Детский взрослый мир - Вивьен Ви

Парни уложили Сэма на свои куртки и наконец посмотрели друг другу в глаза. Оба дрожали. Пока еще не понимая произошедшего, парни даже не знали как реагировать. В оцепенении они продолжали сидеть над трупом друга. Или нет, брата. Да, определенно — брата. Тишина давила на них. Только за толстой железной дверью звучали голоса и вой сирен скорой помощи и полиции, которую обязаны были вызвать охранники.

Фернандес распахнул двери подвала где-то через пол часа. Он летел через весь город, забыв о безопасности и дорожных правилах. Даже личного водителя вызывать не стал, сел за руль сам. Мужчина тяжело втянул воздух, пытаясь совладать со своими эмоциями. Он смотрел на тело Сэмюэля не моргая, а потом подошел и грузом опустился на колени рядом с парнями.

— Что произошло?

Андер поднялся на ноги, отошел и закурил, рассматривая Сэма. Бледный, бездыханный труп не был похож на его друга. Казалось, что все это сон и сейчас его рассеет задорный смех Сэма. Он как обычно в наглую ворвётся в комнату и начнет болтать что-нибудь про Мэтью, его красивую улыбку или глаза. Сэму ведь действительно нравился Мэтью, но он так и не получил его и теперь уже никогда не получит.

Пока Андер утопал в своих мыслях, пустым взглядом глядя будто сквозь стены, Якоб рассказал Фернандесу все в деталях. Дело было непонятным, запутанным, опасным.

— Позвони Альфреду, скажи, чтобы пригнал свою машину, — попросил Вильгельм Андера.

Альфред был хорошим знакомым директора. Он работал в морге и всегда помогал подготовить труп к похоронам, к тому же он держал свой ритуальный магазин, это тоже было удобно.

— Медлить нельзя, нужно разобраться, но сначала мы обязаны похоронить Сэмюэля.

***

Лин Хван проснулась рано, не торопясь приняла ванную и даже успела слегка накраситься. Яркий макияж на занятия Фернандес все равно не разрешал, ни дай Бог увидит.

В дверь постучали и Лин отчего-то была уверена что это Андер. Вчера он ушел на задание и утром точно должен вернуться. Но на пороге стоял один из охранников — Нолан — высокий, крепкий мужчина лет тридцати. Лин знала, что просто так охрана не придет и ее руки в миг задрожали, в предчувствии плохих вестей. В голове мгновенно пронеслись сотни мыслей. В итоге она выпалила:

— Что-то с Хатиманом?

Нолан покачал головой, изучая девушку серыми глазами. Андер позвонил ему час назад и попросил, чтобы Лин провела пары за Сэма и Андера. Якоб сегодня должен был патрулировать. Обо все этом, как и приказано, Нолан сказал Лин. Девушка закачала головой и ее глаза заблестели от слез. Она вцепилась в рукав мужчины.

— Что с Андером? — переспросила она.

Голос Лин дрожал, карие глаза бегали по лицу охранника.

— С ним все в порядке, он сам звонил мне.

— А Фернандес? Где он? Точно что-то случилось!

— Успокойся! — резко сказал мужчина, встряхнув Лин за плечи. — Ты солдат, а не истеричка! Сначала дело, потом эмоции. Иди и проведи чёртову пару, Лин!

Девушка оцепенела. Нолан был прав, она обязана быть сильной даже ступая в неизвестность. Тем более, что Андер жив. Она закивала, словно китайский болванчик, мысленно пытаясь успокоить себя.

***

В истерике Лин не заметила стоявшего в коридоре Эйден. Он внимательно слушал все о чем говорят эти двое. Младший не понял ровным счетом ничего, но как и девушка был уверен что случилось что-то серьезное, тем более что рано утром он видел как тот самый Хатиман, из-за которого у Лин едва не случился инфаркт, хромая, плелся в сторону санчасти. На его футболке и руках была кровь, он был без кожаной куртки, в которой уезжал. Все это Эйден выложил Мэтью, когда завалился к нему перед парами. Мэт одевался, а Эйден сидел на его кровати, подобрав под себя ноги.

— Странно… Хатиман не сказал Лин, что он в САНУ. Да и почему он так сильно хромал? Кто-то навесил ему? В жизнь не поверю. А Якоб с Сэмом вообще не вернулись, Фернандеса на месте нет…

— Мать твою, Эйден! — перебил трель друга Мэтью. — Хватит уже об этом трепаться.

Эйден пожал плечами. С Мэтом дедуктивного метода не построишь, никакой помощи. Он только с хмурой мордой натягивал армейские ботинки посреди комнаты, не жалея ковер, пусть и черный.

— Тебе вообще плевать что ли? Не интересно что с ногой Анде…

— Эйден… — предупреждающе протянул Мэт.

В том то и дело, что было интересно. От желания рвануть в санчасть вместо пар, сводило все внутренности. Мэтью не понимал, что это за чувство. Ему было страшно? Кажется, так. Он переживал, что с Андером, с этим Хатиманом, ребенком Сатаны что-то серьезное, но успокаивала мысль, что он живой.

Мэтью полностью собрался и парни вышли из комнаты. Эйден молчал, надувшись на друга, за то что он не хочет порассуждать с ним, а Мэт тяжело дышал, удерживая себя из последних сил.

— Бабби, кстати, любит со мной болтать, — словно маленький ребенок дулся Эйден. — Где ее сегодня черти носят?

Потерянная подруга нашлась в это же мгновенье. Он взлетела по лестнице, пробежала по коридору третьего этажа и вцепилась в руку Мэта, тяжело дыша от бега. Она была взволнована и напугана.

— За тобой волки гнались? — слабо улыбнулся Мэт, придерживая Бабби за руку.

— Да нет! Короче, я была в санчасти сейчас, — задыхаясь выпалила девушка.

Мэтью закатил глаза, не желая слушать одно и то же второй раз за утро. Он отступил от подруги и пошел вперед, но она снова поймала его и посмотрела в глаза с такой мольбой, будто сейчас от Мэтью зависит чья-то жизнь.

— Дослушай, пожалуйста. Я зашла к Медисон в кабинет, точнее хотела зайти, приоткрыла дверь, но услышала Хатимана и не решилась. Он говорил ей что кого-то убили ночью, а потом медсестра начала плакать. Ты должен узнать у Андера. Никто больше с ним не общается как ты. Мэт? Эй?

Последняя капля рухнула с чан с расплавленными нервами. Мэтью ругнулся и сорвался с места в сторону выхода. Ему нужно было как можно скорее найти Хатимана, узнать что стряслось, чтобы все успокоились наконец. А если быть окончательно честными, ему хотелось удостовериться, что со старшим все в порядке.

Под конец сентября небо было хмурое, дождливое. Серые полосы выглядели как предсмертные картины старого живописца. Ветер продувал одежду насквозь, но Мэт упрямо шел в сторону санчасти весь в черном, как предвестник беды. Он без зазрения совести ворвался в кабинет Медисон, даже не постучавшись и уставился на заплаканную медсестру и Хатимана, который сидел на кушетке, опустив голову.

— Что стряслось, Мэт? Что-то болит? — Мэдисон всегда оставалась врачом.

Мэтью покачал головой, глядя на окровавленные руки Хатимана и на лодыжку, перетянутую эластичным бинтом. Он не признал бы это даже под угрозой смерти, но стало легче, будто тяжелый гранитный камень свалился с груди. Он даже забыл о том, что Бабби говорила о смерти, мало ли кто выходил ночью на задание.