Беги, а то заколдую! - Ирина Котова

«Пережала», — разочарованно заключила эльфийская кровь. И оркская с ней была на этот раз согласна.

Эби и Натаниэль застыли на границе долины — внизу, совсем недалеко от них паслись красавцы пегасы, порхая туда-сюда, играя с веселым ржанием. Гости же остановились у запрещающего знака: между двумя пиками были весьма красноречиво сложены черепа. Черепа были проломанные, древние, поросшие мхом, но Эбигейл определила и человеческие, и гномские, и эльфийские, и оркские… даже один русалий был, похоже.

— Интересно, чем они натаскали их? — пробурчала Эбигейл. — Зубами, что ли?

— Ты разве не помнишь? Пегасы умеют левитировать небольшие предметы, — поделился Натаниэль, что-то пихая в рот, и вдруг, глянув куда-то за ее плечо, оглушительно заржал. В прямом смысле заржал, с переливами, обнажив зубы, как натуральная лошадь.

Эбигейл отшатнулась и сделала защитный знак, чувствуя, что глаза у нее сейчас дадут фору совиным.

— Ты что, попробовал ту траву, которая у пещеры росла? — с ужасом предположила она.

— И-и-и-и-и, — недоуменно ответил эльф еще громче, захрапел, загугукал, зафыркал, снова заржал и зачем-то замахал руками, как припадочный.

— Нат, очнись, ты ржешь! — обвиняюще ткнула она пальцем в спутника, на всякий случай второй рукой нащупывая секиру: можно обманом заставить отвернуться, а затем легонько тюкнуть плашмя по затылку и влить в рот противоядие…

Эльф посмотрел на нее как на идиотку, и тут за ее спиной раздалось ответное ржание, стук копыт, шорох крыльев. Эби втянула голову в плечи, присела и отскочила за спину Вудхауса.

Над ними нависал мощный золотистый пегас, гневно ударяя крыльями и перестукивая задними ногами по траве. За его спинами парили еще двое. Эби они показались огромными. Стало нехорошо — она застыла, чуть отклонившись назад и не сводя с пегасов глаз. А когда ближайший вновь заржал, поднявшись на дыбы, поняла, что сейчас потеряет сознание.

— Амулет, Горни, — страшным шепотом приказал Вудхаус, — активируй языковой амулет!

Эбигейл так и стояла, застыв, и эльф, продолжая учтиво ржать и фыркать, прошипел в промежутке что-то ругательное на эльфийском, а затем порылся в карманах, вытащил оттуда плоский языковой самоцвет и запихнул его Эби в рот. И тут же снова захрапел, одновременно перестукивая ногами.

«Каленая тупая шестеренка», — обругала себя за недогадливость гномка и с усилием протолкнула плоский камень под язык.

— …Мы не принимаем чужаков, — услышала она низкий голос. — Сколько вам повторять? Прочь из долины, иначе мы вас вышвырнем!

В обработке языкового амулета у жеребца оказался очень приятный тембр.

— Великолепный и мощный страж Иму, — полился мед из уст эльфа, — еще раз прошу, сообщи о нашем приходе вожаку. Мы принесли ему дары, а также приветствие от нашей госпожи, королевы Эринетты Миррей. Правительница наша узнала, что у вас в долине странный мор, и, приняв вашу беду близко к сердцу, направила нас, своих лучших магов, к вам на помощь.

— Нам не нужна помощь от двуногих! — снова взвился на дыбы пегас. — Тем более от тех, кто не имеет понятия о приличиях! Почему юная гномка смотрит на Иму как на говорящего ишака?

«Они ещё и мысли читают?!» — пребывая в предобморочном состоянии, ужаснулась Горни.

— Не читают они мысли, у тебя всё на лице написано, — прошипел ей в ухо Нат, чувствительно пихая в бок. И вслух ответил почтительно:

— Моя спутница поражена твоей силой и размахом крыльев и оттого растеряна. Она не видела ничего подобного!

Это было истинной правдой. Если бы Эби не была так испугана, она бы оценила красоту и мощь загадочного племени. Пегасы были крупнее обычных лошадей раза в полтора, а некоторые — и в два. Сильные широкие спины, крутые холки, мускулистые ноги — копыта с суповую тарелку в отчем доме. Длинные шелковистые гривы и хвосты. И крылья! Огромные, как два паруса, с блестящими на солнце перьями. Все пегасы, которых она видела со входа в долину, были светлой масти: светло-соловые, золотисто-соловые, соловые в яблоках. Выделялись изабелловые и светло-рыжие. Пегас-сы — Эби еле вспомнила, что так назывались самки, — были немного меньше и изящнее. Жеребята, или, правильнее сказать, пегас-ли, были беленькими и трогательно отливали розовым. А как они пели! На своём родном языке, так протяжно и с такими переливами, что уловить смысл было нелегко. А голоса — высокие и низкие, мелодичные, звонкие — завораживали.

— Я правда восхищена, — выдавила из себя Эби.

— И есть чем, — горделиво сменил гнев на милость страж и прогарцевал туда-сюда, явно красуясь. Зависшие за ним жеребцы одобрительно заржали.

— А почему вас всего двое? — подозрительно остановился Иму. — Обычно двуногие сначала шлют гонцов о посольстве, потом само посольство, шумное, как рой ос, и такое же многочисленное…

— Королева мудра, — дипломатично заметил Натаниэль, — и знает, что вы не любите шума и гостей. Посему решила из добрососедских чувств отправить нас вдвоем. Вы позволите показать вам один из даров? — почтительно продолжил он. — Он сделает ваше великолепие еще более великолепным.

Пегас заинтересованно задумался, и Горни поспешно начала рыться в рюкзаке, дабы достать мешочек с заготовленными ею подарками — связкой амулетов, позволяющих любому животному на зиму отращивать густую Длинную шерсть. Когда-то она испробовала их на овцах папиного кузена и потом переделала для степных овцебыков и лошадей. Орки, живущие в столице, расхватывали для своей северной родни эти амулеты десятками.

Она со стуком вытряхнула весь рюкзак-невесомку на землю и тихо выругалась, предварительно сместив языковой амулет к щеке, чтобы перестал действовать.

— Нет! Ах ты ж ржавый суслик!

— Ты что, ничего с собой не взяла? — прошипел Нат в ответ. — Не подготовилась? У нас же было несколько лекций про пегасов и межрасовую дипломатию!

— Что-то помню, — огрызнулась она. — Я столько всего читала про этих лошадей, так готовилась! А дурацкий суслик на привале утащил мои подарки!

Жеребец заржал, и Эби поспешно вернула амулет на место.

— …не нравится, что вы говорите на своем языке. Вдруг вы замышляете недоброе?

— Мы просто хотим поразить вас подарками, уважаемый страж. Смотрите, — Нат сунул руку в рюкзак-невесомку и медленно, стараясь не спугнуть и не разозлить жеребца, вытащил небольшую шкатулку. Открыл — там лежало несколько деревянных больших гребней. — Они нежно распутают ваши гривы и хвосты, если они запутаются. И заплетут косы, если захотите. Гребни-самочесы, прекрасный Иму, которые, заканчивая работу, хранятся у вас в гривах. Если вы передадите этот приветственный дар вожаку, то один из гребней будет ваш.