Польская супруга Наполеона - Сергей Юрьевич Нечаев

уже вовсю предавался любовным утехам с графиней Валевской в Финкенштейне. Достаточно своеобразное «успокоение»! Впрочем, оно целиком и полностью в стиле Наполеона. Лицемер! А ведь Жозефина уже давно была не девочка, и этим «розовым бутоном» он как бы делал ей полупризнание, давал скрытый намек на свою юную подругу, которая так прекрасно украшала его пребывание на холодной и заснеженной чужбине.

А вот 1 февраля 1807 года он написал жене следующее:

«Ты говоришь, что твое счастье покрывает тебя славой, но так рассуждать неблагородно. Нужно было бы сказать: “Счастье других покрывает меня славой”, но это не относится к супружеской жизни. Вот как нужно сказать: “Счастье моего мужа покрывает меня славой”, но это не по-матерински. Лучше так: “Счастье моих детей покрывает меня славой”, но коль окружающие тебя люди, твой муж, твои дети не могут быть до конца счастливыми, не получая своей толики славы, то и пренебрегать ею не стоит. Жозефина, у тебя прекрасное сердце, только рассудок слаб; ты чудесно все чувствуешь, но рассуждаешь не столь хорошо. Ну вот, достаточно ссор! Я хочу, чтобы ты была всегда весела, довольна своей судьбой и мне подчинялась, но подчинялась, не ворча и проливая слезы, а всем сердцем, испытывающим радость и немного счастья».

Что касается приезда в Варшаву, то он всячески отговаривал ее от путешествия, ссылаясь на скверные дороги, на суровое время года и на тысячи других причин, которые могли бы принести ей неприятности. Впрочем, его уже и не было в Варшаве.

2 февраля 1807 года он писал Жозефине из Вилленберга:

«Сегодня я в сорока льё от Варшавы; здесь очень холодно. Прощай, мой друг. Будь счастлива. Будь твердой, но не ревнивой».

* * *

8 февраля 1807 года имела место кровопролитная битва при Эйлау – эта ужаснейшая резня, в которой около 50 тысяч человек нашли себе смерть, не принесшая, однако, решительных результатов. Значительность потерь со стороны французов доказывается письмами Наполеона, в которых он раз за разом возвращался к этому печальному обстоятельству. Вот, например, одно из них, написанное 9 февраля и адресованное Дюроку:

«Вчера в Эйлау была очень кровавая битва. Поле боя осталось за нами, но наши потери слишком велики. Корбино был убит ядром; маршал Ожеро легко ранен; д’Опуль, Гёделе и еще четыре или пять генералов ранены».

В тот же день он сообщил о сражении и Жозефине:

«Друг мой, вчера была великая битва; победа осталась за мной, но я потерял много людей. Потери противника еще более значительные, не утешают меня. Я пишу тебе эти строки, хоть я и ужасно устал, чтобы ты знала, что со мной все в порядке и я люблю тебя.

Всецело твой. Наполеон».

Это удивительно, что в такой день он вспомнил о Жозефине. Не каждый мужчина в такой ситуации смог бы сделать то же самое, и это было бы вполне простительно. Но Наполеон был неутомим. Только накануне он целый день просидел в седле, вполне мог погибнуть, написал десятки приказов и отдал сотни распоряжений. Но его ум был всеобъемлющ. Он не только охватывал все в целом, но и входил в мельчайшие подробности, и, как говорят, в течение 14 лет его мысль работала за 80 миллионов человек. Да, по-французски он писал совершенно безграмотно, но зато выражаемая им мысль отличалась меткостью, ясностью, точностью, краткостью и простотой изложения: «…была великая битва… со мной все в порядке и я люблю тебя» – гениально! В этом коротком письме изложена вся суть того, что он хотел сообщить своей жене, и тут совершенно не важно, действительно он любил ее или писал так из каких-то иных соображений. Главное – этот истребитель людей и государств никогда ни о чем не забывал, а идея, зародившаяся в его уме, никогда не терялась среди хаоса самых разнообразных писем и депеш, которые ежедневно заваливали его стол.

И как с этим вяжется приведенное выше письмо Наполеона от 10 мая 1807 года? Достоверность этого циничного письма про «розовый бутон» оспаривать невозможно, так как оно приводится в официальных собраниях, неоднократно проверенных историками. И остается только вздохнуть, как же нелегко быть биографом такого человека, как Наполеон!

После сражения при Эйлау Наполеон перенес свою штаб-квартиру в восточно-прусский город Остероде. Посреди всех своих проблем, среди масс убитых и раненых, среди безграничных страданий и мучений он думал о любви, о своей Марии, о ее красоте. Однако Остероде, разрушенный войной, мало подходил для встречи с возлюбленной.

Удивительно, но 11 марта 1807 года Наполеон писал Жозефине:

«Друг мой, я получил твое письмо от 27-го числа. Мне горько сознавать, что ты больна, но ничего, будь мужественна. Со мной все нормально, дела идут хорошо. Жду хорошей погоды, которая должна скоро наступить. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты была довольна и весела».

Через три дня ей ушло следующее письмо:

«Мои дела идут хорошо. Не верь слухам, которые могут возникнуть. Никогда не сомневайся в моих чувствах и не думай волноваться.

Всецело твой. Наполеон».

Скажите, пожалуйста, можно ли любить двух женщин одновременно? На первый взгляд это невозможно. Но для Наполеона невозможного не существовало. Во всяком случае мы прекрасно видим, что это ему благополучно удавалось. Не все в его жизни укладывается в общие стандарты. А может быть, у него было два сердца? Нет, все-таки быть объективным биографом такого человека, как Наполеон, просто нереально!

* * *

Император был очень счастлив, когда 1 апреля 1807 года смог расположиться со штаб-квартирой в прекрасном замке Финкенштейн в Западной Пруссии, построенном в XVIII веке и принадлежавшем графу Фридриху Александру Дона-Шлобиттену, который в то время находился вместе с прусским королем в Мемеле. Этот замок, от которого ныне сохранился лишь один каркас, очень понравился императору. О нем он писал своему министру иностранных дел Талейрану:

«Очень хороший замок, в нем много кабинетов, а это очень удобно, так как я часто встаю по ночам. Мне так нравится глядеть на пылающий в камине огонь».

В замке Наполеон поселился в так называемых королевских комнатах, где когда-то жил сам Фридрих Великий.

По словам биографа Марии Валевской Мариана Брандыса, с приездом Наполеона «маленький городок преобразился в столицу могущественной Империи. Финкенштейн на десять недель стал диспозиционным центром власти для половины Европы. Ежедневно отсюда высылали десятки курьеров с письмами к королям и императорам. Наполеон, играя в “очко” со своими