Дело возмущенных мертвецов - Константин Злобин

– Сейчас оглядываясь назад, я думаю, что года два или три.

– Но если что-то ухудшило здоровье вашей сестры, значит оно может быть опасным и для нас.

– Думаю, что нет, иначе вы бы уже почувствовали.

– А вы… Вы ничего не чувствовали?

Клавдия Васильевна отрицательно покачала головой.

– Нет. И это самое страшное, когда не знаешь, отчего вокруг тебя умирают люди, а твоя родная сестра стоит на пороге могилы, – она уголком платка утерла влажные глаза.

– Почему же вы не обращались в полицию?

– Очень даже обращалась, но наш участковый сказал, что не очень-то доверяет показаниям «дам в возрасте, оторванных двадцатью этажами от действительности».

Костя поправил очки.

– Да, с вашей полицией мы уже знакомы. Но если они не верят вам, должны же они поверить своим глазам. Если у вас в доме один за одним умирают люди, то правоохранительные органы должны как-то реагировать.

– На это я вам ответить не могу, но скажу, что меня очень беспокоит то, что давно никто не умирал.

Костя и Андрей переглянулись.

– То есть как? – спросил Костя. – Я вас правильно понял? Вы переживаете, что у вас давно не было похорон?

– Да.

Костя снова посмотрел на Андрея. Тот пожал плечами.

– А разве в тот день, когда мы приехали… Тогда еще хоронили…

– Да, я помню – Дмитрия Афанасьевича, но с тех пор прошло уже три недели, – ответила старушка.

Друзья снова переглянулись.

– Я сейчас объясню. Это открытие сделала еще Клара. Она записывала все, что, как ей казалось, относится к этому загадочному делу. Так она обнаружила, что ни больше, ни меньше, а раз в десять дней в нашем доме кто-то умирает. Будто по часам. Причем, как потом оказалось, это заметила не только она. По нашим похоронам в соседнем учреждении сверяли график работ. У них, видите ли, каждую декаду заступает новая смена. Так вот, с тех пор, как вы поселились в нашем доме, все неожиданно прекратилось. Последние похороны были тридцатого августа, а сегодня двадцать второе сентября.

– Ай, да мы! Ай, да молодцы! – воскликнул Андрей, желая разрядить обстановку, но Клавдия Васильевна не разделили его оптимизма.

– Не думаю, что на это все закончится, – продолжила старушка. – Я чувствую, что это лишь затишье перед бурей. Понимаете меня? Что-то должно произойти, и очень скоро, – она снова промокнула глаза. – И это ожидание мучает меня. Не зря говорят, что ожидание смерти страшнее самой смерти.

– Вы думаете, что будете следующей? – осторожно спросил Костя.

– Нет, я чувствую себя хорошо, но боюсь за других.

– А вы говорили об этом с управдомом? – спросил Костя. – Олег Игоревич, насколько я успел заметить, внимательный и вполне разумный человек.

– О, да, но у Олега Игоревича есть много более важных дел.

– Но что может быть важнее человеческой жизни? А если не управдом и не полиция, то можно обратиться к частным детективам.

Клавдия Васильевна грустно улыбнулась.

– Я не могу пожаловаться на свою пенсию, но расценки частных сыщиков мне не по карману.

– Но с чего вы так уверены в нас? Мы же студенты – только учимся.

– В наше время молодежь была самой передовой и ей, чтобы совершать великие дела, не требовались дипломы и зачетные книжки. К тому же вас выбрала моя сестра, а у нее всегда была хорошая интуиция.

– Я не очень верю в такие вещи, как интуиция, – ответил Костя. – Ко всему, чего я добился, она не имеет никакого отношения. Я привык полагаться на логическое мышление и трезвый расчет.

– И их вам, Константин, не занимать. Клара верила, что вы все вместе решите это дело. Вы такие разные, и как раз это должно вам помочь. Как сказал кто-то из древних, не помню кто: «В споре рождается истина».

– Хм, – нахмурил лоб Костя. – Но как быть с тем, кто сидит там внизу и смотрит телевизор?

– Вы говорите о Руслане? – улыбнулась старушка. – Клара написала ему первому.

– Не может быть, – в один голос воскликнули Костя и Андрей. – Почему?

– Этого она мне не сказала.

***

Спускаясь по лестнице, друзья не переставали обсуждать услышанное.

– Не могу в это поверить, – сказал Костя. – Даже в голове не укладывается.

– Я тоже не очень-то верю, – согласился Андрей. – Насколько я уважаю Клавдию Васильевну, но поверить, что в наше время в центре Москвы начался поголовный мор – это перебор.

– Я не о том. Как раз в это верится очень легко. У нас в крае в прошлом году целая деревня пропала – смыло во время дождя. И ничего – никто не удивился. А вот в то, что этого прокурорского сынка, на котором клейма негде ставить, она пригласила первым – это выше моего понимания.

– Чего ты привязался – первый, не первый. Какая разница?

– Такая. Посмотри на них – всего на десять минут разница, а всю жизнь одна была старшей, а другая – младшей. И ничего тут не изменишь. Видно возраст все-таки дает о себе знать.

– Конечно, поживи один пятьдесят лет – это же полвека – и у тебя крыша поедет. Недаром меня к себе зазывает. Хоть какое-то общение.

Дома их встретили насмешки Руслана.

– А вот и юные помощники старой кочерги пришли. Эйнштейн, тебя тоже зачислили в отряд тимуровцев? Может, и надо мной шефство возьмете – сделайте-ка мне чашечку чая с лимоном.

– Сам сделай, – огрызнулся Костя.

– Между прочим, – сказал Андрей. – Благодаря этой «старой кочерге» мы здесь живем, так что будь с ней повежливей.

– Ой-ой-ой, какие мы строгие. Уж не знаю, кто такая эта «К.В.», которая прислала мне письмо, но точно это была не ваша Клавдия. Знай она меня раньше, ни за что бы не позвала.

– Кто знает. Может, она уже передумала, и ты скоро вылетишь отсюда.

– Посмотрим, – ответил Руслан и уставился в телевизор.

Был вечер пятницы. Андрей как обычно отправился на поиски приключений.

– И когда ему уже надоест? – проворчал Костя, укладываясь спать.

Среди ночи его разбудил едва слышный шум. Судя по звукам, кто-то был на кухне. «Опять Руслан лазит по холодильнику или Андрей вернулся с гулянки». На пол упала опрокинутая табуретка. Послышался сдержанный окрик, но затем все стихло.

«Значит они там вдвоем. Утром все им выскажу», – Костя перевернулся на другой бок и снова заснул.

Ни свет, ни заря его разбудил взбудораженный Андрей.

– Костян! Костян, просыпайся! Нас обокрали!

– Обокрали? – сонно пролепетал Костя. – Что у нас брать-то?