Накачка - Серж Винтеркей

Папа тяжело вздохнул:

– Если я позвоню твоей маме в Бразилию, и расскажу, что мы сегодня узнали, она позвонит послу, чтобы тот отправил меня к психиатру. Все, что я могу – предложить ей немедленно приехать к нам. И помочь через свои связи в российском МИДе побыстрее оформить визу в Россию. Если захочет и сможет – мы ей тут все покажем. Сэнсэй был прав утром, когда предложил мне увидеть все самому, сказав, что словами это не объяснить.

– Скажи маме, что я тяжело заболела, и тогда она приедет очень быстро! – подсказала я.

Папа снова вздохнул, и я уже ожидала, что он скажет мне, что этого нельзя делать, поскольку может навлечь на меня настоящую болезнь. Как он постоянно говорит – все родители суеверны, когда дело касается их детей. Но он все же со мной согласился:

– Раз такая сложилась ситуация, скажу!

– Нам нужно написать заявления на отпуск в посольстве, чтобы не тратить время на ерунду, связанную с работой, которая больше никому не нужна, – сказал сэнсэй отцу, – как считаешь, сможешь уговорить посла подмахнуть их?

Отец задумчиво поджал губы, и неуверенно покачал головой:

– Вас, сэнсэй, он может и отпустить, а вот меня… Если зампосла уходит в отпуск, это означает, что послу придется работать самому. Работать по-настоящему, а не раздавать указания и посещать фуршеты и банкеты по вечерам.

– Папочка, скажи ему, что я тяжело заболела, и тебе нужно везти меня на лечение за границу! – подсказала я отцу.

– Как говорят у нас в России – усмехнулся Дмитрий, и граненые, крупные черты его лица покрылись сетью морщинок, сделавших его симпатичным, – семь бед – один ответ! Я что-то подобное уже придумал и с завтрашнего утра нахожусь в отпуске. А на сегодня взял отгул.

– Да, на такой аргумент посол не сможет возразить, – отец согласился, хотя и помрачнел. Мне стало его жалко. Он ведь действительно все время за меня боится. Даже из-за того, что после развода я скучаю из-за отсутствия мамы.

Впрочем, через несколько секунд он просиял:

– Впрочем, скажу лучше, что сам тяжело заболел! А вы, сэнсэй – будете сопровождать меня на лечение. Скажем – в Лондон?

– Скажите, сэнсэй, может быть, нам стоит увеличить нашу группу за счёт других достойных людей? – спросил Дмитрий, – Вы можете привлечь кого из посольства, я своих знакомых.

– Давайте пока подумаем об этом, и обсудим вопрос снова в конце дня, – предложил сэнсэй.

С минуту все сидели, осмысливая все принятые решения. Я заметила, что отец отбил в Вайбере короткое сообщение моей матери. Что именно, не засекла, но точно маме, у него все еще висела ее фотка на контакте. Видимо, о моей тяжелой болезни и необходимости для нее срочно приехать в Москву.

– Хорошо, текущие дела мы решили, – поднялся с корточек сэнсэй, и мы тут же последовали его примеру, – теперь давайте продолжим охоту на монстров. Наша текущая философия претерпевает определённые изменения. Весь мир теперь для нас – один большой додзё. Поэтому предельная готовность к поединку и концентрация на изучении местности вокруг и изменений в ней теперь должны стать нашим привычным образом жизни. Я наблюдал за вами во время нашей беседы. Дмитрий молодец, он постоянно смотрел не только на собеседников, но и анализировал, что происходит вокруг. Сатоку и Юрико – я понимаю, что вы потрясены тем, что только что узнали, но ваша концентрация на внутренних переживаниях может привести вас к смерти. Немедленно встряхнитесь, если хотите выжить!

– Простите, сэнсэй! – хором сказали мы и поклонились.

– Другие изменения, – сэнсэй кивнул, показывая, что принимает наши извинения, – мы по-прежнему уважаем противника, но теперь не потому, что хотим сделать его лучше и получить взаимную выгоду от схватки, а чтобы не погибнуть из-за недооценки его потенциала. Прежняя философия поединка теперь не годится, убирайте в мозгу барьеры, которые вырастили за все эти годы занятий – не нанести чрезмерный вред, думать о благе оппонента. Очищаем наши представления о битве и предназначении воина от всей этой шелухи послевоенных десятилетий, возвращаемся к истокам, сформированным в XVI–XVII веках. Теперь наш кодекс – смертоносность, эффективность, командная работа. Убиваем быстро и максимально результативно, оказываем необходимую поддержку друг другу. За счет столкновения с пришельцами мы получаем невиданную раньше способность быстрого самосовершенствования – в прежней жизни невозможно было увеличить силу в полтора раза за несколько секунд. Давайте докажем, что все предшествующие годы занятий мы провели в додзё не зря. Давайте докажем, что спарринги с синаем и ката с бокуто в полной мере подготовили нас убивать при помощи катаны. Давайте докажем, что наш боевой дух ничем не уступает боевому духу соотечественников великого Миямото Мусаси!

Семен, отделение полиции

– Где тут у вас международные террористы? – спросил кто-то, да с юморком в голосе.

– Здесь, товарищ капитан! – тут же прозвучало подобострастно, – а вот на столике мы для вас вещдоки разложили, что у них при себе были!

Пауза. Затем, через секунд двадцать, тот, насмешливый, заговорил снова:

– Ну, мне все ясно. Так, ведите меня к ним!

Еще пару секунд, и перед нами предстали двое – один из полицейских, что нас в обезьянник оформил, и все карманы перед этим почистил, и мужик в гражданском, по возрасту лет так тридцати пяти. Черный костюм, белая рубашка, синий галстук, невысокий, плечистый, и лицо невыразительное – увидишь где, назавтра уже забудешь. Тут в коридоре раздался шум, и вскоре появился еще один мужик – тоже в полицейской форме, но, судя по тому, как вытянулся шмонавший нас полицейский, его начальник.

– Разрешите доложить, товарищ майор! – тут же доложил он, – вызванный из ФСБ капитан прибыл, и проведен к задержанным!

Майор и капитан переглянулись. Затем капитан с ленцой сказал:

– Ну, мне все ясно. Вещи все пацанам вернуть, я их забираю.

– Как же вернуть? – возмутился майор, – ты фото видел? Пакеты с бензином, устройства для дистанционного поджога, ножи, топоры? Капитан, ты их один собрался везти, не боишься?

– Да тут недалеко везти совсем! – насмешливо улыбнувшись, ответил капитан, – и это уже не ваша мвдэшная забота! Не тех вы взяли!

Майор замолчал, и на лице его замелькал прямо-таки целый калейдоскоп из переживаемых им чувств. Затем оно помрачнело, как будто он пришел к какому-то нелицеприятному выводу.

– Это что, капитан, племянники твои, что ли? – спросил презрительно майор.

– Эти-то? – загадочно улыбнулся тот, а потом лихо и залихватски свистнул, чем привел в замешательство всех присутствующих, – бери выше! Самого это родственники!

– Самого?! – позеленел майор, из взгляда которого тут же исчезло всякое презрение.

– Все так, все так, – кивнул капитан значительно, и скомандовал нам, – а ну-ка, щеголики, пошли на улицу!