Детский взрослый мир - Вивьен Ви

— Иди на пары, — устало попросил Андер.

— Что происходит? — Мэт метал взгляд от Медисон к Андеру и обратно.

— Мой хороший, — вяло улыбнулась медсестра, поднимаясь с кресла, — ты потом все узнаёшь, не переживай.

В этом здании не было никого милее и добрее этой женщины. Она больше была похожа на детского педиатра, чем на ту, кто может вытаскивать пули из груди солдат.

— Оставишь нас ненадолго?

Голос Хатимана звучал глухо. Уставший и охрипший он вызывал дрожь и совсем не от страха, а от того какой разбитый Хатиман — вот что жутко.

Андер захотел рассказать правду сейчас. Ему жизненно необходимо было поделиться произошедшим с Мэтью. Разбираться в своих чувствах не подходящее время, но одно Андер знал точно — он нуждается в компании парня.

Медсестра только кивнула, погладила Мэта по спине и тенью вышла из кабинета. Обстановка пугала. Теперь младший точно понимал, что убили кого-то, кто был сильно дорог Андеру — Якоб, Сэм, Фернандес?

— Сэм, — ответил Хатиман, будто прочел мысли Мэтью.

Парень посмотрел на старшего как не ненормального и закачал головой. Он отказывался верить в услышанное. Сэмюэль единственный из старших, кто хорошо относился к нему. Никогда за проклятые почти полтора месяца он не обидел его. И вот в очередной раз он слышит что близкий ему человек умер. Мэту хотелось кричать. Сколько еще дорогих людей он должен похоронить, чтобы судьба сжалилась над ним? Сколько еще нужно пережить? У него итак никого не осталось!

— А ты почему здесь? — тихо спросил Мэт, потому что помолчи он еще пару секунд, взвыл бы на всю часть.

— Ногу подвернул, Фернандес приказал ехать к Медисон.

Никаких шуток, никакого сарказма. Андер был серьезен и впервые разговаривал так спокойно и бесцветно, глядя Мэтью прямо в глаза, наполненные слезами. Парень стоял у закрытой двери и дрожал, пытаясь придумать еще вопрос, но мысли так сильно путались, что он не мог связать двух слов. Только пару раз открыл рот, словно рыба без воды, а после по его щекам градом скатились слезы.

Андер понимал как младшему больно. Ему самому будто сердце лезвием располосовали и бросили умирать. Парень поднялся с кушетки, делая неуверенные, хромые шаги к Мэту, и, добравшись, сжал его в крепких объятиях. Хатиман понимал прекрасно, что должен держаться в любой ситуации, но это было слишком. Слишком больно. Удар ниже пояса, катастрофа.

— Пойдем сядем, у тебя нога, — попросил младший.

Мэтью отстранился от парня и довёл до кушетки. Андеру было тяжело и он начинал засыпать. И это далеко не от усталости и стресса, всему виной Медисон, которая вместе с обезболивающим дала снотворное.

— Поспишь?

— Что за хуйня? — укладываясь, проворчал Андер. — Медисон?

— Снотворное, скорее всего, — подтвердил догадку старшего Мэт и собирался подняться.

— Не уходи.

Мэтью замер и молчал, ожидая продолжения. Но быть честным, он и сам очень хотел остаться.

— Не хочу, чтобы она еще что-нибудь вколола. У меня много дел, мне нужно к Якобу, я не могу валяться здесь трое суток.

Мэтью согласно кивнул и аккуратно лег рядом, свесив одну ногу с кушетки, уставился в белый потолок. Больше всего сейчас хотелось сжаться в невидимый клубок, чтобы никто не замечал. Сердце давило донельзя. Сэмюэль был слишком хорошим, чтобы смерть забрала его так рано. Казалось, будто Мэт попал в другую жизнь, однако принцип везде один и тот же — смерть забирает самых лучших.

— Он просил передать тебе привет, — сонно сказал Андер.

Из под опущенных век скатилась слеза. Никогда в своей проклятой жизни Хендерсон не думал, что увидит Хатимана такого. Даже сейчас он не верил своим глазам когда повернулся к нему. Он не знал как помочь. Не умел подобрать нужные слова, поэтому только обнял парня. У него в запасе были только эти странные объятия, доводящие до большей истерики. Мэт предпочитал одиночество в такие моменты, но с Андером не чувствовал напряжения. Парень понимал что творится сейчас внутри старшего, потому что не так давно чувствовал тоже самое.

— Спасибо, что передал, — прошептал Мэтью, прижимаясь сильнее.

— Не мог иначе.

Андер, словно маленький котенок, уткнулся носом в шею Мэта и провалился в глубокий спокойный сон. Медисон знала, что делала. Отпускать куда-либо невменяемого Хатимана опасно. Он должен выспаться и привести свои мысли в порядок.

Медсестра попила чай, навестила солдата в палате и вернулась к свой кабинет, переживая что снотворное не сработало и Хатиман ушел. Но он был там. Вместе с Мэтью. Оба спали, прижимаясь друг к другу в тёплых объятиях. Когда вечером Андер проснется, его боль не утихнет, а может станет сильнее, но сейчас ему жизненно необходимы несколько часов забвения.

Глава 15. «И рухнут стены»

Когда Андер проснулся, за окном темнело. Солнце уже едва было видно из-за горизонта и небо чернело, предвещая дождь, слякоть и холод, словно погода напоминала всем, кого они потеряли — человека Солнце, человека Радость.

Мэтью рядом уже не было. Так и не посмотрев по сторонам, Хатиман лежал на спине и упрямо смотрел в окно. Его мёртвое сердце неожиданно ожило утром, когда он обнимал младшего, чтобы пожалеть и его, и себя. Утром ему казалось, что если прямо сейчас они не обнимут друг друга — умрут.

— Выспался?

Уставший голос со стороны стола Медисон прозвучал едва слышно и надломлено. Андер резко сел. В сумраке сидел Якоб. Сгорбившись он опирался о широко расставленные колени.

— Как там дела? Медисон, сучка, накачала меня снотворным. Прости, что не был с вами.

— Да все нормально, она знала что делает. Фернандес договорился о похоронах и всякой этой дряни, от которой меня выворачивает. Не хочу даже думать об этом и уж тем более видеть Сэма… — парень запнулся, прокрутил свою мысль пару раз, но она звучала все так же мерзко, — в гробу.

— Этот дружок Данбара жив?

На место приезжала скорая и полиция, все как положено. Парни вовремя унесли Сэмюэля, а вот двое наркоторговцев и Идрис — наилюбимейший друг Закари Данбара, остались там. Андер помнит, как выбежал из клуба Зак и упал на колени рядом с Идрисом, выкрикивая мольбы о помощи, потому что в тот момент он был серьезно ранен, но оставался жив.

— Умер еще до больницы. С этим и вопрос. Если это никто из наших, ни из шайки Данбара старшего, ни даже наркоторговцев, то кто решил всех нас вальнуть на этом проклятом газоне? — вздохнул Якоб, будто ни первые сутки думает только об этом.

Андер поднялся с кушетки и, прихрамывая, подошел к окну, чтобы закурить. Нет, конечно, нельзя было, но в отместку Медисон не грех. Парень открыл окно, достал сигареты и чикнул неизменной «Zippo». Свежий вечерний воздух смешался с сигаретами. Якоб тоже встал рядом, но курить уже не мог. От нервов пачка ушла в два счета.