Заложник - Борис Седов

- Короче! - провозгласил Крендель. - Поехали к Тамарке. Там у нее все путем - девки водка… Но цыган нету. Сразу говорю. Так что ты, упорный, губу закати на место. - Д

махнул рукой, - больно мне эти ваши цыганочки обрезанные нужны! Поехали! Обнявшись, все трое сбежали вниз по ступеням, чудом удержавшись на ногах. - Во! - Крендель потряс кулаком в воздухе. - СТОИМ, Как бронепоезд! Врешь, не пройдешь! Так, где ОНИ,… И он стал рыться в карманах, пытаясь найти ключи от машины. - Куда я их, блин, задевал… Упорный и Горбатый стояли рядом с Кренделем и, покачиваясь, внимательно следили за тем, как он выворачивает карманы. - Ну, бля, если это Лариска… А! Вот они! Крендель наконец выудил из кармана брюк ключи и, поднеся к глазам, пробормотал: Так, где тут эта кнопочка… Найдя на радиобрелоке нужную кнопку, он нажал ее, и в сумерках несколько раз мигнули фары "Мерседеса-, стоявшего метрах в пятидесяти от ресторана. Ну ты, блин, даешь, - возмутился Упорный. - А еще подальше не мог поставить телегу? Подальше положишь - поближе возьмешь, - нравоучительно произнес Крендель. - Пошли. И они направились к машине. - Эх, люблю я «Мерседесы»! - воскликнул Горбатый, когда они подошли к большому черному автомобилю, едва видному на темной узкой улице. Правильно, - кивнул Крендель, - для конкретных пацанов самая нормальная машина. Всякие там "Дуди» и «Фольксвагены» - фуфло. А «мерс» - то, что доктор прописал. Усевшись за руль, Крендель завел двигатель и, дождавшись, когда братки заберутся в салон и закроют двери, медленно тронулся с места. Это лохи пусть гоняют, - рассудительно произнес он, плавно поворачивая руль, а нормальные люди ездят спокойно. Точно, - кивнул Горбатый, закуривая, - я на своем -мерине" еду по Пролетарскому спокойненько тридцать, а какой-то козел сзади сигналит! Медленно ему, бля! Ну, я остановился, вышел и объяснил ему, откуда ноги растут. Ну, - присоединился к общему мнению Упорный, - мы ведь уже не пацаны -гонять по городу без головы! Не говори, - отозвался Крендель. И медленно свернул на совершенно темную поперечную улицу, на которой не горело ни одного фонаря. Береженого бог бережет, - сказал он, - мы лучше огородами проедем, чем ментам бабло отстегивать. Говорят, сейчас новых набрали, специально, чтобы нас, поддатых, щемить. Точно, - Горбатый кивнул. - Я на своем «мерине» еду, а он, падла, останавливает и спрашивает: а как мы себя чувствуем? А я ему говорю: всяко лучше, чем ты. А он, падла, нюхает, а я ему говорю: а ты еще у меня жопу обнюхай, может, что и унюхаешь. - Гы-ы-ы! - Упорный заржал. - Жопу понюхай! «Мерседес» медленно катился по пустой темной улице, и его фары заливали ярким белым светом покосившиеся заборы городской окраины, за которыми теснились убогие строения частного сектора. Вдруг раздался негромкий хлопок, и из правой передней шины со свистом вырвался воздух. - Вот блядь! - в сердцах выругался Крендель. - Не хватало еще! Теперь, бля, запаску из багажника доставать, а у меня там навалено… Остановив машину, он с руганью и кряхтением выбрался на улицу и подошел к багажнику. Братки вылезли вслед за ним. Ты, это, скажи, чем пособить, - сочувственно сказал Упорный, держась для устойчивости за «Мерседес», - щас живо сделаем. Да ладно, я сам, - отмахнулся Крендель и открыл багажник, - вот только домкрат найду. И баллонный ключ. - Не ищи, - раздалось вдруг из темноты, - теперь они тебе не пригодятся. Крендель резко выпрямился, всматриваясь в темноту, а Горбатый угрожающе произнес: Это кто это там гавкает? Гавкать сейчас ты будешь, - ответил невидимый человек, и тут же раздался точно такой же хлопок, как и минуту назад, когда спустило колесо. Горбатый взвыл и, схватившись за бедро, повалился на землю. Эй, ты чо творишь? - воскликнул Упорный, пятясь от машины. Что надо, то и творю, - донеслось из темноты, и Упорный тоже получил пулю э ногу. Повалившись на захлопнувшийся багажник, он завопил; Да ты чего делаешь-то? Что тебе нужно? Что мне нужно - не твоего ума дело, - ответил невидимый стрелок, - а может, и расскажу напоследок. Крендель в это время подобрался к водительской двери и, резко сунувшись в машину, выключил свет. После этого он упал на землю и стал тихо отползать в сторону. В темноте засмеялись:

