, соприкасавшихся краями, а я так старалась повернуться, чтобы печати не были приметны. Моя нательная живопись была выполнена из размельченных кардонитов, являвшихся неплохим энергетическим накопителем. В моем случае они выполняли сдерживающую функцию.

— И что она означает? — не унимался мужчина.

— Это печати, которые сдерживают мою силу, — твёрдо произнесла я, не опуская взгляда с его глаз.

— Хочешь сказать, что не нуждаешься в обруче? — его взор остановился на упомянутом украшении, однако тон, которым был задан вопрос, был далёк от дружеского.

— А ты думаешь, что всё это сможет удержать меня? — ответила вопросом, указывая на левое бедро и на обруч. — Если решу уйти за Грань, то меня ничто не остановит, — с обидой в голосе бросила я, ведь так надеялась, что он сможет понять и наш этот разговор покажет ему, что у меня нет дурных намерений в отношении драконидов. Если только они не замешаны в смерти Анрики или в каком-нибудь заговоре против Миражина. — В этом то и всё отличие истинных мыслителей от других. Уйдя за Грань, мы можем подчинить себе разумы всех людей.

— Тогда через десять лет тебя убьют, — не купился Велигор.

— Наивный, — проронила я. — Мне и пяти минут не дадут прожить, если уйду за Грань Безумия. Вы считаете, что оттуда невозможно вернуться, а вы дали шанс хоть одному мыслителю выбраться оттуда? — обвинила я. — Максимум год удавалось прожить несчастливцу, который обычно спасал Миражин из-за чего и впадал в безумие. Миражин — это единственное место для таких, как я. Наша страна, где нас не преследуют. Где нас, наоборот, пытаются защитить, дают возможность на счастливую жизнь.

— Ты счастлива сейчас? — впервые я слышала, чтобы Велигор кричал. — Защитил тебя Минаран с братьями?

— А ты не путай голову с жопой, — вскричала и я, не сдержавшись. — У меня первая кровь, поэтому я прямая угроза тому, кто сидит на троне Миражина.

— Даже если ты и отреклась от него? — мужа, словно обухом по голове огрели, настолько он был шокирован.

— Да, — припечатала я его своим ответом. — И твоя масть тут тоже ни при чем. Хотели либо сохранить твою кровь, либо ослабить, — высказала я ему свои предположения. — Потому что кровь семейства Миражин неслабая, но живем мы недолго, несмотря на нашу силу. Отсюда и вывод, что всё-таки кто-то хочет ослабить твою кровь. А вот за что, — тут я хмыкнула и развела руками, — тебе виднее.

После моих слов Велигор, одарив меня гневным взглядом, молниеносно покинул дом, с силой хлопнув дверью. Потеряв аппетит, я поднялась наверх, где продолжила поиски убийцы. За жаркое остался присматривать Живун.

Открыв глаза, я тяжело вздохнула, потому что снова ничего не нашла. Сумерки уже опустились на комнату. Желудок возмущенно заурчал, напоминания о пропущенном обеде. Всё-таки надо было дождаться обеда.

Я уловила неясное движение в темноте комнаты и, не задумываясь, запустила руку под подушку, где с недавних пор хранила кинжал из запасов мужа. Я бросилась на тень с намерением уничтожить не прошеного гостя. Но от моего удара ушли, а через мгновение сильный захват вывернул мою правую руку, заставляя выронить холодное оружие, чтобы в следующий миг меня прижать к сильному мужскому телу. Меня посетило чувство дежавю. Правда, тогда отсутствовали объятия.

— Ты на всех гостей бросаешься с ножом? — голос Велигора лишь подтвердил мои соображения.

— Нет, — выдавила я из себя, освобождаясь из его объятий.

— У тебя выросла грудь? — его удивленный вопрос заставил меня покраснеть. Ведь элементалы и впрямь не обманули. Указанная часть тела увеличилась в объёмах, но ненамного.

— В бане мало пощупал? — съехидничала я.

— Язва, — со смешком ответил драконид. — Прости, — его тон резко сменился на серьёзный. — Ты была права.

— Насчёт чего? — уточнила я.

— Насчёт крови, — подтвердил мои слова муж. — Её действительно хотели ослабить.

— За что? — поинтересовалась я.

Ответом мне стало молчание. Где-то внутри кольнуло. Чтобы не грубить, я просто вышла из комнаты. Было обидно, что мне не доверяли. Мы ведь едва начали нормально общаться, и снова это недоверие и недомолвки. С ними семьи не построишь.

— Анрика, постой! — позвал меня драконид, когда я уже почти спустилась на первый этаж.

Я не обернулась и даже не остановилась, продолжив свой путь на кухню. Поздно. У него был шанс, которым он не воспользовался.

— Прости, — снова повинился мужчина, едва зайдя на кухню.

В этот раз решила смолчать я. Мы в тишине накрыли на стол и отужинали заячьим жаркое. Вовремя ужина никто из нас так и не проронил ни слова. Безмолвие тяготило, и когда мы убрали со стола, Велигор предложил мне сесть за стол для разговора. Одарив его тяжёлым взглядом исподлобья, я все же приняла его предложение.

— Белые драконы участвовали в объединении миров, — решил сразу перейти к делу муж.

— Сложно было сказать сразу? — не унималась я.

Однако теперь мне стала ясна причина. Раз участвовали в объединении, значит, что-то знали или умели делать. И это кому-то очень не нравится.

— У тебя не язык, а жало, — выплюнул он.

— Взаимными оскорблениями мы ничего не добьемся.

— Согласен.