Сверхдержава - Андрей Плеханов

— Нет, ты не подойдешь, — успокоил его Николай. — Ты мог бы завоевать немало голосов. Есть у тебя харизматика. Но на президента не потянешь. Во-первых, ты слишком толстый и умный, Давила. Отощавший народ за такого не проголосует. Вспомни, как прокатили Гайдара. Во-вторых, ты — принципиальный антикоммунист. Это тоже распугает электорат. Не подходишь.

— Слава Богу. — Жуков облегченно вздохнул. — А кто тогда?

— Слушай все по порядку. Есть у меня идея. Не знаю, сыграет она или нет. В принципе она достаточно безумна, чтобы оказаться действующей.

— Снова какая-нибудь суперпередача?

— Нет. Ты же знаешь, в чьих руках телевидение. Телеэфир нам зарубят сразу же, как только увидят, во что это выливается. К тому же телевидение безумно дорого, мы этого не потянем. Нам надо сделать все исподтишка, нетрадиционным способом. Чтобы никто не воспринял это всерьез. А когда свершится, нашим противникам уже будет поздно что-то предпринимать. Миллионы избирателей уже будут заражены нашей идеей. И чем больше будет давление на них со стороны тех, кто довел нашу страну до такого состояния, тем больше они будут убеждаться, что эти идеи правильные. И будут голосовать за нашего человека.

— Ну?! — Давила уже прыгал от нетерпения. — Что это такое?

— Это книга. Некий человек должен, написать книгу. Он станет невероятно популярным писателем. Люди будут смотреть ему в рот. Молиться на него. А потом этот человек станет президентом.

— Книга?… — разочарованно протянул Давила. — Да кто сейчас читает книжки? Слушай, у тебя поприличнее идеи нет?

— Книги читают. Между прочим, книга обеспечивает куда лучший уход в себя, чем телевидение. Когда ты лежишь на диване, никто не может залезть тебе в мысли. Это более интимный процесс. И более действенный.

— Кто сейчас покупает книжки?

— Наш народ любит читать — приучен к этому еще со времен Советской власти. Книги покупали бы, если бы не нынешние огромные цены. Сейчас обычный тираж неплохой популярной книги — тысяч десять- двадцать. А вспомни девяносто первый год. Минимальный тираж для такой же книги был сто тысяч. И пятьсот тысяч было делом вполне обычным! Сейчас две основные причины небольших тиражей. Первое — люди объелись всем, им свежачок нужен! Второе — низкая покупательная способность населения. Обе эти проблемы мы решим. Во-первых, это будет такая книга, которую никто никогда не читал. О ней будут ходить легенды, ее будут мечтать купить все слои населения. Каждый будет находить в ней что-то свое.

Во-вторых, эта книга будет очень недорого стоить. Она разойдется фантастическим тиражом при копеечной стоимости. Она будет лежать у каждого россиянина на тумбочке, как Библия. На это и пойдут наши деньги. И поверь мне, это будет стоить на несколько порядков дешевле, чем все эти хваленые предвыборные телекампании.

— И о чем же будет эта книга?

— Это будет несколько книг. Наверное, всего три книги. Первая будет обо всем. О любви, о добре и зле, о красивой девушке и мужественном человеке. То есть ни о чем. Как и моя передача когда-то. — Николай умудренно ухмыльнулся. — Ты понимаешь, эта книга будет не столько написана, сколько изготовлена. Она будет многослойной. В ней каждый найдет что-то свое — и спившийся слесарь, и девушка, мечтающая о сказочном принце, и, может быть, интеллигент, лелеющий свои моральные принципы. Там должны быть затронуты темы морали, в этой книжке. Она будет сделана по принципу массовой литературы. И в то же время там будет интеллектуальная подкладка. Эта книга должна быть правдивой и суровой, нежной и романтичной… Единственный, пожалуй, кто будет шокирован такой книгой, — это профессиональный литератор. Он сразу поймет, что она не просто написана, а изготовлена. Но пока он поймет, в чем состоит технология изготовления этой книги, технология патологической притягательности этого текста, пройдет несколько лет. Так что мнение литераторов не учитывается. В конце концов, писатели составляют не такой уж большой процент населения.

— Это понятно. — В глазах Давилы появились искорки неподдельного интереса. — А дальше что?

— Алгоритм такой: мы выпускаем эту книжку сами, не надо нам никаких крупных издательств. Красивое оформление, низкая цена книги, индивидуальная работа с продавцами на книжных развалах. Начинается небольшой, тихий ажиотаж. Книжонка интересная, все хотят ее почитать. Дополнительные тиражи идут один за другим. Умелая коммерческая реклама и никакой политики. Просто такой-то писатель, который пишет «за жизнь», неожиданно стал очень популярен. В это же время — первые мелкие неприятности. Профессиональные шакалы-критики разносят нашу книжку в пух и прах: за пошлость и элитарность, за вульгарность и утонченность, за потакание плебейскому вкусу и элитарную заумь. Кто это, мол, вторгся без спросу в нашу среду? Пусть порезвятся. Это добавит нам популярности, по моим расчетам, процентов на двадцать. Начинаются наезды людей из издательского бизнеса, или бандитов, или и тех и других. Предлагают нам, образно говоря, «крышу». Тут на сцене должны появиться твои анонимные представители вооруженных сил. Тихо объяснить ребятам, что участок уже застолблен.

— Это понятно… Сделаем.

— Дальше мы должны начать свою организационную деятельность. Создать собственный издательский дом. Не ради денег. Мы должны быть независимы.

— Фантастика, — пробормотал Давила. — Звучит необычайно привлекательно, но это фантастика.

— А твои амбиции перевернуть всю страну — это не фантастика? Слушай, Илья, слушай. Второй этап — выходит вторая книжка. Продолжение первой. Все дружно тащатся — вторая книжонка еще лучше первой. Тут происходит первое появление автора на свет. Интервью в самых тиражных газетах, съемки в самых престижных телевизионных передачах. Писатель наш оказывается открытым, умным, душевнейшим человеком. Широкие массы в первый раз видят его лицо, и лицо это им нравится. На данном этапе необходима умеренность — наш писатель должен стать известным всем, но не должен примелькаться. Необходимо рассчитать все правильно по срокам, с точностью до дня. И вот сюрприз — незадолго до окончания регистрации кандидатов какая-то группа, скажем так — почитателей, выдвигает его в президенты! Наш писатель будет зарегистрирован в последний момент, но без особых эксцессов. Ведущие кандидаты в президенты реагируют слабо. Тоже еще писателишка нашелся! Ни денег, ни поддержки банков. Кое-кто, поумнее, предлагает ему коалицию. Но наш писатель добродушно отвергает это. Не надо, мол, ребяты. Чуду-юду я и так победю.

— Хорошая сказка. — Жуков вытер пот с лица полотенцем. — Но реалии могут оказаться разочаровывающими. При самом лучшем раскладе твой писатель мог бы даже стать вторым. Но первым — никогда.

— Ты не дослушал. Начинается самое интересное. Буквально через неделю после регистрации кандидатов выходит новая книжка. Третья. И последняя. Больше и не надо. Потому что она добьет всех. Тех, кто еще колебался.

Учитывая важность момента, Николай мог бы вскочить сейчас на ноги, рубануть кулаком по столу. Но он говорил спокойно, без малейшей экзальтации. Не было в глазах его фанатической убежденности, которая временами проскакивала в глазах Давилы. Он сухо излагал дело.