- Это ты зря. Я ведь тебя все равно вижу как на ладони. Прибор ночного видения знаешь? Раздался еще один хлопок, и Крендель почувствовал, как его ударили железной палкой по плечу. Хмель вылетел из головы, слоено бумажка, подхваченная сквозняком. Кренделю было больше страшно, чем больно, и он, стиснув зубы, проскрипел: Ну ты скажи, чо тебе нужно! Чо ты палишь по живым людям? Может, тебе денег дать? Или машину хочешь забрать? Так забирай, а стрелять-то зачем] Нет, - донеслось из темноты, - не нужны мне твои деньги, да и машина твоя - барахло. Мне твоя жизнь нужна. Точнее - она мне как раз не нужна. Мне нужно, чтобы тебя не было. И этих уродов, которые с тобой, - тоже. Так что вы пока что живые, а сейчас будете мертвые. Слышь, может, ты от Бергамота? - с последней надеждой спросил Крендель. - Так это ведь все решить можно! Поделимся1 Нет, не поделимся. Нам с тобой делить нечего. Но напоследок кое-что скажу. Вот только разберусь с твоими дружками. Раздались еще два тихих выстрела, и Крендель понял, что Горбатый и Упорный уже убиты. - Ну вот, теперь нам никто не помешает, - удовлетворенно сказал стрелок. А скажу я тебе напоследок вот что. Ты, кстати, не дергайся и руку за пазуху не суй. Понял? - Понял, - сморщившись от боли, ответил Крендель. Он и на самом деле полез за пазуху, да только пистолета там не было, а был простой выкидной нож. Хоть и не козырная это игрушка в такой ситуации, но все же… - Вы, паскуды, с ментами скорешились, а мне это не нравится. Поэтому я сделаю так… Темноту прорезал узкий луч света, и к носу Кренделя поднесли милицейский погон. Крендель с удивлением уставился на него, а тот, кто держал фонарик, сказал: Сейчас я тебя грохну, а погон положу рядом. И утром, когда вас найдут, вся ваша поганая братва будет уверена в том, что вас замочили менты, И не получится у вас с ними дружбы и согласия. А если будет мало - ну что же, соорудим еще что-нибудь. Зачем тебе это? - спросил Крендель, чувствуя, что этот человек не шутит и жить ему осталось очень мало. А затем, что не люблю я вас. Понимаешь? Хочешь помолиться перед смертью? Пошел ты! - выкрикнул Крендель. - Сука, падла! Урку не испугаешь! Да какой ты урка… Так, баклан бугристый. Тебя куда - е башку или в сердце? Отсоси, падла! Это были последние слова Кренделя, Пистолет тихо хлопнул, и Крендель перестал дышать. Из дырки во лбу толчками выплескивалась кровь. Но через несколько секунд его сердце остановилось, и кровь стала просто сочиться, а потом и вовсе остановилась. Луч фонарика обежал место страшных событий, и невидимый в темноте человек удовлетворенно произнес:

- Кр-расота! Натюрморт! Натуральный, понимаешь, морт. Ну ладно… Он бросил на землю ментовский погон, который был смят и как бы вырван с мясом, и, погасив фонарик, неслышно растворился в темноте. //- '* -// В отдельном кабинете элитной бани на просторном дощатом лежаке распластался жирноватый мужчина средних лет. Другой мужчина, чуть помоложе, но такой же откормленный и гладкий, плавал на поверхности воды в большом аквариуме, стоявшем посреди»зала ВИП», как было написано на внешней стороне выкрашенной под мрамор двери. Элитной эту баню стали называть сами хозяева после того, как отделали ее польской плиткой и новгородскими стеклопакетами, а кроме того, поставили в холле трехметровый бильярдный стол и жидкокристаллический телевизор, на экране которого можно было увидеть либо порнуху, либо лучшие бои Майка Тайсона. Оба отдыхавших в «зале ВИП» мужчины были совершенно обнажены, что было вполне естественно, и рядом с каждым из них располагалось по две молодых девицы, которые, понятное дело, были тоже без всего. Лежавшего на поверхности воды председателя комиссии по загородному частному сектору Андрея Николаевича Мадридского поддерживала на плаву пухленькая блондинка, а минет ему в это время делала изящная брюнетка. Глава комитета по расходованию местных природных ресурсов Дев Ильич Самолетов, лежавший на мокром дощатом помосте, расслаблялся иначе. Брюнетка у него была наоборот - в теле, а блондинка как раз худенькая, Блондинка поливала живот Самолетова тонкой струйкой шампанского, отчего Самолетов похотливо хихикал, а брюнетка размазывала это шампанское пышным бюстом с большими коричневыми сосками и слизывала его длинным розовым языком. До минета дело не дошло, потому что от постоянного делового стресса у Самолетова было не все в порядке с эрекцией. Слышь, Самолет, - донеслось из аквариума, - а тогда с крестьянами нормально все прошло. Я даже сам не ожидал, что их родственнички схвавают бабки. Думал, придется нажимать, а они, как увидели банковкие пачки по сто тысяч, так и думать забыли про своих дорогих покойников! Да, помню… - ответил Самолетов. - А тот дед, с медалями, помнишь, схватил свои двести тысяч и давай