Покинуть Париж и уцелеть - Алена Белозерская

– Не могу адаптироваться из-за чувства вины.

– Перед Люком? – спросил Роман, нашел штопор, вытащил пробку из бутылки и разлил вино по бокалам. – Сама вина никуда не уйдет. От нее нужно избавляться. Гнать в шею, иначе говоря. Или же она так глубоко пустит корни, что их потом придется вырывать с кровью и мясом.

– Совет, основанный на личном опыте?

– Разумеется. В противном случае это пустое сотрясание воздуха. – Роман, захватив бокалы, вышел в гостиную. – Тебе нужно понять…

– Стоп! – рассмеялась Полина, без церемоний перебив его. – Похоже, ты решил устроить сеанс психотерапии? Не трать напрасно время. Я пять лет изучала психологию в вузе, поэтому прекрасно знаю, что такое вина и как с ней бороться. Так что волноваться за меня – это лишнее. Я справлюсь.

– Обещаешь?

– Конечно. – Полина присела на диван, с наслаждением вытянув ноги перед собой.

– Так ты хотела быть психологом? – спросил Роман, устроившись в кресле напротив. – Иметь свой кабинет, секретаря и кучу жалких хлюпиков, которые ничего самостоятельно не могут решить в своей жизни, поэтому бегут за помощью к умной тете?

– Значит, в этом ты видишь цель психологии? Забавно… – Она задумалась, нехотя окунувшись в свое прошлое, которое не хотела тревожить. – Нет, я не желала стать чьим-то советчиком, просто уступила матери. Она, видите ли, считала, что из меня получится прекрасный врачеватель человеческих душ. Но, к счастью, кабинетная работа меня миновала. А ты всегда хотел быть тайным агентом?

– Кем? – переспросил Роман и громко хмыкнул, словно услышал нечто нелепое. – С чего ты взяла, что я шпион? Какие признаки на это указывают? Наличие дорогих апартаментов?

– Скорее, твой образ жизни в целом, – тщательно выбирая слова, произнесла Полина. – Немногие люди могут позволить себе жить в подобной роскоши. Лишь те, кто много работает или живет за счет других. Я не видела, чтобы ты много работал. Я вообще, – она сделала акцент на этом слове и почувствовала, как у нее горят щеки, оттого что Роман с сосредоточенным интересом слушает ее, – не видела, чтобы ты работал. Кроме того, у тебя в квартире нет кабинета.

– Я не беру работу туда, где живу. Успеваю все сделать в офисе, а дома отдыхаю.

– Принимается… – Полина все же недоверчиво приподняла бровь. – Твой офис находится в Лионе?

– Если знаешь, зачем спрашиваешь?

– А вдруг я ошибаюсь?

– Не ошибаешься.

– Офис в Лионе, – продолжила Полина, загибая пальцы, – но ты находишься при этом в Париже. Или в Риме. Часто бываешь в Лондоне, Мадриде. А в прошлом году несколько месяцев провел в США. И живешь ты исключительно в пятизвездочных отелях, любишь, когда тебе целуют задницу горничные и официанты. Когда мальчики-холуи паркуют машину вместо тебя. Когда у ресторана есть мишленовские звезды, а в рубашке блестят запонки от Harry Winston и многое другое.

Полина с внезапной неприязнью осмотрела Романа, вальяжно устроившегося в кресле и демонстрирующего откровенную насмешку над ее словами. Захотелось стереть улыбку с его лица, ударить по тонкому носу, в кровь разбить губы, лишь бы не видеть издевки в глазах. Он выглядел, как романтичный авантюрист, красивый и опасный, чем привлекал Полину и одновременно отталкивал.

И Роман безошибочно ощутил это. Он поднялся, обошел столик и навис над Полиной, которая, как капризная восьмиклассница, выставила ноги вперед, запрещая к себе приближаться.

– К чему все это? – спросил он, погладив голые лодыжки.

