Путешествие по чашам весов. Правая чаша - Ёжи Старлайт

После окончания обучения она отказалась служить под руководством отца, который к тому времени стал командиром объединенного корпуса. Девушка добилась назначения в передвижной десантный полк. Через три месяца их корабль перестал выходить на связь. Посланные в предполагаемый район крушения спасательные корабли не смогли ничего обнаружить. Ни обломков, ни сигнальных маяков.

Куда мог бесследно исчезнуть десантный корабль, до сих пор оставалось загадкой, и с каждым годом надежды на его обнаружение становились все более призрачными. Поступление дочери в десантный отряд положило начало разрыву отношений между Озгушем и его женой. Она так и не простила того, что все эти годы муж молча поощрял Эпси. Исчезновение дочери окончательно развело их в разные стороны. Каждый стал жить своей жизнью.

Озгуш, пытаясь заглушить боль от потери любимой дочери, принял предложение командования возглавить воинское подразделение, ведущее военные действия вдали от Вагкхании. Ловушка, подстроенная врагом, застала вагков врасплох. Их корабли были уничтожены, но Озгушу удалось сохранить в живых практически весь экипаж.

Дрейфуя на спасательных модулях, вагкхи случайно натолкнулись на огромный космический корабль. Им не пришлось вскрывать шлюзы. Те открылись сами, стоило только модулям вплотную приблизиться к судну. Защитного щита тоже не было. Но самым большим потрясением для вагкхов стало то, что корабль оказался пуст. Следовательно, с учетом последних поправок к Межгалактическому кодексу, он становился их собственностью. Это была просто невероятная удача. Одна из тех, которые происходят лишь раз в жизни, да и то не у каждого. Счастливое спасение и внезапное обогащение ввергло экипаж в своеобразную эйфорию. Лишь два человека не поверили в эту внезапно свалившуюся на них удачу. Мстив, который по складу характера всегда и во всем подозревал лишь худшее, и Озгуш.

То, что Озгуш практически на следующий день после появления Комды сложил свои капитанские полномочия, не говорило о его слабости как командира. Так мог подумать только тот, кто плохо знал Озгуша. Это было осмысленное и дальновидное решение. Мужчина всегда ставил во главу угла в первую очередь интересы экипажа, а не свои личные амбиции. А сейчас экипаж нуждался в первую очередь в четко определенной цели и сплочении. Он был уверен: смена лидера, а вместе с ним и стиля руководства должны были пойти на пользу вспыльчивым и упрямым вагкхам. Как показали последующие события, расчет Озгуша оказался верным.

Прошло совсем немного времени, и теперь командиру казалось, что здесь, на «Синей чайке», он снова обрел дом и свою дочь, потому что Комда чем-то неуловимо напоминала ему Эпси. Дело было не во внешности. У женщин были похожие характеры. Но то, что в дочери раздражало, например, ее упрямство и независимость, в Комде вызывало уважение. Озгуш иногда думал, что именно такой могла бы стать его дочь, если бы прожила дольше и научилась лучше понимать других людей.

Вечерами, после окончания работы, Озгуш часто засиживался в каюте Комды за чашкой чая. Конечно, командир предпочитал другие, более крепкие напитки, и первое время не понимал, как можно пить заваренную «траву». Но желание поговорить по душам было сильнее, чем неприятие горячего и горьковатого напитка. Женщина видела, что командиру непривычен этот вкус, и каждый раз ставила перед ним чашку поменьше до тех пор, пока не «подобрала» нужный размер.

Роботы-уборщики установили в каюте Комды большое и мягкое, с ворохом подушек, кресло.

Вагкх садился в него, осторожно брал в руки маленькую фарфоровую чашку и, поглядывая на женщину, заводил долгий разговор. Они могли болтать о чем угодно. Строительство кораблей, проблемы с некоторыми членами экипажа и будущая высадка на Рокклиф — все обсуждалось в их неторопливых беседах.

Иногда Озгуша одолевали воспоминания, и тогда он рассказывал о своей молодости, о битвах с гатьянами, о последнем, закончившемся неудачей сражении. Комда, сидя напротив, внимательно вслушивалась в его низкий голос. Когда на командира снисходило вдохновение, он говорил очень эмоционально и красочно. Его рассказы не могли оставить Комду равнодушной. Казалось, она наяву видит то, о чем он говорит. В такие минуты Озгуш смотрел на нее и вспоминал свою дочь, которая тоже любила слушать истории. Комда казалась ему не капитаном огромного корабля, а молоденькой девчонкой, которая смотрит на него широко раскрытыми глазами.

Комда сама редко что-либо рассказывала. Свернувшись клубочком, словно кошка, и закутавшись в мягкий плед, женщина предпочитала молча слушать. Но атмосфера, которая царила в каюте, была настолько теплой, что заставляла командира засиживаться у нее далеко за полночь. Вечерние посиделки заканчивались почти всегда одинаково. Энди возвращался после проверок вахт и, сердито звеня чашками, говорил, что «сон еще никто не отменял, и некоторые совсем не думают о времени». Озгуш спохватывался и поспешно выбирался из любимого кресла. Под сердитым взглядом помощника Комды он покидал каюту, но на следующий день все повторялось снова.

* * *

Было уже довольно поздно. Все, кроме вахтенных, готовились ко сну, когда Озби остановился возле каюты капитана. Последний месяц он почти не видел ее. Комда целыми днями пропадала в ангаре, где заканчивалось строительство новых кораблей. Видя загруженность капитана и желая привнести свой вклад в общее дело, аналитики во главе с Озби все свободное от вахт время просиживали над расчетами предстоящего сражения, пытаясь определить самый оптимальный вариант. Результаты этой работы Озби и принес показать капитану.

Он поднял руку и нажал на датчик оповещения. Через минуту двери открылись. На пороге стояла Комда. Она была одета в светло-зеленую футболку и короткие коричневые штаны. Длинные темные волосы, заплетенные в косу, уже наполовину распустились и были перекинуты через плечо на грудь. Озби не успел еще привыкнуть к ее новому облику, как из комнаты раздался громкий вопрос:

— Кто это пришел так поздно?

Озби с удивлением узнал в этом возгласе голос Озгуша. Комда тихо спросила:

— Что-то случилось, Озби?

— Солдаты моего подразделения завершили работу, которую ты нам поручила. Я принес показать результаты наших расчетов.

— Прекрасно. Но сегодня уже поздно. Завтра я сама зайду к тебе, и мы поговорим.

В этот момент в дверях возникла фигура командира.

— Озби! Это ты? Заходи. А мы с капитаном пьем чай!

Не обращая ни на кого внимания, он положил руку на плечо мужчины и практически втащил его в каюту. Так, не отпуская Озби, он довел его до стула. Сам Озгуш уселся слева от него в заваленное подушками кресло огромного размера. Сильными, украшенными татуировками руками взял маленькую чашечку. В его пальцах она казалась очень хрупкой и невесомой. Озби никогда не видел командира таким… домашним. «Именно таким он, наверное, бывает со своими родными», — подумал Озби.

В комнате горел неяркий свет. Вагкх понял, что они о чем-то говорили, когда он вошел. Это оказалось действительно так. Командир отхлебнул из крошечной чашки и стал рассказывать окончание истории, которую Озби слышал когда-то в детстве. В ней говорилось о первой войне с гатьянами и о великом герое вагкхов по имени Ходдти, который принес своему народу победу, а вместе с ней и свободу.