Плохиш для хорошей девочки - Алиса Селезнёва

решила превратить дочь в принцессу из диснеевской сказки. Модель платья попалась ей на глаза случайно. Она увидела его в каком-то журнале, а потом целый месяц бегала по магазинам в поисках нужной ткани, декора и ниток.

В результате готовое платье превзошло все ожидания и смотрелось даже лучше того, что осталось на странице глянцевого издания. Длинное, доходящее почти до щиколотки, с круглым воротом и украшенное по подолу нежно-розовой лентой. Лиф был расшит люрексом, который переливался на свету так, словно в ткань запрятали миллионы крошечных бриллиантов. Многослойную юбку и рукава соединяла тонкая вуаль. Для завершения образа Анна Георгиевна пожертвовала собственным ожерельем из жемчуга и свадебной диадемой.

Как ни странно, но этот наряд оценил даже Никита. Впервые после дюжины платьев, которые были сшиты для других выступлений.

– Ты похожа на невесту, –произнёс он и посмотрел серьёзно и без ухмылки.

Ты и я – нас разделить нельзя.

Без тебя нет для меня ни дня

Пусть любовь далека и близка, как весна,

Но навсегда в нашу жизнь я влюблена!

Когда движения снова вернулись к быстрому ритму, рука Никиты перекочевала Агате на талию. Обычно он себе такого не позволял. Танцевал, как заправский офицер, с заложенной ладонью за спину. Но сегодня Ольги Викторовны поблизости не было, и он, по-видимому, решил нарушить все имеющиеся приличия.

– Никакой талии, – всегда восклицала тренер. – Обжиматься на дискотеке будете. Либо за спину, либо держишь её чуть ниже лопаток.

Агата по привычке сверкнула глазами. Никита оголил чуть кривоватые зубы. Отвратительный запах его парфюма после ухмылки как будто усилился. Спасло только то, что танец подходил к концу. Ритм снова сменился. Никита крутанул Агату в последний раз и усадил к себе на колено. Зал взорвался дикими аплодисментами. Агата могла поклясться, что кто-то из зрителей даже вскочил на ноги.

Со сцены Никита уводил её точно так же. За руку. Она едва успела сделать короткий реверанс и на всякий случай послала в зал улыбку. На воздушный поцелуй времени ей никто не оставил. Где-то рядом маячила Анна Георгиевна. Агата узнала её по искрящемуся смеху.

– Где мои очки? Где очки? –запричитала девочка, едва мать, ликуя от восторга, призналась, что успела заснять на телефон весь танец.

Покидая зал, они спешили в аудиторию, где лежали их вещи. Никита ушёл переодеваться первым, и Агата, получив заветные линзы, принялась водить взглядом по спинам зрителей, надеясь отыскать знакомый затылок.

– Даня пришёл на меня посмотреть. Ты его видела?

Анна Георгиевна равнодушно пожала плечами. Данил Никифоров в эту минуту волновал её меньше мухи на потолке.

«Неужели Никита обманул? Неужели ошибся? Или специально так сказал, чтобы я успокоилась?..»

Агата ещё раз взглянула в толпу и снова не заметила никого, даже отдалённо похожего на одноклассника. У Анны Георгиевны зазвонил телефон, и она поспешно отошла к подоконнику. Сердце у Агаты упало и запуталось в где-то подоле платья. Чтобы не заплакать, она трижды моргнула и посмотрела на потолок. Не помогло. Одна слезинка-таки успела скатиться вниз к подбородку.

– Агата…

Стерев слезу, она повернулась на голос. Данил стоял в двух метрах от неё. Живой. Настоящий. Серо-голубые глаза-океаны блестели, как вода на солнце. На губах играла самая любимая из её улыбок.

И за эту улыбку Агата была готова простить ему всё на свете. Даже идиотское «не нужна»…

– Ты потрясающе танцуешь!

Она чуть приподняла брови, открыла рот… И забыла все слова разом. Платье сдавило грудь, и Агата задышала как можно медленнее, боясь икнуть.

– Тебе правда понравилось?

Он засмеялся и посмотрел на дверь. На ту самую дверь, за которой переодевался Никита.

– Ты даже не представляешь как. Я обычно уличные танцы смотрю. Но бальные тоже…

Последнее слово Агата не расслышала, но почувствовала, что это был комплимент, а потому зарделась ярко-алым румянцем.

Он сделал шаг ближе и внимательно посмотрел на неё. Именно так, как и сказал Никита. Словно впервые увидел.И сердце у Агаты почти перестало биться.

– Ольга Викторовна написала. Тренировка в семь.

Никита, одетый в джинсы и синюю футболку, стоял на пороге. Губы его были сжаты. Чёрные глаза по привычке сужены, а брови сведены к переносице.

Пальцы Данила потянулись к руке Агаты и переплелись с её пальцами. Он двинулся чуть вперёд и загородил её своим плечом от Никиты. Агата с удивлением посмотрела на одноклассника, но сказать что-либо не решилась. Она уже давно забыла про их маленький обман, а вот Данил почему-то помнил и поглядывал на её партнёра по танцам с каменным выражением лица.

– До вечера. Не опаздывай. –Пройдя мимо, Никита как будто нарочно задел Данила локтём. Тот дёрнулся, но руку Агаты не отпустил. И, когда Никита скрылся из виду, она первой высвободила пальцы.

– Всё в порядке. Он меня больше не обижает. Мы ладим. Правда, ладим. Но всё равно спасибо.

Агата не обманывала. Их отношения с Никитой после соревнований в Оренбурге действительно наконец-то стали деловыми и здоровыми. Видимо, она всё-таки хоть немного да умела договариваться с людьми.

– Я рад. – На этот раз в голосе Данила улыбка не прозвучала.

Анна Георгиевна, закончив телефонный разговор, незаметно подошла к ним и открыла захлопнутую Никитой дверь.

– Мне надо переодеться. –Словно извиняясь, Агата опустила глаза и потёрла носком туфли пол.

– Я тебя подожду.___________________________________________

В главе были использованы стихи Сергея Алиханова, написанные к незабываемой мелодии из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Музыка Евгения Дога.

Глава 16

– Сейчас мы выступаем в возрастной группе «юниоры», но, как только Никите исполнится шестнадцать, сразу перейдём в «молодёжь».

– И когда ему исполнится шестнадцать?

– Нескоро. Он всего на семнадцать дней старше меня. Родился четырнадцатого февраля. В день всех Влюблённых, представляешь?

– Представляю. Всё-таки февраль – поганый месяц.

– Ага, мама также говорит. Но она, конечно, больше знак зодиака в виду имеет. Водолеи –противные. Хуже их только Весы. Одним словом – воздух. Правда, Никите эта стихия не подходит. Он обеими ногами на земле стоит и твёрдо знает, чего хочет.

– И чего же он хочет?

– Танцевать! У него во время танца так глаза горят, что мне иногда страшно становится. Ты разве не заметил?

– Я на него не смотрел.

– Понятно. – Агата встала и, одёрнув футболку, поправила на джинсах ремень. Тот был широкий, ярко-оранжевый и хорошо сочетался с её кроссовками. Смерив