Принц для Золушки - Барбара Картленд

Наклонившись к Мариоте, сестра графа шепнула ей на ухо:

— Леди Элизабет упросила меня взять ее с собой, но если доктор сочтет это ошибкой, она поймет и не станет обижаться.

— Уверена, что граф захочет ее увидеть, — ободрила ее девушка, подумав, что вряд ли хоть один мужчина откажется от встречи с леди Элизабет, ведь она просто очаровательна и так изящно одета. Да, ее нельзя было назвать красивой, но она покоряла всех своей женственностью, а стоило ей улыбнуться, как на щеках девушки появлялись маленькие ямочки.

На последней ступеньке Мариота оглянулась и заметила, как Джереми отправился в столовую, держа леди Элизабет под руку. Теперь она окончательно убедилась, что леди Коддингтон не запомнила грабителя.

Но в момент их знакомства у Мариоты от волнения замерло сердце и во рту пересохло. Она боялась, что леди Коддингтон узнает в ее брате того самого разбойника с большой дороги, укравшего ее кошелек. Мариота не знала, удастся ли ей пережить столь страшную минуту.

А когда сестра графа приветливо улыбнулась Джереми, у Мариоты возникло ощущение, что она прошла по натянутому через пропасть канату и чудом перебралась на другую сторону.

Услышав из-за двери спальни голос доктора Даусона, женщины остановились.

Леди Коддингтон взглянула на сверкавшее в окне солнце. Его лучи проникали в коридор, замысловатым узором переплетаясь на старом, вытершемся ковре.

— Когда-то ваш дом был великолепен, — задумчиво произнесла она. — Должно быть, вы не раз пытались представить себе, как он выглядел несколько столетий назад. Ваш отец говорил мне, что здесь останавливался сам король.

— Как бы я хотела вернуть этому дому былое величие, — промолвила Мариота. — Но, увы, нам не на что надеяться.

— Мне очень жаль, — вздохнула леди Коддингтон. — Больно сознавать, что лучшие комнаты закрыты, а крыша прохудилась и уже не спасает от дождя.

Судьба замка явно не оставила сестру графа равнодушной. Мариота добавила:

— Для отца это настоящая трагедия. Квинз-Форд вошел в историю страны, но он обречен и скоро совсем разрушится. Поэтому последнее время папа был очень мрачен, но беседы с вами подняли ему настроение.

— Спасибо, вы очень добры ко мне, — откликнулась леди Коддингтон. — Но мне кажется, я постоянно отвлекаю вашего отца от работы и, видимо, успела ему надоесть.

— Ну что вы, — возразила Мариота. — Ему необходимо отдохнуть, он нуждается в общении. Так что пока ваш брат здесь, вы должны бывать у нас почаще.

Леди Коддингтон улыбнулась, положив руку ей на плечо:

— Благодарю вас, милая. Я полагаю, книга вашего отца будет пользоваться огромным успехом.

— Вряд ли, — усомнилась Мариота. — Но не стоит его огорчать.

— Разумеется, — согласилась с ней леди Коддингтон. — Это было бы жестоко.

Доктор Даусон вышел из Комнаты короля. Женщины подошли к нему, желая узнать о здоровье графа.

— Наш пациент раскаялся в грехах, — с усмешкой сообщил он. — Признаться, я приятно удивлен его откровенностью. Он сказал, что больше не будет торопиться и останется в постели еще день-другой. Да к тому же обещался поспать после ланча. Так что, будьте любезны, мисс Мариота, проследите, сдержит ли он слово.

— Постараюсь, — ответила девушка. — Но, сами знаете, он упрям и привык поступать по-своему.

Леди Коддингтон негромко засмеялась.

— Вы правы. Мой брат избалован с самого детства, его невозможно переубедить. Он ни с кем не считается. Хорошо это или плохо, но нам приходится мириться с этим.

— Охотно верю, — заявил врач. — Вы можете зайти к нему, миледи, но, прошу вас, не очень долго. Завтра приезжайте снова. Надеюсь, что за день он немного окрепнет.

— Да, конечно, — сказала леди Коддингтон. — Я последую вашему совету. Рада, что он наконец-то образумился.

Она улыбнулась и прошла в спальню, а Мариота отправилась провожать доктора Даусона.

— Надеюсь, леди Элизабет на меня не рассердится, — сказал он, — но ее визит сейчас неуместен. Графу вредны лишние переживания, а присутствие столь очаровательной девушки способно взволновать его.

— Вы встречались с ней прежде? — полюбопытствовала Мариота.

— До нынешнего дня я не имел чести быть представленным ее милости, — отозвался доктор Даусон, — но часто видел ее и, признаюсь, не мог скрыть восхищения. Она так мила, что все ее миллионы — просто излишняя роскошь.

Мариота недоуменно посмотрела на него. Она не сомневалась, что герцог Мадресфилд богат, но у него было двое сыновей, и вряд ли дочь могла претендовать на большую долю наследства.

Доктор Даусон, заметив ее замешательство, пояснил:

— Вы, очевидно, не читаете местных газет, мисс Мариота. Два года назад в «Вустершир джорнел» сообщалось, что леди Элизабет получила огромное состояние от своей крестной матери из Америки.

— Папа никогда не покупает местных газет.

— Но до вас наверняка дошли слухи. Как вы сами понимаете, эта история наделала много шума, — продолжал доктор Даусон. — Так что теперь леди Элизабет одна из самых богатых наследниц в округе.

— Как ей повезло! — воскликнула Мариота.

Она попыталась представить себя на ее месте. Допустим, крестная мать оставила бы ей пусть даже не миллионы, а куда более скромное наследство, но его должно было бы хватить на восстановление замка, покупку новых, породистых лошадей для Джереми и поездку Линн в Лондон.

Мариота тут же вспомнила свой разговор с графом о доброй фее и трех желаниях.

Постеснявшись признаться в этом доктору Даусону, она только сказала:

— Когда умерла моя крестная, она завещала мне молитвенник и картину, на которой изображено Святое семейство. Я до сих пор ее храню.

Доктор Даусон от души рассмеялся.

— Недурно, — заметил он. Но, согласитесь, вряд ли это можно сравнить с несколькими миллионами!

— Да, вы правы, — признала Мариота. — Если у меня когда-нибудь будут дети, я постараюсь выбрать для них богатых крестных, которые вспомнят о них в своих завещаниях.

— Хорошая идея, — похвалил ее доктор Даусон. — Но, увы, деньги льнут к деньгам, и коли ты беден, то это на роду написано.

Засмеявшись, словно это была веселая шутка, он уселся в свой экипаж. Грум отвязал старую лошадь, которая, впрочем, и без привязи часами могла стоять на месте.

— Спасибо вам, что довезли Джереми, сказала на прощание Мариота.

— Не мог же я его оставить на пыльной дороге, — откликнулся врач. — Да еще с таким тяжелым саквояжем в придачу.

Он был прав. Мариоте бросилось в глаза, что Джереми не без труда вытащил его из экипажа.

Она наклонилась и попыталась поднять саквояж, но тот действительно оказался слишком тяжелым. В эту минуту к ней подошел один из лакеев графа, объезжавший днем его скакуна: