Не будите спящего спинорога - Тим Дорси

Не подозревая, что по офисам уже распространились слухи про «Дамокл консалтинг», Джим пожал плечами, вернулся на работу и написал прекрасный образчик отчета.

На другое утро секретарь сообщила Джиму, что его ждет новый офис-менеджер, Бойки Перес. Джим поднялся по лестнице и постучал в дверь красного дерева с новой латунной табличкой.

– Входите.

Джим просунул голову в дверной проем.

– Вы хотели меня видеть, мистер Перес?

– Присядьте, Джим. Зовите меня Бойки. – Менеджер взял отчет Джима, исчерканный красным фломастером. – Нужно кое-что подправить.

– Что, например?

– Об отношениях между сотрудниками.

– Но как показывает мой опыт…

– И раздел об увеличении рабочих мест на производстве…

– Понятно, я…

Перес зачеркнул еще что-то и поднял глаза.

– Нужно уволить как минимум восемьдесят человек.

– Что? Бред какой-то! – возмутился Джим. – Сотрудников у них и так не хватает, вплоть до того, что нарушается техника безопасности. Я все внес в отчет.

Перес положил бумаги на стол.

– Ваши идеи нам не годятся.

– Я где-то ошибся?

– Нет, все совершенно верно. Но, видите ли, еще до звонка нам фирма уже знала, что ей нужно.

– Как это?

– А вот так. Предположим, компания хочет продать акции другой компании. По платежкам проходят слишком большие суммы. Чтобы снизить стоимость акций, необходимо убрать X рабочих мест. Тут приходим мы, рекомендуем убрать X рабочих мест и пишем отчет, где подтверждаем это заключение.

– Сотрудники, наверное, возмущаются.

– И даже очень.

– Раз все уже решено, при чем тут мы?

– Про офисное бешенство[3]слыхали?

Джим кивнул.

– Не знаю, известно ли вам, но на самом деле наша компания предлагает не консультации.

– А что?

– Мы снижаем агрессию на рабочем месте. Офисы Америки накалены до предела. Работодатели не могут распоряжаться судьбами людей. Они боятся, что их застрелят или изобьют. Моральное разложение страны, если хотите. Наша роль – дать руководителям высшего звена возможность сказать: «Послушайте, я не хотел вас увольнять, такова рекомендация консультантов!»

– То есть мы добровольно подставляемся?

Перес улыбнулся.

– Именно так нам удалось обогнать всех конкурентов. А еще мы очень много экономим на обучении персонала. Мы не имеем ни малейшего понятия о консультировании. И даже не пытаемся понять, чем вообще занимаются клиенты.

– И кто же мы после этого?

– Про нас даже есть пословица: «Кто не умеет работать – учит. Кто не умеет учить – консультирует».

– Значит, теперь я должен…

– Принимать огонь на себя. Как эти штуки, такие обманки, которые истребитель выбрасывает, чтобы сбить с толку ракеты…

– То есть я дипольный отражатель?

– Отражатель.

– И что в этом хорошего?

– Деньги. Дают – бери, бьют – беги.

Работа у Джона Милтона была препаршивая.

Так считали все: и строители, что смолят майамские крыши под июльским солнцем; и специалисты по дренажным работам в отстойниках; и электрики, которые чинят линии электропередач под дождем; и служащие аэропорта, обыскивающие полость рта и прямую кишку. И те бедолаги, которых каждый матч тузят баскетболисты-комики «Гарлемские бродяги». И бессловесный персонаж из «Стар Трека», который спускается на враждебную планету вместе с Керком, Споком и Боунсом… Все в один голос утверждали: «Эх и паршивая же у тебя работенка!»

Джон работал в школе учителем на замену.

Он старался как мог – но трудно сеять знания и добродетель в детишках, которые отбывают условный срок, носят на щиколотках полицейский прибор слежения и на занятиях пытаются его взломать.

Джон жил на западе Тампы в крошечной квартирке с видом на задний двор универсама. Квартира находилась в одном из старых трехэтажных домов, реликтов пятидесятых, с бледно-голубой отделкой и табличками с надписями курсивом. К сожалению, прочность этих построек не пережила их популярность; скромный старомодный квартал стал буквально опасным для жизни. Вся зелень давно погибла, стены до второго этажа были покрыты копотью, а прямо под ними теснились дешевые седаны, из которых капало масло, тормозная жидкость и всякая автохимия. Все это сочилось в ливнестоки через фильтр из окурков, разбитых пивных бутылок и использованных телефонных карточек. Табличка на доме Джона гласила: «Великолепные акры».

Заводной будильник сработал в шесть. Если вызовут на замену, то только в следующие полчаса. Если нет – можно снова ложиться спать. Джон подошел к входной двери, выглянул в глазок, снял засов и забрал газету. Встав посреди тесной кухни, он грыз тост без масла и читал о том, что в южной Флориде появились новые фонари из алюминия, которые ломаются, если в них врезаться, и предотвращают смертельный исход, и что некоторые наловчились сбивать их специально, увозить и сдавать в металлолом.

Телефон все-таки зазвонил.

* * *

Джон вошел в здание Тампской средней школы и направился в класс. Из офиса высунул голову директор.

– Джон, поговорим.

Джон сел перед директорским столом.

– Джон, у нас жалоба. Звонили родители. Вы говорили вчера ученику «заткнись на хрен»?

– Что?

– Я хочу услышать правдивый ответ на простой вопрос. Было или нет?

– Ну, было, – ответил Джон. – Вообще-то цитата вырвана из контекста. Я сказал: «Убери нож, сядь и заткнись на хрен!»

– Джон, подобные выражения в классе недопустимы. В школе вступила в действие программа нулевой толерантности.

– Вы шутите, да?

– Нулевая толерантность значит толерантность, равная нулю. Будет проводиться расследование. Временно вы отстранены от работы.

– А как же нож? Что полиция сказала на это?

– Другие ученики ничего не видели.

– Я видел.

– Поскольку вы нарушили программу нулевой толерантности, ваша версия событий во внимание не принимается. Хотите копию приказа?

Джим промолчал.

Директор опустил глаза и стал перебирать какие-то бумажки, показывая, что беседа закончена.