Тёмный - Александр Стрельников

И тут услышал крик Эрлы!

Меня накрыла алая пелена ярости, и я, забыв об осторожности, бросился вперед. Картина, которую я увидел, была ужасной. Демон пытался живьем содрать с Эрлы кожу вместе с одеждой. Меня он пока не видел, и я постарался воспользоваться этим преимуществом.

Я швырнул заклятие, сместился и добавил еще одно. Кинто подбросило, и он выпустил девушку. Демон зашипел, оглядываясь вокруг, но я уже был у него за спиной. Мой меч легко пробил его насквозь.

– Кто ты? – прохрипел в агонии демон.

– Темный лорд.

– К-к-как? – Больше он ничего не сказал – я снес ему голову.

Эрла едва дышала, когда я наклонился над ней.

– Кинто? – прошептала она.

– Мертв, – ответил я, понимая, что все-таки опоздал.

Моей оставшейся силы не хватало на то, чтобы ее спасти. Спустя несколько минут Эрла умерла. Я поднял к небу голову и закричал:

– Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты! За что? Почему они, а не я?

Но давно ушедшие из Найрита боги молчали…

Не знаю, сколько времени я просидел над телом Эрлы, пока не пришел в себя. Поднялся и направился к зданию, возле которого все и произошло. Подойдя к входу, я заглянул внутрь. На удивление, это здание неплохо сохранилось. Внутри было светло, по стенам вились вычурные письмена. Я присмотрелся и заметил в углу зала каменный алтарь, покрытый какими-то рунами.

Зачем демону нужна была жертва? Я рискнул и взглянул проницающим взором. Да, ушедшие боги постарались! Защита от демонов и людей поставлена не на века – на тысячелетия. Одного они не учли.

Появления такого, как я.

Я спокойно зашел внутрь и забрал жезл с алтаря…

– Эй, на палубе! Парус на горизонте, слева по борту!

Зычный голос впередсмотрящего прервал вялое движение внизу. Раздался свист боцманской дудки, вахтенный дважды ударил в колокол и, на бегу раскладывая подзорную трубу, бросился к левому борту.

Началась суматоха.

Спавшие после вахты матросы спешили по своим местам.

– По местам стоять! – рявкнул вахтенный, не отрываясь от подзорной трубы.

– Что там? – спросил я, подходя к нему.

– Крупный корабль, капитан. Похож на инмирский торговец, – ответил вахтенный, протягивая мне трубу.

Да, капитан – это я. Все вышло настолько нелепо, что, если бы не предшествующие этому события, было бы смешно.

Я вернулся на берег с тремя телами и проклятым жезлом. Какой мне от него прок, я не знал, но бросать вещь, из-за которой погибли невинные люди, не собирался.

Вся команда вместе с капитаном с ужасом слушала мой рассказ. Кое у кого взгляды горели недоверием, но мне было наплевать. Вернувшись в опустевшую каюту, я сел на свою койку и прикрыл ладонями глаза. Но через несколько минут кое о чем вспомнил.

– Капитан! – закричал я, вылетая на палубу. – Письмо! Письмо Кинто у вас?

Надо сказать, соображал Арно быстро.

– Все видят? Письмо не вскрыто, – обратился он к команде, вернувшись из каюты. – Выберите двоих, пусть подойдут ко мне.

После небольшого совещания двое матросов отделились от группы. Я припомнил, что они были самыми недоверчивыми из всех, когда слушали мой рассказ. Капитан молча вскрыл конверт и вынул лист бумаги. Я придвинулся, чтобы тоже увидеть, что написал демон. Там было всего два слова: «Убить всех!»

После этого отношение ко мне резко изменилось. Меня считали чуть ли не героем, но и на это мне тоже было наплевать. Внутри была пустота. События последних месяцев, начиная с бойни в мире Пяти Колец и заканчивая схваткой с демоном, выжали меня досуха. И морально, и физически. Силы осталось на самом донышке, взять ее было неоткуда.

Мне было все равно, мною овладела апатия.

Целыми днями я лежал в своей каюте и крутил в руках жезл, пытаясь понять, зачем он нужен, но тщетно. Вышел я на палубу только один раз, когда хоронили Эрлу, Грэга и Тарна. Листа я вытащить так и не смог…

Через четыре дня после выхода из болтанки меня разбудил громкий шум на верхней палубе. Затем раздались звуки тревоги. Я быстро оделся, подхватил оружие и выскочил наверх.

Одни матросы расчехляли пушки, другие поднимали из трюма ядра и порох, третьи несли оружие – мушкеты и абордажные сабли.

– В чем дело, капитан? – спросил я, поднявшись на мостик.

– Пираты, – лаконично ответил он, всматриваясь в даль через подзорную трубу.

– Уйти сможем?

– Попробуем. Право на борт, паруса по ветру! – крикнул капитан.

– Есть право на борт! – откликнулся рулевой, перекладывая руль.

Спустя примерно час стало понятно, что уйти мы не сможем. Все стали готовиться к бою. Капитан снял с пояса шпагу, отбросил в сторону и вооружился коротким и широким палашом, более подходящим в абордажной схватке.

Я спустился в каюту еще и за мушкетом и тут же вернулся на палубу.

Мы стояли на мостике, глядя на приближающийся пиратский корабль. Вскоре стало видно, что это быстроходный корвет. Неудивительно, что мы не смогли от него уйти. Я невольно залюбовался узким корпусом и хищными обводами пирата.

– Намного их больше? – поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил мне боцман:

– Раза в три – три с половиной.

Паники не было. Как только стало понятно, что нам не уйти и придется драться, на судне воцарилось спокойствие. Канониры зарядили пушки и теперь стояли с горящими фитилями. Тишина прерывалась только скрипом снастей и легкими хлопками парусов.

Капитан Арно долго молча оценивал дистанцию до противника и вдруг скомандовал:

– Руль резко вправо! Орудиям левого борта – готовьсь!

Корабль начал поворот. Офицер на орудийной палубе посмотрел в подзорную трубу и через минуту отдал приказ:

– Пли!

Рявкнули все пять пушек левого борта.

– Заряжай! Цельсь! Пли!

Так продолжалось минут десять. Затем нам ответили. Корвет привелся к ветру, лег на параллельный курс и открыл огонь. Били пираты по мачтам и такелажу. Сверху посыпались щепки и обрывки снастей.

Капитан еле слышно выругался сквозь зубы.

Постепенно наше судно начало терять ход, и пиратский корвет пошел на сближение.

– Готовиться к отражению абордажной атаки! – крикнул капитан.

Суда уже были на расстоянии мушкетного выстрела. Я поднял свой мушкет, прицелился в дюжего детину с топором и выстрелил. Пират мешком свалился за борт.

Со всех сторон слышались выстрелы. Наши пушки продолжали огонь до последнего, но вскоре замолкли и они. Затем раздался треск, и корабли сцепились бортами. С корвета полетели абордажные крюки, посыпались дико вопящие люди.