Ведьма - Камилла Лэкберг

Тяжелыми шагами возвращалась она в пасторскую усадьбу. Просветленное состояние словно рукой сняло, и воспоминания о том роковом дне заставляли ее едва волочить ноги всю дорогу до дома. Обычно она старалась не думать об этом – случившееся не воротишь, и даже сам Бог ничего не смог бы изменить. А Пер отчасти был сам виноват – его сгубила гордыня, о чем она предупреждала его с тех самых пор, как согласилась стать его женой. Но он не послушался. И вот теперь он и другие лежат на морском дне добычей для хищных рыб, а она и дочь бредут домой к сестре, как бедные родственники. Весь остаток жизни Элин будет страдать, оттого что сказала вслед мужу злые слова в последний раз, когда видела его. Слова, которые Эбба и бог знает сколько еще жителей Фъельбаки вменяли ей в вину.

* * *

Все началось с бочки соли. Вышел указ о том, что вся торговля будет теперь идти через Гётеборг, и во всем Бухюслене был наложен запрет на торговлю с Норвегией и другими странами, с которыми раньше поддерживались связи. Люди обнищали еще больше, и велико было недовольство властью, так легко принявшей решение, от которого со стола пропала еда. Не всем понравилось это решение, и береговые стражники рыскали повсюду, накладывая запрет на то, что не прошло таможню. Элин много раз умоляла Пера следовать указам – их нарушение грозило бедой. И тот кивал, заверяя ее, что согласен с ней.

Поэтому, когда береговой стражник Хенрик Мейер постучал в дверь в тот сентябрьский вечер, она без всякой тревоги впустила его в дом. Но, едва взглянув на Пера, сидящего за кухонным столом, поняла, что это была роковая ошибка. Немного времени понадобилось инспектору Мейеру, чтобы обнаружить бочку соли, не прошедшую таможню, в самом дальнем углу рыбачьего сарая. Элин прекрасно знала, что это означает, и сжала кулаки в карманах. Сколько раз призывала она Пера не делать глупостей! И все же он не удержался… Пропадать теперь ради бочки соли.

Мужа она знала слишком хорошо. Его непокорный взгляд, в котором светилась гордость, заставлявшая его расправлять плечи и затмевавшая собой бедность… Уже одно то, что Пер стал ухаживать за ней, показывало, что он обладал мужеством, которого многим недоставало. Не мог же он знать, что отец мало заботился о ее судьбе; в его глазах она была дочерью богача, недоступной для него. Но то же мужество, та же гордость и сила теперь навлекли на них всех погибель.

В тот день в их хижине инспектор заявил, что в качестве штрафа отберет у них лодку. Он дает Перу всего три дня, а потом у него отберут лодку, за которую он боролся много лет, с великим трудом наскреб денег, чтобы выкупить ее в те времена, когда улов был небогат и голод все время маячил за дверью. У него было что-то свое – и всем этим он готов был рискнуть ради бочки соли, незаконно привезенной им из Норвегии.

Элин была в гневе. Никогда еще она так не злилась. Ей хотелось ударить мужа, выцарапать его зеленые глаза и вырвать светлые волосы. Из-за его трижды проклятой гордыни они лишатся всего. Как им теперь прокормиться? Она бралась за всякую работу, однако не много риксдалеров приносила в семейную кассу, а Перу нелегко будет устроиться на чужую шхуну – теперь, когда торговать заграничными товарами стало запрещено. А с рыбным промыслом дела идут и вовсе плохо.

Всю ночь она пролежала без сна. Потом соседка рассказала, что ветер сдул Хенрика Мейера с лошади, когда он ехал от них домой, так что инспектор оказался в канаве. Так ему и надо. Ни капли сочувствия не выказал он, отнимая у них то, на чем держалась вся их жизнь. Лишившись лодки, они лишились всего.

Под утро Пер попытался положить руку ей на плечо, но Элин стряхнула с себя его ладонь и повернулась к нему спиной. Уткнувшись лицом в стенку, она плакала горькими слезами. От злости. От страха. За стенами их рыбацкой хижины крепчал ветер, и когда на рассвете Пер поднялся, она села в постели и спросила, куда он собирается.

– В море, – ответил муж, натягивая рубаху и штаны.

Элин уставилась на него. Слышалось лишь сладкое сопение Марты на кухонной лавке.

– В такую погоду? Да ты совсем спятил!

– Раз через три дня у меня отнимут судно, мы должны успеть сделать все, что только возможно, – ответил он, надевая плащ.

Поспешно одевшись, Элин выбежала за ним. Пер даже не потрудился поесть – так торопился выйти в море в непогоду, словно сам дьявол гнался за ним.

– Никуда ты сегодня не пойдешь! – крикнула она навстречу ветру, заметив краем глаза, как из соседних домишек выглядывают любопытные.

Вышел из дома и муж Эббы из Мёрхульта, Клаэс, за которым следовала столь же разъяренная жена.

– Навлечете на себя беду, если выйдете в море в такую непогоду! – крикнула Эбба срывающимся голосом, хватая Клаэса за куртку.

Тот вырвался и прошипел:

– Если ты хочешь, чтобы у детей была еда, то у нас нет выбора.

Пер кивнул Клаэсу, и они направились к тому месту, где была привязана шхуна. Элин смотрела ему в спину, и страх вонзился в ее сердце острыми когтями, так что она едва могла дышать. Набрав в легкие воздуху, она крикнула во весь голос, стараясь перекричать вой ветра:

– Ну что ж, Пер Брюнгельссон, пусть тогда море заберет тебя и твою шхуну, потому что мне вы больше не нужны!

Уголком глаза Элин увидела полный ужаса взгляд Эббы, когда, развернувшись, бросилась в дом, так что юбки развевались вокруг ног. Кинувшись на кровать и разрыдавшись, она и подозревать не могла, что эти слова будут преследовать ее до самой смерти.

* * *

Джесси вертелась в своей постели. Мама уехала на съемки еще около шести утра, и дочь наслаждалась тем, что весь дом теперь в ее распоряжении. Потянувшись, она положила руку на живот и втянула его, насколько смогла. Живот стал восхитительно плоским. Не толстым и отвислым, как обычно, а упругим и плоским. Как у Венделы.

Однако в конце концов Джесси не могла больше задерживать дыхание, и живот вывалился вперед. Она с отвращением убрала руку. Свой живот Джесси ненавидела. Так же, как и все остальное свое тело. Все в своей жизни. Единственное, что она не могла ненавидеть, – это Сэм. Вкус его поцелуя она по-прежнему ощущала на губах.

Перекинув ноги через край кровати, Джесси поднялась во весь рост. Прямо за домом плескалась вода, и девушка отдернула штору. Сегодня опять яркий солнечный день. Она надеялась, что Сэм захочет и сегодня поехать покататься на лодке. Несмотря на то, что он показал ей на видео.

Таких ребят, как Нильс, Бассе и Вендела, Джесси не раз встречала в своей жизни – в разных школах, в разных странах, на разных континентах. Она прекрасно знала, чего им надо. И на что они способны.

Но по каким-то причинам они не захотели проделать это с ней.

Джесси всегда чувствовала, когда новость о том, кто ее мама, начинала распространяться в очередной школе. Поначалу – улыбочки, гордость за то, что дочь кинозвезды учится в их школе. Но потом наступал второй момент, когда кто-нибудь, «погуглив», узнавал, кто на самом деле ее мать. Убийца, ставшая актрисой. Тут на нее начинали коситься, шептаться за спиной. Никогда ей не стать одной из популярных девчонок. Из-за внешности – и из-за того, кто она такая.