Крещение огнем - Анджей Сапковский

Геральт догадывался, откуда берется добыча. Сразукомментировать не стал, но дождался подходящего момента. Когда он оказался сЗолтаном один на один, то вежливо спросил, не видит ли тот чего-нибудьнеприличного в ограблении других беженцев, голодных не меньше них и наравне сними бьющихся за выживание. Краснолюд серьезно ответил, что да, ему страшностыдно, но такой уж у него характер.

– Мой колоссальный недостаток, – пояснил он, – внеизбывной доброте. Я прямо-таки не могу не творить добро. Однако я – краснолюдразумный и рассудительный и знаю, что быть добрым ко всем невозможно. Если япопробую быть добрым ко всем, ко всему миру и всем населяющим его существам, тоэто будет то же самое, что капля пресной воды в соленом море, другими словами:напрасное усилие. Поэтому я решил творить добро конкретное, такое, которое неидет впустую. Я добр к себе и своему непосредственному окружению.

Больше вопросов Геральт не задавал.

***

На одной из стоянок Геральт и Мильва долго беседовали сЗолтаном Хиваем, неисправимым и закоренелым альтруистом. Краснолюд был в курсетого, как проходят военные действия. Во всяком случае, так казалось.

– Наступление, – отвечал он, останавливая то и делоскрипяще сквернословящего Фельдмаршала Дуба, – началось с Дришота, на рассветеседьмого дня после Ламмаса. Вместе с нильфгаардцами шли союзные им вердэнскиевойска, потому что Вердэн, как вы знаете, теперь стал имперским протекторатом.Армии шли быстро, поджигая по пути все деревни за Дришотом и сметая размещенныетам бруггенские гарнизоны. А на крепость Диллинген из-за Яруги накинулисьнильфгаардские Черные пехотинцы. Они перешли реку в совершенно неожиданномместе. Навели мост на лодках, за полдня навели, верите?

– Тут во все поверишь, – проворчала Мильва. – Вы были вДиллингене, когда началось?

– Неподалеку, – уклончиво ответил краснолюд. – Когда донас дошли вести о нападении, мы уже были на пути к городу Бругге. На трактевозник страшный бедлам, от беженцев не продохнешь, одни жмут с юга на север,другие – наоборот. Забили тракт, тут мы и уперлись. А нильфгаардцы, какоказалось на поверку, были и за нами, и перед нами. Вероятно, разделились те,что шли от Дришота. Думается мне, большой конный разъезд пошел насеверо-восток, как раз к городу Бругге.

– Значит, Черные уже находятся к северу от Турлуга.Получается, что мы в самой середке, между разъездами. В пустоте.

– Ага, в середке, – согласился краснолюд. – Да не впустоте. Императорским ратям фланги прикрывают белки, вердэнские волонтеры и всякиевольные группы, а эти похуже нильфгаардцев будут. Такие-то Кернов и спалили инас чуть было не сцапали, мы едва успели в леса дунуть. Нам туда нельзя носавысунуть из пущи. И все время надо быть настороже. Вот дойдем до Старой Дороги,а оттуда по берегу Хотли до Ины, а уж на Ине должны напасть на темерскиевойска. Солдаты короля Фольтеста, верно, тоже уже отряхнулись от неожиданностии дали отпор нильфгаардцам.

– Хорошо б, – сказала Мильва, глядя на ведьмака. –Однако ж секрет в том, что нас важные дела на юг гонят. Мы-то думали от Турлугана юг двинуть, к Яруге.

– Не знаю, какие такие дела гонят вас в те стороны. –Золтан подозрительно зыркнул на них. – Однако, видать, шибко важные и срочные,ежели ради них шеей рисковать собрались.

Он понизил голос, переждал, но никто не спешил спояснениями. Краснолюд почесал зад, кашлянул, сплюнул и наконец сказал:

– Я не удивлюсь, если окажется, что нильфгаардцы ужедержат в кулаке оба берега Яруги аж до самого до устья Ины. А вам в какое местоу Яруги надо?

– Ни в какое конкретно, – решился ответить Геральт. –Лишь бы к реке. Хочу на лодке к устью поплыть.

Золтан глянул на него и рассмеялся. Однако тут же умолк,сообразив, что это была не шутка.

– Надо признать, – сказал он, помолчав, – дорожка у васчто надо! Только забудьте об этом. Весь южный Бругге в огне, не успеетедобраться до Яруги, вас или на кол посадят, или в плен возьмут и погонят вНильфгаард. А если вы каким-то чудом все же дотопаете до реки, то спуститься кустью у вас нет никакой возможности. Я уже сказал о мосте на лодках,перекинутом из Цинтры на бруггский берег. Этот мост, говорю вам, стерегут днеми ночью, там никто по реке не проплывет, разве что лосось. Вашим срочным иважным делам следует поубавить в срочности и важности. Выше задницы не подскочишь.Я имею в виду ваши дела.

Выражение лица и взгляд Мильвы явно свидетельствовали, чтоей тоже так мнится. Геральт не комментировал. Чувствовал он себя отвратительно.Кость левого предплечья и правое колено все еще грызли невидимые клыки тупой,раздражающей боли, которую еще больше усиливала всеприсутствующая влага.Докучали также мучительные, удручающие, невыразимо неприятные ощущения,ощущения чуждые, которых никогда раньше он не испытывал и с которыми не умелсправиться.

Бессилие и отчаяние.

***

Через два дня дождь прекратился, выглянуло солнце. Лесавздохнули испарениями и быстро рассеивающимися туманами, птицы принялисьактивно наверстывать упущенное. Золтан повеселел и объявил стоянку подольше,после которой пообещал идти быстрее и добраться до Старой Дороги всего за одиндень.

Женщины из Кернова разукрасили все окружающие ветки чернью исеростью развешанной для сушки одежды, а сами в одних ночных рубашках,собранных у шеи, стыдливо укрылись в кустах и занялись стряпней. Раздетыедогола ребятишки разыгрались, самыми причудливыми способами нарушая благородныйпокой исходящей паром пущи. Лютик отсыпался. Мильва исчезла.

Краснолюды отдыхали активно. Фиггис Мерлуццо и Мунро Бруйсотправились на поиски грибов. Золтан Хивай, Язон Варда, Калеб Страттон иПерсиваль Шуттенбах уселись неподалеку от телеги и без передыху резались вгвинт – их любимую карточную игру, которой отдавали каждую свободную минутудаже в предыдущие дождливые вечера.