Принц для Золушки - Барбара Картленд

— Я решил отметить свое возвращение к нормальной жизни бокалом шампанского, — отозвался граф. — Полагаю, вы присоединитесь ко мне.

— Непременно, — согласился лорд Фордкомб, — если, конечно, дочери мне что-нибудь оставили.

Мариота решила, что отцу пришлись не по душе их вольные манеры, но он улыбнулся, взял бокал и торжественно произнес:

— Я пью за ваше здоровье, Бэкингем! Хочу также поблагодарить вас за проявленный интерес к нашему скромному поместью. Тем более что ваше появление здесь было не совсем обычным.

— Насколько мне известно, меня принесли на носилках, — заметил граф. — Впрочем, я ровным счетом ничего не помню.

Вспомнив, что граф упал с лошади по ее вине, Мариота отправилась на кухню узнать, готов ли ланч.

Однако вкуснейшие закуски подняли ей настроение, и за столом она смеялась без умолку.

— Мой фаэтон будет ждать вас, — предупредил ее граф. — Так что поторопитесь, Мариота. За эти дни мои кони застоялись и скоро начнут рвать и метать.

— Я вас не задержу и спущусь через минуту, — пообещала она, встав из-за стола.

Лорд Фордкомб осмотрелся по сторонам и спросил:

— А где Джереми? Почему его нет?

— Я видела его по дороге в церковь, папа, — пояснила Мариота. — Видимо, он забыл о времени и заехал в харчевню перекусить хлебом и сыром.

Она умолчала о том, что Джереми поехал на графском скакуне.

Мариота поднялась к себе в спальню и накинула шаль, решив, что во второй половине дня может похолодать. Потом она надела шляпу и погляделась в зеркало, невольно сравнив себя с очаровательной леди Элизабет. «Да, при всем желании, мне далеко до дочери герцога», — с горечью заключила она и заторопилась к выходу.

Граф осторожно взобрался на высокое сиденье фаэтона, где обычно размещался кучер, и жестом указал ей место сзади.

Фаэтон тронулся. Две запряженные лошади давно приноровились друг к другу и шли голова в голову. Они ни в чем не уступали графскому жеребцу.

Мариота не сразу обратила внимание, что они едут без грума. Она ощутила небывалую радость от того, что ее заветная мечта сбылась: они остались вдвоем и никто не сможет им помешать.

Граф уверенно правил фаэтоном, вовремя подхлестывая лошадей.

Мариота взволнованно проговорила:

— Именно такой я и представляла себе нашу прогулку.

— В ваших мечтах? — спросил граф.

— Да, но в жизни все еще лучше.

Граф улыбнулся, повернул голову и посмотрел на нее.

«До чего же он красив», — с замиранием сердца подумала девушка.

— Куда мы отправимся? — спросил граф.

— Тут есть одна тропинка. Она проходит через парк и ведет в дальний лес. Уверена, вы предпочтете ее пыльной проселочной дороге.

— Несомненно, — откликнулся граф.

Он свернул на поросшую густой травой тропу, и вскоре, миновав парк, а затем и лесную чащу, они выехали в открытое поле.

Граф правил лошадьми и был не очень-то разговорчив. Мариота же думала, что никогда не забудет этот день. Он навсегда останется в ее памяти, она сочинит новую историю о солнце, полыхающих волшебными красками цветах и яркой зелени деревьев.

Наконец граф нарушил молчание:

— Мне бы хотелось увидеть то место, где я упал с лошади и разбил голову о камень.

Мариота затаила дыхание.

— Зачем это вам? — спросила она.

— Просто из любопытства, — беспечно отозвался он. — Я впервые оказался таким неуклюжим, что свалился с лошади. Что ж, поплатился за свою самоуверенность.

Мариота не нашла убедительной отговорки, вдобавок они находились неподалеку от этого места. Она указала ему путь к Вустерширской дороге.

Через несколько минут они очутились там, где Джереми остановил экипаж, а граф выехал им навстречу.

— Вот здесь, — тихонько промолвила она, когда он натянул поводья и осадил лошадей.

Им бросился в глаза огромный булыжник.

На Мариоту нахлынули страшные воспоминания о том, как она выстрелила из пистолета, лошадь взвилась на дыбы, а граф упал, ударившись головой о камень.

— У этого камня и впрямь какой-то зловещий вид, — заметил граф. — Может быть, мне стоит забрать его на память как сувенир.

— Нет, умоляю вас, не надо! — воскликнула Мариота.

Перед ее глазами пронеслось то мгновение, когда граф целился в спину Джереми, и ее снова охватил страх.

Мариота надеялась, что граф не станет продолжать этот мучительный разговор. Но в эту минуту из-за деревьев донесся грубый голос:

— Руки вверх!

Мариота повернула голову и вскрикнула. На мгновение ей показалось, что Джереми не сдержал клятву и опять вышел на большую дорогу.

Присмотревшись, она увидела на крутом склоне, почти вровень с фаэтоном, какого-то высокого мужчину с ружьем.

Потрепанная шляпа была надвинута на лоб, а рот завязан носовым платком. Глубоко посаженные черные глаза мужчины злобно блестели, грязный палец сжимал курок.

— Кошелек или жизнь! — что есть силы заорал он. — Иначе я вас пристрелю.

В его голосе прозвучала такая ярость, что Мариота поднялась, стараясь заслонить собой графа.

— Да как вы смеете! — гневно заявила она. — Этот джентльмен нездоров, и я отвечаю за него. Подите прочь!

— Мне на это наплевать, — огрызнулся грабитель. — Выкладывайте денежки, и весь разговор!

Увидев, как граф поднял хлыст, Мариота поняла, что и ей пора что-нибудь предпринять.

Не желая допустить вмешательства графа, Мариота, скорее укоризненно, чем с угрозой, обратилась к разбойнику:

— Ведь я вас знаю. Вы Берт Хьюингс. Как же вы пошли на такое?

— А это вы, мисс Мариота? — отозвался он.

Мариота всплеснула руками.

— Вы сошли с ума, Берт! — воскликнула она. — Неужели вы не понимаете, что вас схватят и повесят?

— Уж лучше болтаться в петле, чем сдохнуть от голода, — возразил Берт.

— Какой вздор! — возмутилась Мариота. — Если вас повесят, то сердце вашей матери не выдержит такого горя.

— К чему этот спор, мисс Мариота. Отдайте мне деньги, и дело с концом. Я эти дни маковой росинки во рту не держал, а голод — не тетка.

— Да, у нас в округе нелегко найти работу, — участливо откликнулась она. — Но я постараюсь чем-нибудь вам помочь. Напишу-ка я сквайру! Вдруг ему понадобится дровосек или работник на ферме.

— Я на все согласен, мисс Мариота, — встрепенулся Берт.

Он развязал носовой платок, и граф увидел, что, хотя незадачливый грабитель грязен и небрит, он весьма недурен собой.