Все, что получает победитель - Дарья Всеволодовна Симонова

— Видимо, вы не в курсе. Но Лев Брахман не должен иметь к этому архиву никакого отношения!

— Леша! Мальчик не в курсе. Ему теперь придется много узнать, — услышал вдруг Серж за своей спиной мягкий женский голос с хрипотцой.

Он обернулся. И сразу узнал ее, хотя и видел только на фотографии тридцатилетней давности. Прасковья Николаевна собственной персоной. Кудрявые седые волосы, ямочки на щеках, очень длинное темно-вишневое платье. Первое, что пришло в голову: она — иноходец. Непостижимое величие простоты чистейшего родника или необработанного сокровища. Серж почувствовал себя чуждо и неловко, словно подсмотрел встречу единорога с девственницей.

— Пойдемте, помянем Мартушу. Леш, вернись, посиди еще. Я не в силах совладать со всем этим кошмаром. Я запрещала себе привязываться к ней. Но разве я могла в этой семье кому-то что-то запретить. Даже себе самой!

Серж всматривался в юные глаза женщины, которые из-за слез напоминали прикрытые на ночь бутоны, но морщинистые приспущенные веки не скрывали чистоты голубого тона. Пока она рассказывала, Серж понимал, что готов слушать ее бесконечно, потому что он наконец встретил человека без скрытых мотивов. «Запретить что-то в этой семье»… В этой семье жизни не хватит, чтобы понять хотя бы запутанные нити родства. Разве мог предположить преступно невнимательный к словам и деталям Серж, что Брахман — вовсе не фамилия Большого Льва. И был он скорее не львом, а вороватым шакалом, когда женился на своей первой жене, и, хитро взяв ее фамилию, примкнул к могущественному клану. Его тесть поначалу был рад такому повороту, ведь иначе его фамилия пресекалась — сыновей у него не было, только дочь. Но очень скоро он понял, что сделал большую ошибку, впустив в свою семью хваткого воротилу. Вот уж кого совсем не интересовали ничьи архивы! Ведь чтобы получить с них мало-мальскую прибыль, нужны годы работы. Да и результат, скорее, лежал не в материальной сфере. Не тот коленкор. Задачей Ксенофонтовича было унаследовать недвижимость и живые деньги, а после приумножить капитал. А его жена, богатая невеста, словно подыгрывая дьявольскому замыслу, умерла вскоре после родов. Обострилась дремлющая в глубине организма коварная волчанка.

— Тогда ее лечить совсем не умели, это был приговор. Лев остался с младенцем на руках. С дочкой, которая с высокой долей вероятности могла заболеть той же болезнью. Вот тогда он понял, что ничего нам не дается просто так. За все придется платить. К жирному наследству прилагается страшная наследственность. А я, глупая студентка, его пожалела. Тогда его все жалели…

Тетя Пана привела их к старой железной оградке, за которой были две старые заросшие могилы и одна свежая. Серж испытал моментальный ужас, увидев холмик, заваленный цветами и венками, и простой деревянный крестик с табличкой. Гуля права: все это совершенно не вязалось с Мартой. А с кем это вообще вяжется?! Вот теперь он ощутил себя абсолютным предателем, не проводившим свою жену в этот убогий кустарный мрак царства мертвых. И если существуют девять граммов души, которые остаются от нас в вечности — пускай не знают они томительного и тоскливого привкуса ритуала земной смерти.

Серж поискал глазами Гулю, предполагая, что она тайными тропами пробралась сюда, но Пана заметила и подала быстрый мимический знак, чтобы Серж ее не искал. Он украдкой кинул взгляд на «подозреваемого» Алексея. Тот был погружен в свои мысли, временами уважительно прислушиваясь к Прасковье Николаевне, и ни малейшей тревоги о своем разоблачении не выказывал. Эти двое были людьми из другого, несуетного мира…

— Леша, давай тебе тоже на посошок!

Серж и не заметил, как у него в руках оказалась рюмка с давно забытым ностальгическим запахом. Рябина на коньяке! Студенческий напиток…

— Нет, тетя Пана, еще развезет на жаре. От вас вечно не уехать! — грустно улыбнулся Леша. — А вас я жду, координатами обменялись! — повернулся он к Сергею.

— Да, — растерянно кивнул Серж. — Только пока у меня и места толком нет для архива. Я временно бездомный…

— Вот и у меня та же проблема с местом. Жена затеяла ремонт и решительно избавляется от хлама… то есть я, разумеется, не про архив!

— Но для нее-то он, конечно, тоже хлам, — невозмутимо уточнила тетя Пана. — Господи, мальчики, какие же вы все идиоты. Единственный человек, которому может быть нужен этот так называемый архив, — это я. Весь хлам всегда везут ко мне. Так и привозите…

И улыбнулась улыбкой Кабирии — со светлой слезой. Обескураженно, благодарно и растроганно молчал Алексей. А потом молча кивнул и ушел.

— Замучили его, — пояснила Пана с теплотой. — Семейный быт заедает. Его отец — единственный человек, который мог бы изменить судьбу Марты. Она, совсем юная, была в него влюблена. Есть мужчина-отец, а бывает… мужчина-мать. Он был добрейший чудик, не от мира сего. Они были соседями с Брахманами. С настоящими Брахманами — по материнской линии Марты, — понимаешь, да? Память о них Лев Ксенофонтович, названый Брахман, постарался выкорчевать для своего окружения. Для всех, кроме меня! Мне он, напротив, ежеминутно старался напомнить, что я Марте не мать, а его безвременно почившая супруга — его навсегда единственная жена. Он не ожидал, что я подружусь со всеми… Впрочем, надо изложить все твое архивно-генеалогическое наследство по порядку. Пойдем ко мне, завтра придешь сюда один и все ей скажешь наедине. А Гульку я пока оставлю здесь. Она много болтает и боится не того, кого надо. Это может быть для нее опасно.

— А кого надо бояться? Вы уверены, что Марту убили…

— Не люблю говорить о том, в чем я уверена. Но в любом случае убийца вряд ли явится ко мне.

Сладкое небо Санта-Клары

Дина открыла дверь — и в глаза ей брызнул свет куцего плафона в прихожей, который давно хотела заменить, да руки не доходили. Свет! Кто здесь?! А что, если… убийца? Ведь он может пробраться и сюда?! Что происходит? И кто… мог сделать в ее доме эту мебельную перестановку? Слава богу — в ту же секунду Дина догадалась… Конечно, это мог единственный человек на земле. Тот, кто так не любил ее детский антиквариат, пропахший папиными химикатами! И тот, у кого она позабыла забрать ключ.

Убийцы обычно не заботятся о твоем уюте, не так ли?

В любой другой день она бы возликовала от этого нежданного визита. И даже сейчас не могла скрыть радости, хотя и с примесью досады и неловкости. Кому она теперь объяснит, что у нее с Шуриком ничего