Золотая струна для улитки - Лариса Райт

Собака все же проскальзывает в оставленную кем-то щель входной двери. Марату ничего не остается, как последовать за ней. Из дальней комнаты раздаются знакомые звуки. Странно. Хозяин говорил, что не владеет инструментом. За фисгармонией сидит гостья. Играет «Лунную сонату». Но как играет! С клавиш слетает уродливая, гнетущая, загробная, жуткая и прекрасная музыка. Звучит именно та картина, которая царит в душе Марата. Женщина выплескивает его состояние, выдирает его боль, разрывает чувства. В этой «Лунной сонате» господствует совершено черная, абсолютно безлунная ночь. Марат стоит в дверях как вкопанный и слушает затаив дыхание. Так же, не шевелясь, застыли у инструмента хозяин апартаментов и Мила. Музыка обрывается, гостья встает.

– Простите. Честно говоря, давно не делала ничего подобного. Просто такой инструмент. Не смогла отказать себе в удовольствии.

– Вы чудесно играете. – Голос Олега уже звучит томной хрипотцой. Марат боится стать невольным свидетелем интимной сцены, но женщина, не замечая произведенного эффекта, спрашивает как ни в чем не бывало:

– Значит, собираетесь устроить здесь музыкальный салон?

– Планирую.

– Какие инструменты? – спрашивает явно с профессиональным интересом. Марат не спешит обнаруживать свое присутствие, слушает разговор.

– Есть на примете несколько старинных скрипок, шарманка, флейты, лютни…

– Гусли, – чуть насмешливо продолжает она.

– Можно и гусли.

– А что на цокольном под этой комнатой?

– Бассейн.

– Нельзя!!! – хором кричат женщина и Марат.

– Почему?

– Испарения, влага, – торопливо объясняет гостья и с интересом оборачивается к Марату.

– Это Марат, сторож, – более чем красноречиво представляет хозяин.

– Пойдем, Мила, – кивнув женщине, зовет собаку Марат.

Все правильно. Лучше сразу расставить все точки над i. Это сторож. Второй сорт. Не обращайте на него внимания.

И уже в дверях его настигает колокольное, звенящее сопрано.

– Андреа.

– Андреа, – подсказывает Дим имя жены сидящей напротив даме с тонкими поджатыми губами.

– Так вот, – менторски кивнув, продолжает представитель опеки. – Ваша решимость, Андреа, очень похвальна. И государство, я не сомневаюсь, пойдет вашей паре навстречу, несмотря на отсутствие российского гражданства у жены.

Дама держит театральную паузу, разглядывая лежащие на столе бумаги. Бурчит себе под нос:

– Свидетельство о браке, вид на жительство, выписка из финансово-лицевого счета. – Поднимает взгляд на Андреа: – Все это очень хорошо, но мой долг предупредить вас: это не просто родной, любимый ребенок. Это несчастная судьба, изломанная психика, отставание в развитии, целый букет непростых диагнозов. У ста процентов отказников. – Чиновница обводит чету буравящим взглядом. Андреа не по себе от такого недружелюбного приема, но ее рука ощущает теплое пожатие Дима, она успокаивается и легко выдерживает натиск тонкогубой «опекунши». – Я повторяю, у ста процентов брошенных детей патологии центральной нервной системы, мозговая дисфункция, задержка речевого развития, плохая память. Вы готовы бороться с бесконечными болячками, расстройством питания, атопическим дерматитом, обструктивным бронхитом, другими тяжелыми инфекциями? Здоровых детишек в детских домах нет. Не рассчитывайте! Отказники – в основном дети алкоголиков, наркоманов и других социально опасных элементов.

– Мы знаем, – решается Андреа вставить слово в поучительный монолог.

– Знать – это одно, а понимать…. – Дама встает и резким жестом одергивает пиджак. Начинает вышагивать по комнате за спиной у посетителей так, что им приходится выворачивать шеи, чтобы видеть нелюбезную собеседницу. – Понимать – совершенно другое. Понимать, что вас ждет не безоблачное счастье, а долгая, изнурительная борьба за него. И даже если медицинские характеристики ребенка и дурная наследственность вас не испугают, вы не сможете закрыть глаза на недостатки воспитания. За малышами до года очередь, и, если вы не хотите ждать, значит, вам придется взять в дом сложившуюся личность. И это будет не милый сынок и не лапочка-дочка, а самый настоящий волчонок, озлобленный на весь мир. И придется потрудиться, чтобы растопить такое сердечко, заслужить доверие.

– Мы готовы! – Андреа уже устала от этой бессмысленной, на ее взгляд, словесной атаки.

– Да? – Женщина оборачивается. В ее глазах, наконец, мелькают теплые искорки, которые она спешит сменить на жесткий прищур. – И как же вы собираетесь это делать, позвольте полюбопытствовать?

– Любовью, терпением, добротой. Я… Я просто хочу иметь ребенка, и я буду хорошей, самой лучшей мамой! – В голосе Андреа – вызов и уверенность.

Чиновница неожиданно улыбается и возвращается за стол.

– Ну, хорошо. Вот перечень необходимых документов. Начните со справки об отсутствии судимости, у нас ее ждать полтора месяца. Что касается испанского государства, ничего не могу вам сказать. Самое главное, помните: все документы, выданные в другой стране, должны быть переведены на русский язык и заверены нотариально. Теперь – медицинские заключения. Справки действительны только три месяца, так что комиссию проходите, когда соберете все остальное. И еще. Будьте готовы к тому, что в любое время без предварительного оповещения вас навестит представитель опеки, чтобы дать свое заключение относительно жилищных и санитарных условий, в которых вы намерены содержать ребенка.

– У нас большая новая квартира, – гордо заявляет Дим.

– Прекрасно, – тут же откликается «опекунша». – Имейте в виду, что, становясь усыновителями, вы обязаны наделить ребенка собственностью и одарить его частью вашей большой новой квартиры. Вот, пожалуй, и все. Вопросы?

Вопросов нет.

– Что ж, – хозяйка кабинета недвусмысленно показывает на дверь. – Тогда прошу меня извинить. Собирайте документы, и, – она вновь смягчается и впускает в глаза теплые огоньки, – удачи.

– Какая она неприятная, – шепчет Андреа мужу, очутившись в безопасном коридоре.

– Не бери в голову. Это ее работа – пугать и отговаривать. Лучше скажи, кого ты хочешь?

– Не знаю, – мечтательно улыбается Андреа, – мальчика, девочку, обоих. А ты?

– Мальчика.

– Значит, у нас будет мальчик.

– И что у нас здесь будет? – Олег заглядывает в комнату, пространство которой пристально изучает Андреа.

– Ваш музыкальный салон.

– Андреа, я уже два месяца прошу перейти на ты, – кипит от возмущения он. – И потом, я уже неоднократно говорил, что хочу расположить коллекцию в доступном месте, а не заставлять гостей подниматься на второй этаж.