– Хочу, чтобы ты прояснил ситуацию. Чтобы я не испытывала неловкость всякий раз, думая о том, кто ты и чем занимаешься. Я ведь о тебе ничего не знаю, кроме тех скудных сведений, которые приходилось вытаскивать клещами.

– Спрашивай! – Роман присел на диван, всем видом показывая, что готов к долгому разговору. – Впрочем, будет неинтересно, если вопросы станешь задавать только ты. По очереди. Согласна?

– Семья, – произнесла она одно лишь слово, но было понятно, что имелось в виду.

– Отец военный, – сказал Роман и тепло улыбнулся, но не потому, что вспомнил о любимых родителях, а оттого, насколько смущенным выглядело лицо Полины, которая начала жалеть о затеянной беседе. – Мама учитель. С детства знал, что пойду по стопам отца. Не сопротивлялся этому, так как идеализировал его профессию и считал, что Родина без моей защиты пропадет. Учился в военной академии. В первом классе мечтал стать генералом, скорее вырасти, чтобы научиться курить, иметь младшую сестренку. Не курю. Сестер нет, братьев тоже. И генералом стану еще не скоро.

– Познавательно. Но я думаю, на этом закончим. Больше не стану давить на тебя и навязываться с вопросами. Если не считаешь нужным рассказывать о себе, то пусть это останется тайной.

– Нет, – властно заявил Роман, – любопытство должно быть удовлетворено, иначе оно прожжет все внутренности, что, как ты сама понимаешь, не приведет ни к чему хорошему. Теперь моя очередь. Какие твои любимые цветы?

Полина от неожиданности застыла на месте, а после разразилась громким смехом.

– Сирень и красные розы, – ответила она и с иронией поинтересовалась: – Это действительно то, что ты хотел спросить?

– Продолжим, – взмахнул он пальцами, поторопив Полину с очередным вопросом.

– Так ты шпион?

– Скажем, я добываю информацию о противнике и передаю ее нужным людям.

– Подсматривание, подслушивание, вербовка, секретные сведения, – быстро перечисляла Полина, загибая пальцы на руке. – Получается, ты занимаешься противозаконной разведывательной деятельностью, которая, судя по твоему образу жизни, очень высоко оплачивается?

– Выполняю правительственные заказы, – уточнил Роман, в который раз поражаясь богатому словарному запасу Полины и ее аналитическим способностям. – Иди ко мне, – попросил он, протянув руки, и был приятно удивлен, когда она послушалась.

– На какое правительство ты работаешь?

– А ты как думаешь? – рассмеялся Роман, ущипнув ее за бедро.

– На израильское! – взвизгнула Полина. – Значит, все-таки шпион?

– Называй как хочешь. Но скажу по секрету, что агентов внешней разведки, которые добывают информацию перечисленными тобой способами, принято называть разведчиками, а не этим презрительным словом.

– Получается, я тебя раскрыла?

– В каком смысле? – недоуменно спросил Роман и, догадавшись, что она имеет в виду, в наигранной злобе сдвинул брови. – Знаешь, каковы будут последствия?

– Застрелишь меня? – спросила Полина, чувствуя, как внутри все загорается от страстных поцелуев, которыми Роман покрывал ее шею.

Не ответив, он подхватил Полину на руки и понес в спальню. Она напряглась, так как еще никогда до этого не чувствовала в Романе столько страсти. Его кожа была горячей на ощупь, словно жар опалял ее изнутри, заставляя тепло растекаться до кончиков пальцев. Сафонов вел себя, как влюбленный юнец, испытывающий непреодолимое чувственное влечение. Она поддалась ему, понимая, что не имеет сил к сопротивлению, к тому же не видела смысла отталкивать того, кого любит. И все же даже в самый интимный момент близости Полина поймала себя на мысли, насколько похожим было поведение Романа на то, как вел себя Люк Матуа – безудержно страстно и пугающе непредсказуемо.