Мой пленник, моя жизнь - Ольга Валентеева

– На колени, тварь! На колени, сказал.

Какая-то возня. Теперь уже ругался один из солдат – тихо, видимо, чтобы не разбудить меня. Еще несколько ударов, и, кажется, они добились своего.

– Ты мне еще сапоги лизать будешь, мразь! Дерк, Сай, подержите-ка его.

Нет, с меня хватит!

– Что здесь происходит? – Шагнула вперед, и солдаты тут же притихли. Командир отряда обернулся ко мне.

– Раб ведет себя неподобающе, лери, – сухо ответил он. – Пришлось преподать урок.

– Если мой раб ведет себя неподобающе, – сделала акцент на слове «мой», – то вам стоило доложить об этом мне, и я сама назначила бы меру наказания. Кстати, а что он сделал?

Солдаты переглянулись. Видимо, вопрос им не понравился.

– Родился на свет, – с колкой усмешкой ответил Аттеус. Я грозно взглянула на него, мысленно советуя помолчать.

– Я жду ответа, – напомнила солдатам.

– Пытался бежать, – ответил тот.

– Лжет, – заметил полковник – и едва снова не получил по лицу. А под носом уже виднелся ручеек крови, и губа кровоточила.

– Мое слово против его, – рявкнул командир.

– Я верю вам, – ответила миролюбиво. – Но разберусь сама. Оставьте нас.

На меня посмотрели, как на сумасшедшую, вот только спорить не решились. Побоялись, что доложу Лео? Муж ведь не станет разбираться, кто прав, кто виноват, если скажу, что меня кто-то оскорбил. Отряд занял свои места в карауле и у костра, а командир замер в десяти шагах, чтобы, видимо, Аттеус не причинил мне вреда.

– Все неймется, полковник? – спросила я тихо, чтобы нас никто не слышал.

– Мне? – Тот продолжал криво улыбаться, и от этого его лицо казалось безумным и зловещим. – Спросите у вашей охраны, лери Эйш.

– Вы сами их провоцируете.

– Чем же? По-вашему, мне стоило их послушать и подчиниться? Или свести близкое знакомство с сапогами командира? Спасибо, мои ребра и так уже могут им похвастаться.

– Вы – сумасшедший!

– Я не хочу умирать, лери. Не хочу умирать рабом.

Я замерла, глубже вдохнула воздух. В какой-то степени понимала его, и от этого становилось не по себе. А что ответить, не знала. Он ставил меня в тупик.

– Будьте добры, полковник, не создавайте мне проблем хотя бы до столицы, – попросила по-хорошему.

– А потом можно?

Его усмешка стала еще более колкой, хоть это и казалось невозможным.

– Нельзя!

– Почему?

– Да катитесь вы.

Отвернулась, расправила плечи и сказала громко, чтобы теперь нас точно слышали:

– У меня нет причин сомневаться в словах лера Торуса. Поэтому в качестве наказания завтра вам придется прогуляться немного. Или пробежаться, тут уж как повезет.

– Слушаюсь, лери, – с издевкой ответил Аттеус.

А я уже шла обратно к палатке. Он чувствует себя лучше, ему это не повредит. И солдаты не будут считать меня слабохарактерной и, что более важно, не расскажут Лео об этом инциденте. Забралась в палатку, легла и обхватила себя руками. До чего же сложно! Хотелось, чтобы наша дорога наконец закончилась – раньше, чем сойду с ума из-за этого невыносимого человека. Страшного, жуткого. Непреклонного.

Но уснуть удалось только через час, а когда проснулась, едва серело. Солдаты уже сворачивали лагерь. Быстрый завтрак – и снова в путь. Приказала кучеру ехать медленно. Тот посмотрел на меня неодобрительно, но возражать не стал, а пленник и вовсе не смотрел в мою сторону. Солдаты тихо переговаривались, замолкая, стоило на них взглянуть. Но, кажется, признали мое решение верным.

Мы с Диной заняли свои места, и колеса зашелестели по опавшим листьям. Моя компаньонка смотрела в окно, будто стараясь что-то разглядеть, а потом обернулась ко мне.

– Лери Эйш, как вы думаете, этот человек… он когда-нибудь смирится? – тихо спросила она, будто опасаясь, что я обвиню ее в чем-то или буду недовольна вопросом.

– Смирится? Нет, – ответила я. – Но любого человека можно сломать, если найти метод. А методы… Они есть разные.

– Надеюсь, лер Эйш справится с этой задачей, – пробормотала Дина. – У меня ведь брат на войне погиб. И очень много знакомых.

– Да, у меня тоже – много, – вздохнула я, вспоминая, что война едва отгремела, и не скоро еще заживут наши раны, если вообще когда-нибудь смогут. И виноват в этом во многом тот самый полковник Аттеус, которого я пожалела. Верный советник короля Осмонда и его палач. Он, не задумываясь, лишал жизни моих соотечественников. Почему же я не могла относиться безучастно к нему самому? Почему вчера вмешалась? Пусть бы солдаты делали, что хотели. Все равно не убили бы. Но Эрвинг Аттеус оставался человеком. Живым человеком, способным испытывать страдания и боль. Поэтому и я не могла закрыть глаза. Не получалось! Лео, ну почему ты не со мной?

– Я расстроила вас, лери, – виновато сказала Дина.

– Нет, вовсе нет, – ответила я. – Ты права, лер Эйш обязательно справится с нашим… рабом. А нам остается выдержать этот путь и убедиться, что не придется затем искать Аттеуса по всей Литонии.

– Я так плохо сплю, лери, когда думаю о том, что он рядом.

– Да, и я.

Плохо спит? Вчера было видно. Но спорить не стала, потому что понимала и разделяла страх Дины. Только мне не хотелось, чтобы Лео становился палачом для этого человека. Вообще для любого, не только для Аттеуса. Он и так изменился. И мне не хотелось бы потерять мужчину, которого если не любила, то ценила и уважала. Разочароваться в нем.

Уставилась в окно, чтобы прогнать непрошеные мысли. Раз экипаж не останавливался, значит, полковник Аттеус справлялся с моим наказанием, если это можно так назвать. Увы, теперь мы едем куда медленнее. А значит, путь до столицы стал дольше. Но другого варианта я все равно не видела. Закрыла глаза. Надо отдохнуть. Я не чувствовала себя такой усталой на поле боя, как здесь и сейчас. Странно… Мой мир перевернулся, а я так и не поняла когда.

Эрвинг

Еще одна пробежка поначалу казалась легкой задачей. Экипаж ехал медленно, скрипели спицы колес, я старался не думать ни о чем, а просто передвигать ногами. Шаг, еще шаг и еще. Самочувствие улучшилось, можно было собрать волю в кулак. Вот только не учел, что отсутствие симптомов еще не означает отсутствие болезни, да и вечерняя стычка не прошла даром. Полчаса спустя начал ненавидеть свое тело, еще через час – стараться хотя бы не упасть. Перед глазами заплясали привычные мошки. Одна, две, десяток. И когда я готов был проклясть все на свете и сдаться, экипаж остановился.

– Надеюсь, вы усвоили урок? – послышался голос Амелинды.

Я молчал. Не потому, что не желал с ней разговаривать, а потому, что во рту разверзлась пустыня, и говорить не мог.