Неукротимый огонь - Льюис Сьюзен

– Совершенно.

– И тебя не волнует, что будет с капиталом?

– Спустись с облаков, Морис.

– Макс, ты не так богат, как думаешь.

– Поправка. Я богат настолько, насколько мне известно.

– Макс, в Нью-Йорке говорят, что ты теряешь хватку, – вмешался Эллис. – Эксперты предсказывают падение в этом году…

– Да брось ты, Эллис, – перебил его Макс. – Все у меня под контролем. Так что переходи прямо к делу.

Замойский переглянулся с Реммиком, и его выгоревшие густые ресницы опустились. Реммик протянул Максу отчет, который они с Замойским прочитали перед тем, как отправиться к шефу. Этот отчет пришел накануне ночью на электронный адрес Замойского, и в нем содержались фотографии, снятые ранее в Йоханнесбурге. Как известно, ситуация в жизни всегда развивается не так, как планируют, поэтому Реммик и Замойский не слишком удивились, когда в их деле обнаружились осложнения, причем в той области, где никто не ожидал возникновения проблем. Однако обоим было интересно, как отреагирует на новую информацию Макс.

Появился Лео, поставил на стол дымящийся кофейник.

Морис искоса поглядывал на Макса. Морис был видным, всегда загорелым мужчиной с красивой седой шевелюрой. Он был старше Макса, работал на газетную империю Романовых более двадцати лет и стал крестным отцом обоих детей Макса. Крестной матерью была жена Мориса, Дион. Пожалуй, после детей и Галины Казимир, Реммики были самыми близкими Максу людьми, но, несмотря на то что Морис знал Макса много лет, некоторые черты характера Романова оставались для него загадочными. Тайной для Мориса оставались и события той ночи, когда застрелилась жена Макса. Разумеется, версия Макса была известна Морису, и он отлично знал, по каким причинам окружной прокурор снял с Романова обвинение. И все же факт оставался фактом: единственными людьми, находившимися тогда в нью-йоркском доме Романова, были лишь сам хозяин и его жена.

С самого начала брак Романовых не был прочным, но в тех кругах, в которых вращался Макс, было не принято скомпрометировать девушку из высшего света и затем уклониться от своего долга по отношению к ней. По крайней мере в том случае, когда отцом забеременевшей красавицы является сенатор Гарри Строминский. Семейства Романовых и Строминских были вынуждены породниться, и, насколько было известно Морису, сам факт этого брака был единственным темным пятном в отношениях Макса и его любимого деда. Старику достало характера пригрозить Максу, что лишит его прав на наследство и заставит сменить фамилию. Конечно, ни один человек не воспринял эту угрозу всерьез; в конце концов, никто не назвал бы Каролин Строминскую неподходящей партией для наследника газетной империи. Да и ни для кого не было секретом, что внук старику был дороже всего на свете. Но Михаил Романов не раз заявлял, что желает женить Макса на Галине Казимир, внучке старой графини. Бесповоротное крушение этого плана стало ударом, от которого старый магнат так и не оправился.

Брак Макса продолжался девять лет, и об обстоятельствах его ужасного завершения гадали все кому не лень, но Морис знал наверняка, что дед Макса был единственным человеком в мире, который ни на секунду, ни на йоту не усомнился в невиновности внука.

Другие, менее близкие Максу люди не просто допускали возможность того, что он убил жену; они были почти уверены в этом, поскольку Каролин отличалась истеричным поведением и регулярно грозила предать гласности определенные обстоятельства, после чего “имя ее супруга, которое до сих пор считается солидным, будет вызывать рвоту у порядочных людей”, говорила, что разведется с Максом и добьется лишения его родительских прав. Так что у Макса имелись довольно-таки веские мотивы для того, чтобы постараться ускорить встречу Каролин со Всевышним. Однако если глава семьи действительно спустил курок, ему это сошло с рук. Дион, правда, придерживалась того мнения, что такой любящий отец, как Макс, не способен причинить вред человеку. Морис же, хотя и он не сомневался в силе отцовских чувств Макса, считал взгляды своей жены чрезмерно наивными.

Когда дверь за Лео закрылась, Морис разлил кофе по чашкам.

– Есть кое-какие новости о Рианон Эдвардс, – проговорил он, обращаясь к Максу.

Тот с неудовольствием оторвал взгляд от письма.

– О ком? – переспросил он.

Морис достал из портфеля коричневый конверт и протянул его Максу.

– Рианон Эдвардс, – повторил он. – Продюсер, работает на английском телевидении.

Макс, вспомнив имя, кивнул, отодвинул в сторону всю почту, взял у Мориса конверт и вскрыл его. В руках у него оказалась пачка фотографий форматом десять на восемь дюймов. Быстро просмотрев три или четыре снимка, он сказал:

– Это она и есть, насколько я понимаю?

– Она самая, – подтвердил Морис.

Макс отложил материалы, взял чашку кофе и вновь принялся просматривать фотографии. По его лицу никто ничего не смог бы прочесть. Заговорил он только тогда, когда дошла очередь до снимка, где была изображена обнаженная Рианон под душем рядом с мужчиной.

– Что за дерьмо? – спросил он и швырнул фото на стол. – И для чего это, собственно? Я не помню, чтобы просил о таком.

– В отношении этой женщины ведется расследование, – отозвался Эллис.

Макс нахмурился:

– Полицейское?

– Частное.

– Причины известны?

– Пока нет. Мы знаем только, что в Южной Африке за ней следит агент, и платит этому агенту Тео Строссен.

Брови Макса поползли вверх.

– Тео Строссен, – повторил он и опять перевел взгляд на вызвавшую его недоумение фотографию. – Почему он вдруг занялся этой Эдвардс?

– Выясняем, – лаконично отозвался Эллис.

Макс быстро взглянул на него, бросил снимок на стол и придвинул к себе двухстраничный отчет.

– Я сам свяжусь с Тео, – сказал он, пробегая глазами документ. – Так, а о ней вы что-нибудь новое узнали?

– Честно говоря, нет, – признался Морис. – Все, что было известно раньше, подтвердилось. Мать умерла четырнадцать лет назад. Отец женился вторично, живет сейчас в Англии, в пригороде Бристоля. После Филиппа Чамберса и до самого последнего времени романов не было. Ее новый любовник – Оливер Магир. Он тоже англичанин, занимается алмазным бизнесом. Возможно, это и объясняет интерес Строссена.

Макс заметно помрачнел и даже заговорил не сразу.

– Галина пыталась вступить в контакт с Рианон? – спросил он.

– Никаких свидетельств этому нет, – отозвался Эллис.

– Обязательно попытается, – пробормотал Макс, обращаясь скорее к самому себе, чем к собеседникам, и взглянул на часы. Уже начало одиннадцатого. – Во сколько сегодня встреча?

– В одиннадцать, – ответил Морис.

– Тогда мне пора приводить себя в порядок, – заметил Макс, поднимаясь на ноги. На мгновение он задержался, чтобы еще раз глянуть на фотографии Рианон. Трудно было бы понять что-либо по выражению его лица, но даже если бы Морис с Эллисом решились задать ему вопрос (ни тот, ни другой делать этого, конечно же, не собирались), им помешал бы звонок мобильного телефона Макса. Морис взял со стола аппарат.