Выстрел в зеркало - Виталий Романов

Подземный комплекс мог выдержать прямое попадание заряда мощностью до ста килотонн. Его помещения были выдолблены в скале и покрыты железобетоном, толщина которого – более пятидесяти метров. Представьте себе: на боевом комплексе – бетонная «крыша» с шестнадцатиэтажный дом…

Автономная подача воздуха, водяные магистрали, топливные магистрали, мощные дизель-генераторы для выработки электроэнергии, подземные рельсовые дороги, а также хлебопекарни, столовые, кухни, ванные, душевые, госпиталь, склады, комнаты отдыха – все это жилая часть и техобеспечение городка, который мог вместить до трех тысяч человек.

А что касается боевой части, то там размещался водный канал с сухим доком для ремонта подлодок. Цеха, военные склады для хранения вооружения. Общая длина тоннеля под горой – около полукилометра. Два выхода из горы в море. Ширина канала – более десятка метров, на глаз. Высота железобетонной арки над каналом… как бы не соврать… Я бы сказал, что свод был на высоте пяти-шестиэтажного дома. То есть метров пятнадцать-двадцать. И глубина ходового канала в самом «мелком» месте – метров семь с хвостиком.

В общем, это циклопическое подземное сооружение. В нем могло разместиться сразу несколько подводных лодок, которые при необходимости незаметно выскальзывали из-под горы в открытое море и уходили на выполнение боевой задачи.

Когда туда приехали мы – все самое важное и ценное уже было вывезено. Документация, уникальное оборудование, секретные ноу-хау. Мы лишь должны были еще раз проверить – можно ли безболезненно передавать объект. Но там царил полный хаос. Трубопроводы, кабели, бочки и огромные емкости всех видов, лестницы, переходы и ограждения – все было вырублено, выдрано из креплений, камней. На металл.

Помню, как мы вошли туда. В боевом канале, где раньше стояли подлодки, – темнота, сырость, холод. Плесень на бетонных стенах. Неподвижная черная вода. Это я хорошо запомнил – огромная арка, исполинский канал и неподвижная вода. Казалось, будто она тяжелая, гораздо тяжелее обычной. Но это лишь потому, что ни одного всплеска, ни одной волны. И чернота. Затаилась. Ждет. В общем, зрелище не для слабонервных.

Мы все проверили и покинули мертвый подземный город. Было очень больно прощаться с Балаклавой. Когда находишься внутри – понимаешь, сколько сил потратили люди, чтобы вырубить такие пещеры в недрах скал. Но все дело в том, что военные технологии не стоят на месте. Как только на вооружение встали атомные подводные лодки, все изменилось.

В Черном море максимальная глубина колеблется в районе двухсот метров. Сами понимаете, боевым подводным атомоходам там делать нечего. Лужа! Упор был сделан на два других флота – Северный и Тихоокеанский. Там разместились главные ударные силы России. Балаклава стала достоянием истории.

– Сема, – обратился майор Казаков к старшему лейтенанту Ивану Семашко. – Ты ведь к нам пришел с ТОФа, из «черных беретов». Видел что-то подобное?

– А как же! – откликнулся Семашко. – В Приморье, в бухте Павловского. Там базировалась флотилия атомных подводных лодок. Комплекс подземных сооружений строился начиная с шестидесятых, позже, чем в Балаклаве. И делался уже под новые модели. Во всяком случае, насколько мне известно, должен был вмещать до трех современных ракетоносцев.

Тот объект не завершили. Всю сопку изрезали вдоль и поперек, но стройку профинансировали не полностью. Особенно плохо с этим стало в последние годы. Закончили строительство процентов на семьдесят. Может, восемьдесят. Ну, а потом финансовый ручеек пересох, все потихоньку умерло. Позднее объект разграбили, наверное, так же, как в Балаклаве.

Кстати, и на Северном флоте есть подземный завод для АПЛ. Я точно не знаю, где-то в Ара-губе или Видяеве. Мне приятель рассказывал, они туда проходили. Клялся, что там самая огромная база. Вырублено в скалах шесть доков для АПЛ! Они фарой от «уазика» в потолок светили, но не могли разглядеть, где свод. Не видать. Парень рассказывал, что испытал шок. Дело ведь под землей было, точнее, в скалах. А он фарой светит вверх и не видит свода! Такие вот размеры сооружения. Да только и там вроде объект не закончен. Не знаю.

– В общем, строили много, а довели ли хоть что-то до конца… – вздохнул лейтенант Запорожец.

– Но ты все равно испытывай гордость за свою страну, – с легкой иронией заявил Олег Мясников. – Ибо другой страны, лучше, нету.

Василий внимательно посмотрел на старшего товарища, но так и не понял, шутит капитан или нет.

– Не обращай внимания, Шу, – ухмыльнулся майор Казаков. – Людоед обожает Родину и всегда готов выполнить приказ командования. Просто у него временами от непогоды шрам ноет. И тогда капитан начинает иронизировать.

– Американцы так и не очухались, – быстро перевел разговор на другое Александр Тополев. Ему совсем не хотелось, чтоб товарищи, которым некуда было приложить силы, мозги и энергию, начали ссориться. – Смотрите! Так и сидят на песке.

– Да, – поддержал его старший лейтенант Золин. – Похоже, они и впрямь верили, что этот полигон – дело рук «bad Russians». Во всем виноваты плохие русские.

– Что ж, им придется привыкнуть к новой реальности, – пожал плечами майор Казаков. – Они могут еще пятьсот пятьдесят раз задать вопрос: не мы ли во всем виноваты? Однако рано или поздно до лейтенанта Мэрфи допрет, что эксперименты над ним проводят не русские. Кто-то другой.

Первым новую аномалию заметил младший лейтенант Джеймс Тэйлор. Именно он резко вскочил на ноги, пробежал несколько шагов вперед и громко закричал, призывая всех обратить внимание на…

На медленно сгущавшийся воздух! В сотне метров от русской и американской казарм, впереди. Словно невидимый «архитектор», нарисовав основание треугольника, теперь создавал еще одну, недостающую вершину! Воздух уплотнился, почернел. Что-то задрожало, будто песок раскалился, и горячие токи поднимались от него к небу. На песке «материализовались» семь тел.

– Бааа! – разведя руки в стороны, громко и возбужденно прокомментировал увиденное капитан Тополев. – Каких усталых путников занесло в нашу харчевню? Каким недобрым ветром?!

– Каким ветром – не вопрос, – отозвался майор Казаков, приближаясь к телам. – Ветер один и тот же. А вот что за птицы угодили в ловушку – это любопытно…

И американцы, и русские столпились неподалеку от «вновь прибывших». И те, и другие перешептывались, разглядывая их. На первый взгляд новички казались менее крупными – не такими массивными, как американские боевые пловцы, не такими накачанными, мускулистыми, как русские спецназовцы.

Чуть меньше рост. Сухощавые, жилистые. Все, как на подбор, темноволосые. Майор присел возле ближнего новичка, всмотрелся в лицо. Раскосые глаза. Казаков бросил взгляд на другого – то же самое. Он выпрямился, рассмеялся. Узкоглазые!

– Китайцы! – объяснил он своим в ответ на недоуменные взгляды. И тут же перевел для американцев: – Чайниз!

– Китайцы?! – недобро выдохнул капитан Мясников. – Вот те на! Еще одни заклятые друзья!