кричать: где тут расписаться? Для него такие деньги до конца жизни. Он их, наверное, под яблоней закопал. Ты, Мадрид, представляешь, они же не знают, что с деньгами делать! Деньги ведь, они же работать должны. А пейзаны эти только и знают, что на похороны деньги откладывать, Во, точно! Он себе на эти деньги мавзолей на погосте построит, в натуре! Кстати, насчет мавзолея. Что там из Москвы по поводу кедровника слышно? Заглохли, нет? Да вроде заглохли. Вертяков решил там все вопросы, насколько мне известно, да и вообще, сколько уже времени прошло… Пока тишина. Сам посуди - что им до этого кедровника, таких заповедников по всей Сибири мильон до неба организовать можно. Так что это все только игры, Мадрид. Точно, игры. Раскидывают картишки… И весь основной навар в Москву идет. Деньги - воздух - деньги. Новая форма финансовых отношений… Эй, полегче, откусишь! Ишь, завелась… Самолет, ты извини, конечно, но как у тебя с этим делом, не поправилось? Не знаю… Сейчас выясним, Самолетов отодвинул худенькую блондинку, поливавшую его шампанским, и сказал: Ну-ка погоди,… А ты, как тебя… Марина, давай, это, в рот бери. Так он же мягкий… - игриво отозвалась пышногрудая брюнетка, - как же его брать? А вот так и брать. Бери мягкий, а чтобы стал - твердый. Что, я тебя еще учить должен? А можешь поучить? - развратно улыбнулась Марина. - Вчера у нас двое мальчиков были, так один у другого так в рот брал, что мне завидно стало. Ты за базаром-то следи! - возмутился глава комитета по расходованию местных природных ресурсов. - Мы тебе что - педики? Давай соси, да так, чтобы у меня глаза внутрь провалились. Ишь какой… - Марина жеманно повела полными мокрыми плечами и, нагнувшись, с протяжным чмоканьем всосала вялый пенис Самолетова, будто макаронину с тарелки. Во, давай… - Самолетов закрыл глаза и откинул голову на резиновую надувную подушку. - А ты, как тебя… Альбина, что ли… ты давай яйца облизывай. Мне это нравится, Альбина хихикнула и, откинув влажные белые волосы, опустила лицо между раскинутых ног Самолетова. Ух, ништяк! - оценил Самолетов свои ощущения. - Слышь, Мадрид, ты этой своей второй скажи, чтобы она яйца тебе полизала. Ха! - отозвался председатель комиссии по загородному частному сектору. - Поучи жену щи варить! Мои девчонки свое дело знают, правда, девчонки? Слышь, девчонки, а как насчет палчонки? Давай-ка, пухленькая, наденься-ка на меня как следует… Да не так, ты меня под воду опусти, а потом наденься. Во… Вот так, правильно… А ты давай пальчиками там щекочи. Да не ссы, не захлебнешься! Ух ты, я сейчас уже кончу… Давай вынимай меня из воды и снова бери в рот! Давай, говорю, а то я уже… Ну! Во-от… Вот так… Отсасывай, отсасывай, не ленись… Нравится? Вот и я говорю, отсасывай добро, не давай ему пропадать зря, я у тебя за питание высчитывать не буду, Ну что, кончил? - с завистью поинтересовался Самолетов. Ага… - расслабленно ответил Мадридов, - ништяк… А ты? Да у меня еще не встал пока… Но вроде что-то там… Ну ты давай, не подводи братана! А вы там сиськами не трясите попусту, вам что - деньги зря плачены? Во! Если он не кончит, оштрафую по полной! Слышь, Самолет, новая форма обслуживания: не кончил - нет денег. Как на море у страховщиков, нет спасения - нет вознаграждения! Увлеченные проблемами эрекции и эякуляции, участники и участницы приятной вечеринки не сразу заметили, что в "зале ВИП» появился еще один человек. - Ой, кто это? - удивленно спросила Альбина, случайно посмотрев в сторону входа. Самолетов неохотно открыл глаза и увидел стоявшего у плотно закрытой двери человека в длинном сером плаще, который, держа руку за пазухой, молча смотрел на развлекавшихся со шлюхами чиновников. Лицо человека было скрыто под серой сплошной маской с прорезями для глаз, и маска эта была сшита из гораздо более тонкого и дорогого материала, чем грубые шерстяные намордники спецназовцев. - Чего тебе надо? - раздраженно поинтересовался Самолетов. Человек переступил с ноги на ногу и ничего не ответил. Мадридский, услышав, что Самолетов с кем-то разговаривает, перевернулся на живот и подплыл к краю аквариума. Схватившись за прозрачный бортик, он слегка высунулся из воды и сказал: Тебя спрашивают, чего приперся? Невежливый… - грубым хриплым голосом ответил человек и достал из-под плаща маленький автомат с большим толстым глушителем. Смотри, какая штуковина, - сказал человек, повертев автоматом в воздухе, -побольше, чем у тебя, будет. Он указал стволом автомата на все еще стоявший в воде член Мадридского и спросил: