Преступный выбор - Мерилин Паппано

Джо не стал договаривать, и слова унеслись вместе с порывом свежего ветра. Девушка вздрогнула и потерла руками плечи. Джо встал, взял коробки из-под пиццы и пустые стаканы, а затем открыл внутреннюю дверь. Элизабет и Медвежонок пулей пронеслись мимо него в теплую гостиную, а оттуда — на кухню.

— Хочешь зайти?

Глупое приглашение — особенно если учесть, что Лиз уже успела отказаться. Джо совершенно не хотелось видеть ее в своем доме, чтобы она прикасалась к его вещам, оставляя в воздухе запах своих духов. Точно так же, как два года назад не хотел, чтобы она садилась в его машину с Джошем. Если бы он тогда отказал брату, не было бы этого ранения — по крайней мере, не в тот день.

Она так долго колебалась, что мужчина было решил: Лиз непременно откажется. Но девушка поднялась и подошла к двери, пройдя мимо хозяина. Она была так близко, что Джо готов был поклясться: он почувствовал, как между ними завибрировал воздух.

Его дом был устроен точно так же, как ее, — те же комнаты, то же расположение: гостиная, кухня, спальня, ванная. Он не привез никакой мебели из Чикаго. Очевидно, кожа и сталь оказались проданы вместе с той неуютной квартирой. Вместо того чтобы привезти все с собой, Джо одолжил необходимые вещи у миссис Эбигейл, пока пытался подобрать то, что ему действительно нравилось. Дуб и сосна. Мягкая обивка. Комфорт, тепло.

Лиз даже не взглянула на телевизор, занимавший целый угол гостиной, вместо этого посвятив все свое внимание шкафам. Они были заполнены книгами — и художественная литература, и философия — все, что душе угодно. На одной полке ровными стопками лежали журналы.

Девушка обратила внимание на плетеную корзину, в которую Джо собирал ненужные бумаги, чтобы их потом сдать, затем окинула взглядом висевшие на стенах фотографии — свадьба его родителей, дедушки и бабушки по обеим линиям, а также старинные черно-белые изображения предков. Все современные снимки — на которых был и Джош — лежали в коробке на чердаке.

Девушка шагнула в кухню. Он наблюдал за тем, как Лиз быстро скользит взглядом по поверхности столов, словно ничего интересного здесь не могло быть — за исключением разве что кофеварки. Она окинула взором стены с фотографиями, рецептами, некоторые из которых были написаны руками его далеких предков, и квадратный стол из дуба в центре комнаты, который занимал довольно много места.

— Да, ты действительно здесь живешь, — наконец заключила девушка.

— А ты думала, что я сплю в кладовке, а сюда забегаю переодеться?

— Но ведь свою квартиру в Чикаго ты использовал именно для этого.

Джо с сожалением улыбнулся, смахивая клочок рыжей шерсти с диванной подушки.

— Она не особенно мне нравилась. Знаешь, мои представления о доме как-то не подпадают под описание «холодно и стерильно».

— Вот что получается, если полностью положиться в этом деле на дизайнера. — Девушка опустилась в стоявшее напротив кресло и подобрала под себя ноги, устраиваясь поудобнее. — А у меня можно посидеть только на плетеном диванчике, который раньше стоял на крыльце у миссис Виндхем. Он, конечно, милый и удобный, но мне не хватает настоящей мебели.

— Когда-то этот диванчик стоял и у меня — я тогда только перебрался сюда. — Джо сидел на нем, ел на нем, спал на нем, перекинув ноги через подлокотник. — Но ты ведь не останешься надолго. Зачем тебе другая мебель?

Единственный ответ, которого он удостоился, — пожатие плеч.

Джо не шевелился, распростершись на диване, положив одну руку на спинку, вытянув ноги под журнальным столиком, но напряжение, повисшее в воздухе, и не думало таять. Он чувствовал себя так, словно его вжимает в сиденье неизвестная сила.

