Мечтающий в темноте - Кристина Сунторнват

– Кто-то говорил, что это было административное здание, где работал старый Правитель, – сказал Сомкит. – Ты понимаешь, до Пожара.

Понг, осматриваясь, кивнул в ответ. Это объясняло почерневшие стены и странный вид здания. На каждом этаже находились комнаты, которые когда-то были кабинетами. Великий Пожар сжёг все двери и оставил пустые помещения.

Как везде в Чаттане, в Грязном Доме было много людно. На каждом этаже у перил стояли люди. Они болтали с соседями или развешивали бельё на верёвках, натянутых между гирляндами сфер. Дети играли на ступеньках. На нижнем этаже люди сидели за столами. Они ели или что-то изучали, склонившись над книгами.

Понг почувствовал запах пищи, которую готовили в ресторане Марка. В пустом желудке заурчало.

– Сначала одеться, – решительно произнёс Сомкит. – Моя комната вон там.

Обходя детей, которые хихикали и показывали на него пальцами, Понг поднялся по лестнице на третий этаж. Сомкит отодвинул штору, скрывавшую одну из квадратных комнат.

– Добро пожаловать в мой скромный замок! Чувствуй себя как дома!

Понг вошёл в комнату, которая была немногим больше его крошечной кельи в монастыре. В углу прямо на полу лежал матрас с подушкой и стояли полки, на которых громоздились провода, обрезки жести, тиски и маленькая стеклянная банка, в которой лежали разнообразные кусочки металла.

– Входи. Садись, – сказал Сомкит и подошёл к матрасу.

Он встал к Понгу спиной и начал рыться в куче одежды.

– Нет, нет… слишком короткое… – сказал он, показывая штаны. – Ну зачем ты так вырос? У нас был один размер!

– У нас никогда не было одного размера, – ответил Понг. – Я всегда был больше.

– Больше трепался на самом деле, – сказал Сомкит.

Он повернулся, ухмыльнулся и протянул Понгу одежду.

– Вот. Должно подойти. Штаны короткие, но завтра мы поищем другие.

Понг скользнул в рубашку и натянул мешковатые штаны на своё уже высохшее нижнее бельё. Рубашка не доходила до пупка, а штаны вздувались на бёдрах, но едва прикрывали колени.

– Как я выгляжу? – спросил он.

– Абсолютно нелепо.

Они засмеялись, и на мгновение Понгу показалось, что с тех пор, как они виделись в последний раз, прошло только четыре часа, а не четыре года.

Сомкит казался прежним, но он изменился. Для своего возраста он был по-прежнему очень худой, и щёки у него оставались круглые и пухлые. Понг помнил его таким. Однако в глазах появилось что-то незнакомое. Сомкит смотрел на Понга с печалью, которая не соответствовала его постоянно возвращающейся улыбке.

Он пригладил волосы, и Понг заметил на его руке татуировку. Буквы перечёркивала ярко-голубая линия, и рядом была крошечная звёздочка. Так отмечали всех, кого официально освободили из тюрьмы.

Ни дня не проходило в монастыре без того, чтобы Понг молился за своего друга и мечтал узнать, где он сейчас. Что было после того, как Понг покинул Намвонскую тюрьму? И что чувствовал Сомкит, когда двери тюрьмы открылись и выпустили его на свободу?

Сейчас у Понга появилась возможность задать свои вопросы, но говорить он не мог. Только смотрел в пол, и чувство вины наполняло его грудь. Он бросил Сомкита. Какой друг мог так поступить?

Атмосфера в комнате стала напряжённой, как всегда бывает, когда люди молчат слишком долго. Сомкит вообще редко закрывал рот.

Он хлопнул себя по животу.

– Ладно, я умираю с голода. И если я голоден, то ты должен быть в два раза голоднее. Пошли вниз поедим.

Когда мальчики спустились, атриум почти опустел. Сомкит сходил на кухню к Марку и вернулся с тарелками с мясными шариками, яичницей и креветками с рисом.

Понг проглотил почти всё, прежде чем остановился и зажал рот рукой.

– Что-то не так? – обеспокоился Сомкит.

Понг проглотил то, что было у него во рту.

– Мне нельзя принимать пищу до восхода солнца.

Сомкит снова взглянул на его обритую голову.

– Опасный преступник прячется в монастыре. Я и подумать не мог, что это имеет к тебе отношение.

– Я объясню, – начал Понг.

Ситуация тяжело давила на него. Он вспомнил отца Чама, который уже покинул этот мир, и монастырь, который он больше не увидит. Он вспомнил Нок, её пронзительные птичьи глаза и мстительность, с которой она посмотрела на него, когда он прыгнул в реку с обрыва.

– Ох, Сомкит, – прошептал Понг. – Я в такой беде.

Сомкит взглянул на него. Он потянулся к перечнице и поперчил свой горшок, а затем друга.

– Верь мне, – сказал он. – Здесь мы в безопасности. Это единственное место в городе, где это, – он показал на татуировку, – не имеет значения. Никто тебя не сдаст. И никто снаружи никогда тебя здесь не найдёт.

Сомкит деревянными палочками выловил мясной шарик из бульона и передал его Понгу.

– Давай, ешь. Если ты будешь ждать восхода солнца, он протухнет.

Понг улыбнулся и своими палочками перехватил шарик. Он вернулся к трапезе и закрыл глаза, пытаясь стать таким же лёгким, как поднимающийся от еды пар.

Здесь ты в безопасности. Никто никогда тебя не найдёт.

Нок захлопнула ворота за собой. В одной руке она держала чемоданчик, а в другой – свой боевой бамбуковый посох. До школы идти было четыре мили – сначала подняться в гору по деревенской улице, а затем спуститься по другой стороне горы. Вчера, когда уехала её мама, Нок отпустила госпожу Вибун. В любом случае, та была настолько выбита из колеи тем, что случилось с Понгом, что толку от неё почти не было. Она только плакала. Так что теперь Нок не с кем было прощаться.

Она только вступила на дорогу, как из-за угла медленно выкатилась телега. Монах с худым лицом восседал позади коричневого вола. Нок попыталась вспомнить, как его звали. Может быть, брат Ям?

Нок поклонилась, а монах улыбнулся в ответ. Лицо у него было усталым и измученным. Нок с болью вспомнила, что отец Чам покинул этот мир как раз в тот вечер, когда исчез Понг. Она больше никогда не увидит отца Чама. Она сказала монаху, как огорчила её эта новость.

– Благодарю тебя, – сказал брат Ям. – Я еду в деревню внизу уведомить их о похоронах и привезти тех, кто не сможет прийти сам. Все любили отца Чама.

Он грустно улыбнулся.

– Как твои родители? Они уехали?

– Да, папе понадобилось срочно вернуться в город из-за… работы. Если бы не это, уверена, он тоже пришёл бы на похороны, чтобы почтить память отца Чама.

– Я знаю, что визит был не таким спокойным, как вы хотели, – сказал брат Ям. – Но, надеюсь, твоя семья ещё приедет к нам и на этот раз увезёт только хорошие воспоминания. Могу я подвезти тебя до пристани?