Лунный вариант - Федор Березин

Более веселыми составляющими наблюдаемого от края до края горизонта считались, разумеется, звезды. Однако и тут имелись свои минусы. Например, их колющая взгляд статика не давала никакой примеси романтики. Невидимое и неощутимое непосредственно колыхание воздуха не меняло их цвета и не заставляло призывно мерцать. Все они имели строго точечные размеры, однако различались устойчивой яркостью и цветом. Это вносило хоть какое-то разнообразие. Кто-то может подумать, что космонавта здесь могла привлечь чужая незнакомость созвездий? Вот уж дудки! На небесном пологе, занявшем гораздо большую часть сферы, чем на Земле, за счет придвинутого горизонта, присутствовали все те же, известные из уроков астрономии звери и боги. Однако, к сожалению, и их привычной красотой насладиться не получалось. Знакомые узоры полностью поглощались невидимыми с Земли маленькими звездными компонентами. К шести тысячам наблюдаемым дома здесь добавлялось неясное до конца число неизвестностей. Так что со звездами, в плане развлечений, здесь было почти все в норме, но все-таки скучновато.

Кроме этого, в небе имелся еще один увеселительный компонент шоу «Порадуемся окружающему миру». На полпути между зенитом и линией горизонта висела полусфера Земли. Вот это зрелище, положа руку на сердце, уверенно спорило с неисчислимыми звездными россыпями, и в первую очередь в плане изменчивости. Полной смены звездного полога над головой нужно дожидаться двадцать семь суток или чуть более, а Земля, понятное дело, оборачивалась за это время многократно; кроме того, она еще и менялась сама по себе, за счет атмосферных вихрей. Короче, без Земли здесь была бы скука смертная. И особенно теперь, когда в долине разместилась целая куча ее железных посланников.

Вот они поистязали окружающую серость на славу. Сколько следов натоптали здесь восьмиколесные луноходы! Сколько пыли и камушков разбросал лихо садящийся «Кузнечик»! И хотя в настоящий момент луноходы приняли статичные позы, они все-таки создали на равнине целую кучу интереснейших переходов света и тени, точнее, света и черноты. Ну уж такой здесь был черно-белый мир!

А вот теперь, когда на неизмеримые антижизненные просторы ступило живое существо, здесь, по меркам местных устоев, просто-таки воцарился шабаш.

– Господа, можно ли все же допустить, что проведенный русской станцией маневр как-то связан с повреждением нашего космического корабля? – президент США был абсолютно серьезен.

– Господин президент, если вы не против, вначале я изложу официальное мнение наших экспертов, – расправил плечи новый, только вчера назначенный директор НАСА Де Бедер. – На сегодня мы можем допустить такое, только исходя из косвенных признаков. Естественно, совпадение взрыва на «Тринадцатом» с подходом русских настораживает. Тем не менее специалисты для интереса прикинули вероятность попадания метеорита… Учитывая, что в настоящее время орбиту Земли не пересекает ни один из известных метеорных потоков, вероятность повреждения из-за этого имеет очень и очень малое значение. Связан ли взрыв кислородных баллонов на «Аполлоне» с русскими, мы сейчас установить не можем. Если повезет, то когда-нибудь…

– Извините, каким образом? – вмешался приглашенный на совещание конструктор Вернер фон Браун. – Взрыв произошел в служебном модуле. На Землю, если, конечно, нам еще раз повезет, возвратится только кабина с людьми. Нужный для нашей экспертизы модуль сбросят. Хуже того, даже если бы у нас имелись какие-нибудь умеющие маневрировать космоистребители, его все равно не исследовать. Он неизбежно сгорает в атмосфере.

– Это так? – спросил Ричард Никсон, обращаясь к директору НАСА.

– Да, господин президент, наш изобретатель прав, – кивнул глава Национального управления по аэронавтике.

– Так, ладно, – сказал Никсон, вставая. Он начал расхаживать по кабинету. – Пусть у нас нет и не будет явных доказательств причастности русских к трагедии, точнее к аварии. Как это ни прискорбно, это уже дело прошлое. Но давайте исходить из худшего. Господин Де Бедер, а каковы ваши личные соображения?

– Если исходить из худшего, господин президент, то в настоящее время мы имеем на орбите нашей планеты боевую космическую станцию, обладающую возможностью выводить из строя технику на дистанции нескольких сотен километров. Кроме того, она явно не просто так ходит по орбитам, имеющим наклон к экватору, принятый у нас при запусках с мыса Канаверал. Следовательно, в теперешний момент русские полностью доминируют в ближнем космосе. Учитывая, что нашему «Аполлону-13» еще предстоит возвращаться, нужно что-то срочно думать.

– Дело даже не столько в «Аполлоне», – заметил Никсон. – Думаю, после выхода его из строя и исходя из ваших докладов о невозможности выполнения порученной ему задачи он теперь мало интересует Советы. Самое главное, пожалуй, это то, что они сами теперь могут благополучно управиться и привезти с Луны все, что захотят. И вот тут нужно не просто думать, господин Де Бедер. Требуется что-то срочно предпринять.

– Господин президент, – подал голос до сей минуты молчащий советник по национальной безопасности, – скажите: вы даете карт-бланш на ведение открытой войны в космосе?

– Что значит «открытой», господин Киссинджер?

– Ну, понятное дело, не освещенной в прессе, – прищурился советник, – но войны с применением средств, способных не только вести разведку, но и поражать.

– Вы как всегда выразили мысль витиевато и завуалированно, – поморщился министр обороны Лэйрд. – Нельзя сказать прямо: «Господин президент, разрешите применить оружие в космосе!»

– Ну, пусть будет так, – кивнул Киссинджер.

– А что, у нас что-то имеется на орбите? – подозрительно спросил Ричард Никсон.

– Успокойтесь, господин президент, – сказал директор НАСА. – Если бы это было так, вы бы уже знали. Все несколько иначе.

– Вы советуете применить разработанные у нас противоракеты?

– Ну уж нет, господин президент, тут даже я, несмотря на должность, буду против, – откликнулся министр обороны. – Мало того, что применение наземных систем может вызвать эскалацию. Кроме того, есть еще две причины, по которым я буду категорически против.

– Интересно? – повернулся к министру Никсон.

– Во-первых, господин президент, мы до сей поры не знаем, кто в этой области идет впереди, Россия или мы. Не хотелось бы убедиться в худшем. А второе – большинство разработанных на данный момент систем перехвата баллистических ракет и спутников основаны на применении ядерных средств поражения. Разве мы собираемся затеять в ближнем космосе атомную войну?

– Это было бы очень весело, – почесал надбровье Никсон, – но, надеюсь, случится не в мое президентство. Ладно, не играйте в кошки-мышки, что вы там припасли? Вытряхивайте рукавчики!

– Вы не против, господин президент, если суть доложит Вернер фон Браун? – произнес директор НАСА.

– Отчего ж, прошу.

– Господин президент, – поклонился присутствующий космический гений. – Вы, наверное, помните, что мы тоже, как и русские, разрабатываем космическую станцию. Это достаточно крупногабаритная вещь, созданная на основе ступени одной из наших ракет. Нам, по сути, до сего дня не требовалась такая громадина. Однако возможности самой мощной в мире системы вывода грузов на орбиту – ракетоносителя «Сатурн-5» – позволяют выбрасывать в космос эти огромные массы. К сожалению, недостаток финансирования не позволил нам создать одновременно два варианта станций. Одну, так сказать, мирного, а другую чисто военного назначения. Тем не менее благодаря стараниям незабвенного Эдварда Теллера мы все-таки сумели разработать кое-что из оснастки.