— Если бы я знал, где Джош, я бы тебе сказал.

— Чтобы избавиться от меня?

Скорее, чтобы спастись самому.

— Но я не знаю.

— Он придет сюда.

— Он поедет куда-нибудь. У него куча друзей и родственников, которые за последнюю пару лет никуда не переезжали и которых не нужно искать. Будет куда проще получить помощь из их рук, чем пытаться добраться до меня.

— Родственники, которые знают, где ты и где твои родители?

Джо уставился на картину на стене. Она была написана маслом несколько десятилетий назад одной из его прапрабабушек, которую он ни разу не видел даже на фотографиях. Это была одна из немногих ценных вещей, которые смогла взять с собой ее дочь, покидая Гавану. Возможно, художнице не хватало мастерства — мазки ложились слишком тяжело, перспектива казалась несколько расплывчатой и была плохо прописана. Но ценность ее все равно была несомненной.

Так же и с Джошем. У него тоже были некоторые сентиментальные привязанности — по крайней мере, к некоторым из друзей, если не к брату. Лучшая подруга Дори была в ужасе, когда та попросила не давать Джошу никакой информации о том, где находится Джо или его родители. «Он ведь твой сын, твоя плоть и кровь! Как ты можешь поворачиваться к нему спиной?!»

Ничто, сказала тогда Опел, ничто не заставит ее вот так бросить собственных детей, и ей было стыдно за свою подругу. Как Дори могла хотя бы подумать об этом! И если бы Джош связался, например, с ней — конечно, не самый вероятный вариант, но все же возможный, — то Опел, поколебавшись, все ему выложит как на духу. И адреса, и номера телефонов.

— А что вы делали после того, как я уехал из Чикаго?

Лиз причесала пальцами волосы, а затем положила подбородок на руки, свернувшись клубочком.

— Джош посчитал, что для него безопаснее всего тоже будет оказаться подальше оттуда.

— И ты уехала с ним.

Да, пусть теперь Лиз больше его не любила. А тогда? Бросила свой дом, работу — если, конечно, она у нее была, — и ради чего? Чтобы сбежать из Чикаго с человеком, которого хотели убить… Наверное, это требовало особой преданности, верно?

— Чикаго ведь не был моим родным городом. Я просто довольно долго там жила. Пришла пора двинуться дальше.

— Куда?

— Мы часто переезжали. Добрались аж до Сан-Франциско.

— А потом он бросил тебя.

— Просто удивительно, не так ли? — Улыбка вышла кривой и безрадостной.

Это и впрямь было удивительно. С одной стороны, Джош не оставался так долго рядом ни с одной женщиной. С другой… как можно просто уйти от такой девушки, как Лиз?

Да и с чего бы мужчина из плоти и крови захотел бы сделать это?

— А почему кафетерий? — между тем спросила она, пока Джо пытался найти ответ на собственный вопрос. — Здесь наверняка хватало и других предложений. Ты уже тогда был ценителем хорошего кофе?

— Не-а. Я часто его пил (и помногу, кстати), но до того, как приехал сюда, не умел обращаться даже с кофеваркой. Мне просто показалось, что…

Джо до сих пор прекрасно помнил тот день, когда принял это решение, все до мелочей. Он долго ехал, не зная, куда направляется, главное — подальше от Чикаго. К полудню мужчина добрался до Коппер-Лейк и остановился на обед в «Элли Дели». Потом он прогулялся пешком по центру города, не слишком стремясь снова оказаться в тесном салоне автомобиля, и внезапно осознал, что впервые за последние полгода не испытывает потребности постоянно оборачиваться. Он решил тогда, что это знак судьбы. А потом увидел и сам знак. «Продается», — гласило объявление, приклеенное к витрине магазина, названного его именем. Джо зашел внутрь и через два часа вышел с бумагами на руках и новым местом жительства.