Совесть негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Нет, не долго. Часа три. Вернулся он сюдавозбужденный такой и снова пить стал. Всю ночь пил. И потом даже приставать комне стал под утро. Обычно он этого не делал, а тут словно что-то нашло на него.

— А он разве не был вашим любовником? — спросилПахомов.

— Какой любовник? — презрительно фыркнулаКазанцева, поморщив свой красивый носик. — Название одно. Он уже и немужик был. Ему ведь за сорок было. А если мужик в этом возрасте пить начинаетпо-черному, то все, хана ему. Ничего не поможет. Вот он и перестает мужикомбыть.

— Интересное наблюдение, — пробормотал, с трудомсдерживая смех, Комаров, — прямо философия.

— Он ничего не говорил? С кем именно встречался?

— Нет, только грозился часто. Говорил о каких-тосписках.

— О чем?

— О каких-то списках. Я толком не понимала.

— Что он говорил, вы можете вспомнить точнее?

— Говорил… говорил — «я им всем покажу, они у меня всев кулаке».

— А какие списки, не говорил?

— Нет, ничего не говорил. Я спросила было — какие этосписки? Так он сразу накричал на меня, дурой обозвал.

— А где лежат эти списки или у кого они могут быть, онговорил?

— Нет, ничего не говорил. Хотя подождите, утром онсказал такую фразу: «Они думали Сережу убить и, нас всех на испуг взять». Но яничего не поняла.

— Кто «они»?

— Я не знаю. Просто он так сказал.

— Больше он никуда не выезжал?

— Нет, больше никуда.

— Вы не знаете, случайно, он не хотел уехать из страны?

— Не хотел, точно. Мне, говорил, и здесь лучше всех.

— Он боялся чего-нибудь?

— Не замечала. Наоборот, всегда первым в драку лез.

— Я имел в виду не физическую храбрость.

— Нет, ничего не боялся, — ответила Марина и,воспользовавшись тем, что Пахомов налил себе минеральной воды в стакан, сразузадала единственный интересующий её вопрос: — А как с дачей будет?

— На чье имя дача?

— На мое.

— Значит, вашей и останется. Можете не беспокоиться.

Марина заулыбалась. Показала кончик розового языка.

— Что-нибудь еще нужно? — спросила она сготовностью.

— Нет, спасибо. Вы посмотрите внимательно на даче,ничего не пропало, все на месте?

Женщина, кивнув, обоим следователям, вышла из беседки.

— Нужно обязательно поговорить с этим Тимуром, —сказал Пахомов, — пошлю кого-нибудь из ребят. Этот Тимур наверняка знает,с кем именно встречался Анисов.

— Нужно уточнить, — напомнил Комаров, — чтоза списки имел в виду Анисов. Это может оказаться важным.

К ним подошли Соболев, Чижов и судмедэксперт Горчин.

— Что-нибудь нашли? — спросил Пахомов.

— Его пытали, — сообщил Горчин ошеломляющуювесть, — на теле погибшего имеются характерные и многочисленные следыожогов от сигареты, следы ударов тупыми предметами. При этом его руки былистянуты ремнями, на запястьях видны сильные посинения. Видимо, он пыталсябежать, и тогда его пристрелили. После чего ремни сняли.

— Хотели что-то выяснить, — мрачно добавилСоболев. Пахомов и Комаров переглянулись.

— Списки, — сказал Павел Алексеевич, — убийцыискали списки. А погибший Сережа — судя по всему, это банкир Сергей Караухин,один из учредителей компании «Делос».

— Остальное я смогу сказать только послевскрытия, — добавил традиционную фразу судмедэксперт.

— Конечно, — согласно кивнул Пахомов, —Женя, — обратился он к Чижову, — найди Серминова и вместе с нимзаймитесь поисками Тимура из охраны «Делоса». Как хочешь его допрашивайте, нодайте мне адрес, куда именно перед смертью ездил погибший Анисов. Это можетоказаться очень важным сообщением. Соболев, подключите всю свою агентуру иузнайте, какие именно списки могли быть у Караухина или Анисова. Меня даже неинтересует содержание этих списков. Но они могут оказаться очень важными дляуспешного завершения уголовного дела. Вы меня поняли?

Пахомов в разговоре с Чижовым иногда перескакивал на «ты»,иногда на «вы». Он любил этого молодого парня как своего сына, которого у негоникогда не было.

Уже возвращаясь в автомобиле, Пахомов задумчиво сказалКомарову:

— Хотел бы я знать, кого именно Анисов собиралсядержать в кулаке. И что это за списки, которые позволяют держать всех в кулаке.

Комаров угрюмо молчал. Он уже начал понимать, что начальствоне зря прикомандировало его, офицера из службы контрразведки, к расследованиюнелегкого дела.

Банкир кричал так громко, что ворвавшиеся в его кабинетсекретарь и телохранитель сначала не могли понять, что происходит. Только когдаиз соседней комнаты появился неизвестный блондин, хозяин кабинета умолк итяжело дыша приказал:

— Остановите его, быстро остановите его.

— Кого? — не понял охранник.

— Того, кто только сейчас вышел из кабинета. Бегом. Ипозвоните вниз, чтобы его задержали. И ты тоже иди, — крикнул онсекретарше.

Ударил кулаком по столу, отвернулся, стараясь не встречатьсяглазами с блондином.

— Сукин сын.

— Я предупреждал, — строго сказал блондин, —не волнуйтесь, мои люди его не упустят.

— Посмотрим, — мрачно произнес банкир. Раздалсязвонок селектора.

— Его нигде нет, — сказал охранник, — он невыходил из здания.

— Как это не выходил, — заорал Будагов, — какэто он не выходил? Найдите его. Он не мог далеко уйти.

— Мы его ищем по всему зданию, — виновато ответилохранник, — но его нигде нет.

— Я позову своих ребят с улицы, может, он действительнопрячется где-то в здании. Это вполне в его стиле, — сказал блондин, выходяиз кабинета.

Оставшись один, Будагов подошел к телефону. Снова набралномер.

— У нас неприятности, — сказал он, — нет, этоне с нашим делом. Здесь появился какой-то гость. Да. Из Москвы. Он говорил проКамалова. Хорошо, не буду по телефону. Да, я вечером к вам приеду.

Снова позвонил его телохранитель.

— Мы обыскали все здание. Его нигде нет.

— Сейчас я приду! — заорал Будагов, бросая трубку.Выскочив из кабинета, он побежал к лифту. Изумленные служащие смотрели насвоего президента, не понимая причины его спешки. Толкнув какую-то женщину, онворвался в лифт и нажал кнопку первого этажа. Пока лифт опускался вниз, он внетерпении грыз себе ногти. Наконец, двери открылись. Будагов бросился ввестибюль. Там уже толпились люди.