Здравствуй, дочь! - Амелия Борн

Она тяжело дышала, практически хватая ртом воздух. В дрожащих руках нервно дергался телефон. Испуганно метнувшись к ней, я сжал ее плечи и выдохнул:

- Аня, что с тобой? Тебе плохо?!

Она сделала какое-то неопределенное движение головой, а я всматривался в ее лицо, ни черта не понимая, что делать. Наконец, не выдержав, рывком поднял ее с кровати и скомандовал:

- Едем в больницу! Немедленно!

Эта упрямая женщина тут же отрицательно замотала головой и в конце концов произнесла:

- Не надо. Просто принеси мне воды.

Я сильно сомневался, что вода тут поможет, если она, конечно, не живая, как в русских народных сказках, но послушно сходил на кухню и вернулся с бутылкой «Перье».

Она пила жадно, так, будто в организме резко закончился весь запас жидкости. Отставив бутылку, посмотрела невидящим взглядом куда-то мимо меня.

- Царева, я сейчас с ума сойду, - практически взмолился я. - Что, черт возьми, происходит?!

Успокаивало лишь одно - Аня спокойно стояла на ногах и, очевидно, просто находилась в шоковом состоянии.

Наконец ее взгляд сосредоточился на моем лице. Аня задумчиво свела брови на переносице, словно решала, стоит ли говорить мне то, что ее так потрясло.

- Или ты сейчас же объяснишь мне, в чем дело, или… или я уйду успокаиваться с вискарем! - заявил я, ощущая, как постепенно сердцебиение становится спокойнее. На этот раз не произошло ничего страшного, но что будет дальше? Что, если выхода из этой ситуации нет? Я заставлял себя не думать об этом, но произошедшее сейчас ясно давало понять - я рехнусь, просто рехнусь, если Аня будет умирать у меня на глазах, а я ни черта не смогу сделать, чтобы этому помешать! Увы, история Орфея и Эвридики была хороша лишь в древнегреческих мифах. В жизни никого невозможно вернуть назад. Невозможно отвоевать у смерти обратно. Как ни пой, как ни вой, как ни рви понапрасну струны собственной души.

- Только что позвонили из клиники, где мне поставили диагноз, - ворвался в кошмарные мысли голос Ани.

- Что им еще надо? - отреагировал резко.

- Рома… - ее серьезный взгляд вперился в меня так, словно она создавала между нами невидимую дистанцию, после чего добавила:

- Я не хочу, чтобы ты надеялся понапрасну. И не хочу надеяться сама.

- Да о чем ты говоришь?!

Царева сделала глубокий вдох и размеренно, словно скупо взвешивала собственные эмоции, ответила:

- У них умерла от лейкоза другая пациентка. Они думают, - она особенно подчеркнула это слово, - что перепутали ее и мои анализы.

Теперь уже я сам конкретно присел от таких новостей. В голове разом пронеслись все страхи, которым пытался противостоять, все бессонные ночи и тот кошмар, через который прошла Аня. И все это из-за каких-то идиотов, которые перепутали анализы!

- Я разнесу эту клинику ко всем чертям собачьим! - выпалил я, вскакивая на ноги и начиная метаться по комнате, как разъяренный зверь. - Сволочи! Я позабочусь о том, чтобы их прикрыли раз и навсегда!

- Васнецов, все это еще не точно! - попыталась отрезвить меня Аня. - Возможно, никакой ошибки нет. В конце концов, я….

- Ты?.. - переспросил требовательно.

- Я действительно чувствую себя не очень хорошо в последнее время.

- Это вполне естественно в твоем положении, нет?

- Нет. Это началось еще до того, как мы….

Как мы переспали, очевидно. И зачали еще одного ребенка.

Господи, неужели же действительно все может быть хорошо? Неужели Ане ничего не грозит? Неужели мы сможем спокойно стать родителями? На этот раз - вместе….

Эта мысль породила во мне другую - если бы не эта ошибка, Царева никогда не пришла бы ко мне с Лерой. Я никогда не узнал бы, что у меня есть дочь. Никогда не вылез бы из той раковины, в которую сам же себя загнал. Получалось, что я даже должен быть им… благодарен?

- Завтра мы все узнаем, - ответил Ане и, отступив к двери, нащупал ручку и вышел. Все-таки мне чертовски нужен был сейчас старый добрый Джеки Дэниэлс.

- Что-то не так? - спросила Лера следующим утром, когда мы с Аней собирались ехать в больницу, чтобы наконец понять окончательно, где во всей этой истории - правда.

Дочь при этом вот уже во второй раз приходилось оставлять с русскоязычной няней, порекомендованной одним из моих бизнес-партнеров. И, очевидно, Лера стала подозревать что-то неладное. Моя маленькая, но такая сообразительная дочка….

- Почему ты так думаешь? - спросил я, натянув на лицо искусственную улыбку.

- Вы опять уезжаете куда-то вдвоем. Раньше мы везде были вместе…

- Мы ненадолго, - пообещал я. - Послушай….

Присев перед дочерью на колени, я заговорил заговорщицким тоном:

- Ты же знаешь, что я ухаживаю за мамой. Чтобы у взрослых наладились отношения, им иногда надо бывать наедине. Понимаешь?

- Чтобы целоваться? - смешно поморщилась Лера.

- Чтобы целоваться, - кивнул я, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

- Ладно уж, - вздохнула дочь наконец. - Идите, но только чтобы недолго!

- Хорошо, - кивнул я. - Мы скоро. А вечером я свожу вас в самый лучший ресторан.

- Мне понравились в прошлый раз морские гады, - призналась Лера негромко и словно бы неохотно.

А я рассмеялся. Впервые за долгое время внутри жила не только надежда, но и твердая уверенность, что все наконец будет в порядке. Почему-то я нисколько не сомневался, что Ане действительно поставили ошибочный диагноз.

Тем не менее, когда мы вошли в кабинет врача, я услышал от него совсем не то, на что надеялся. Серьезно посмотрев на нас и жестом пригласив присесть, доктор Стив Фарелл произнес:

- Не буду долго ходить вокруг да около. Есть несколько новостей - две хорошие и одна не очень. С чего начнем?

Мы с Аней переглянулись и в ее глазах я прочел что-то вроде «ну я же тебе говорила, что рано радоваться». Упрямо поджав губы, я решительно сказал:

- Давайте с какой-то хорошей.

- Лейкоза однозначно нет: - ответил доктор Фарелл. - Это я подозревал еще вчера: с такими анализами вы бы вряд ли пришли ко мне на своих ногах. Но, к сожалению, есть кое-что другое....　

Осознание, что я не только не являюсь счастливой обладательницей смертельной болезни, но и, скорее всего, доживу до того момента, когда возьму на руки своего второго ребенка, ударило по мозгам опьяняюще. Я мало понимала из того, что говорил доктор.

Сожаление? Черт побери! Я его сейчас не испытывала. Радость, счастье, облегчение… желание вскочить и заключить в объятия весь мир - да. Но сожаление?