Неусыпное око - Джеймс Алан Гарднер

Ну ладно. Я почти слышу ваше ворчание: «Где твои мозги, женщина? Три дня назад сбрендивший умник пытался тебя убить, а теперь ты хочешь уединиться в лесу?»

Верно, подмечено.

Я могла бы придумать оправдания. Я могла бы нести вздор о том, что Дэмот — мирная планета, никаких убийств… ну, уж точно не часто. Женщинам не требовалась вооруженная охрана, чтобы провести исцеляющие послеполуденные часы в лесу. Произошедшее тремя днями раньше было чистейшей случайностью, такое мог единожды в жизни совершить сумасшедший фанатик, которого вскоре схватит полиция.

Я спокойно могла бы вам солгать. Но, черт бы побрал мой связующий кристалл, я не могла лгать себе.

Вот в чем было дело: глубоко внутри я желала дать убийце второй шанс. Посмотреть, что из этого выйдет. Желание из серии родинок и скальпеля.

Поэтому я шла одна. Просто посмотреть.

Я избегала дорог — лес достаточно высох для прогулок — и не волновалась, что могу потеряться, так как умела ориентироваться по солнцу. А когда наступит вечер, то в городе зажгутся огни, и я увижу их отсвет. Это был тундровый лес… не сплошная стена деревьев, заслоняющих небо, а отдельно стоящие синестволы, достаточно удаленные друг от друга. Любое семечко, упавшее слишком близко ко взрослому дереву, попросту не приживется. Не получит достаточно света и питания. Тогда мне это показалось до боли знакомой метафорой.

Я пробездельничала до вечера. Смотреть было не на что, кроме карликовых синестволов да кочкастого и клочкастого мха, пейзаж разнообразили лишь изредка попадавшиеся валуны.

В одной из скал я увидела вырубленный прямоугольник размером с дом, на три четверти заполненный грязью и сорняками. Память о доулумовских поселениях приблизительно трехтысячелетней давности. На Дэмоте так никогда и не появился собственный разумный биологический вид, но пришельцы из Лиги в прошлом временами посещали планету, а потом отбывали восвояси, когда им наскучивала наша маленькая убогая планетка. На Великом Святом Каспии останавливались тысячи таких гостей; их выдолбленные дома были повсюду, в большинстве своем они уже заполнились землей и всем, что в них угодило за последние три тысячелетия. От них также остались шахты и туннели. В Саллисвит-Ривере мы частенько играли в «бесстрашного археолога», разрывая близлежащие дыры и находя проржавевшую металлическую рухлядь всех форм и размеров. А затем изводили наших родителей, требуя собрать очередное заседание Комитета по наследию, убежденные, что нами обнаружены бесценные памятники культуры пришельцев… однако большинство таких мест уже давно исследовано и не найдено ничего такого, что могло бы представлять интерес. Ничего, стоящего публикации в серьезном научном журнале. Поэтому теперь Комитет по наследию игнорировал развалины, отмахиваясь от любого, кто рыскал по ним, даром теряя время.

Ошибка. «Неусыпное око» ни за что не допустило бы такого небрежного попустительства. Но комитет отчитывался перед Технократией, а не перед местным правительством, так что проверять их деятельность было не в наших полномочиях. Ошибка, ошибка, ошибка.

В персиково-розовом великолепии опускался закат, когда над моей головой пролетел гидроплан. Он был не первым, услышанным мною за день, но остальные жужжали вдалеке по направлению к океанскому побережью или вдоль скоростных путей вглубь континента — наверное, люди семьями выезжали на отдых за город побездельничать в первые теплые и солнечные деньки. Этот гидроплан парил прямо над верхушками деревьев… и на его борту была эмблема внеземного флота.

Странно. У флота была только одна база на Дэмоте, далеко, у самого экватора, возле Укромной бухты. И сотрудники базы редко находили повод совершать вылазки в остальные части планеты; база в основном использовалась как гостиница для инспекторов по безопасности, встречавших прибывавшие межзвездные корабли на орбите.

Из брюха гидроплана загрохотал громкоговоритель:

— Фэй Смоллвуд?

Чёрт. Вот тебе и тихая прогулка по лесу! Либо Адмиралтейство проводило секретную операцию, в которой значилось мое имя, либо вскоре меня атакует из засады волк во флотской шкуре.

— Фэй Смоллвуд! — снова позвал громкоговоритель.

— Кто меня спрашивает? — проорала я в ответ.

Теперь гидроплан завис в воздухе, вибрация его двигателя сотрясала стоявшие рядом со мной деревья. Их толстые полые стволы начали резонировать, издавая глубокие рокочущие звуки.

Люк гидроплана открылся. Мужчина, одетый в золотистую униформу, высунулся из люка, держа что-то в руке.

Еще один пистолет. На этот раз не гелевое ружье, а станнер из арсенала разведчиков.

Я недостаточно долго оставалась в сознании, чтобы услышать его резкий стрекот.

Голова раскалывается. Все путается. 6,1 балла по моей «похмельной шкале». Такое бывает, когда мешаешь вино, текилу и самогон.

У меня бывало и похуже. На этот раз я хотя бы проснулась одна, и никакой незнакомец не дышал на меня перегаром, лежа в коматозе на моей затекшей руке.

Со вкусом затемненная комната. Мягкая постель. Ниоткуда не разило рвотой.

Если сравнивать это со старыми недобрыми временами, это было роскошно, как джакузи. Да к тому же на мне до сих пор была одежда… не было нужды искать трусики, когда раскалывается голова, и ужасаться, что тот, второй, проснется, пока я не выберусь за дверь.

Я встала. Не так уж и нетвердо. Больше двадцати лет прошло со времен моего последнего дебоша, но мои хулиганские рефлексы до сих пор сказывались: что взять с девицы из шахтерского городка?

— Вы хотели бы что-нибудь болеутоляющее? — поинтересовался мужской голос. Он прозвучал из ниоткуда — динамик был спрятан где-то в темноте.

— Ты называешь это болью? — фыркнула я. — Молокосос.

«Наверняка пал бы замертво от реального похмелья, случись с ним такое».

— Ну, и какой смысл меня похищать? — требовательно вопросила я, произнеся это громко, чтобы захватившие меня в плен не посчитали, что я трепетный цветочек, который вот-вот загнется.

В стене бесшумно открылась дверь, и поток света прорезал мрак. Вошли двое мужчин, и дверь заскользила, бесшумно закрываясь. Оба пришедших были одеты в сверкающую униформу из мерцающей золотистой ткани; это делало их различимыми во вновь наступившей темноте.

— Вас не похищали, — сказал один из мужчин. — Вы добровольно помогаете нам в важном исследовании.

— Каком исследовании?

Нет ответа. Мне хотелось бы разглядеть их лица — любопытно было понять, смотрят они на меня как на человека или как на кусок сырого мяса. Это могло бы мне помочь угадать, были ли они настоящими флотскими или убийцами, похитившими меня для допроса, готовыми пытать меня ради информации о «Неусыпном оке», которая помогла бы им расправиться с другими прокторами.

И кстати, об информации…

«Центр опеки! — крикнула я через связующий кристалл. — Похитители…»