Выстрел в зеркало - Виталий Романов

– Тихо, тихо! Не заводись, Саша, – попросил Казаков. – Сам знаешь, у меня извилины не только в фуражке. Не собираюсь заставлять вас коллективно, хором, исполнять гимн. Я всего лишь хотел сказать, что в американских «прибамбасах» есть зерно истины. Они – у себя дома. Здесь их флаг, значит, кусок американской территории. «Тюлени» попали в трудное положение, но выполняют долг перед своей страной. Так, как могут. Как это понимают.

Американцы между тем, отсалютовав флагу, убежали в пустыню. Видимо, на утренний кросс. В этот раз лейтенант Мэрфи предпочел не рисковать, не отдалялся от интернационального лагеря на большое расстояние. Пробежав с полкилометра в сторону от казарм, американцы принялись методично наматывать круги.

– А что мы, в самом деле, так расслабились? – спросил у всех майор Казаков. – Вон америкосы тренируются. А мы на песке лежим… Непорядок! Подъем! За мной!

Русские организовали второй круг возле лагеря, только двигались навстречу «тюленям». Время от времени две цепочки спецназовцев встречались в пустыне, словно расходящиеся друг с другом поезда на соседних путях. И снова – только песок. Светлое небо. Безмолвие, нарушаемое лишь равномерным дыханием людей.

Американцы закончили кросс раньше русских. Лейтенант Мэрфи, посчитав, что для первого раза хватит, увел своих людей в казарму, на завтрак. Спецназовцы ГРУ, намотав еще несколько кругов, последовали примеру «тюленей». Бочки с водой и «коктейлем» они тоже затащили в казарму, хотя особого смысла в этом не было.

А спустя час или два, когда офицеры ГРУ вновь расположились на песке, командир американских боевых пловцов подошел к майору Казакову.

– Майор! – сказал он. – Я хотел бы поговорить с капитаном Мясниковым один на один. Разрешите?

– Пожалуйста! – тут же ответил Владимир.

Он не видел каких-то препятствий к тому, чтобы спецназовцы двух стран общались между собой. Уж если кто и прочертил границу – так это сами американцы. С тех пор как «тюлени» оказались по соседству с русскими, все общение строилось через Мэрфи. Или через его заместителя, лейтенанта Дэвидсона. Так, словно командир «тюленей» запретил солдатам приближаться к «противнику».

Мэрфи и Мясников медленно побрели в сторону от казарм. Чернокожий лейтенант довольно энергично размахивал руками, что-то объясняя русскому коллеге. Или, наоборот, задавая вопросы. Офицеры ГРУ молча наблюдали за происходящим. Было видно: Даниэль Мэрфи хочет узнать у Людоеда нечто очень важное. Мясников отвечал спокойно, время от времени пожимал плечами, иногда кивал головой.

Затем два офицера вновь направились к лагерю русских.

– Майор! – Лейтенант Мэрфи остановился напротив Казакова, и тот мгновенно поднялся на ноги. – Олег говорит: вы – человек слова. Клянется, что вам можно верить. Я доверяю Мясникову, потому что… потому что знаю его! Хочу задать один вопрос. Поймите меня правильно. Вы, русские, чертовски хитрые люди. В прошлом году я был на Украине как турист, инкогнито. Видел секретный подземный комплекс на Черном море. Тот, что для подводных лодок. Должен сказать, это поразительное зрелище! Потрясающее! И это не все. Со мной в группе «туристов» был сотрудник ЦРУ. Когда возвращались с Черного моря, он рассказывал мне про некоторые хитрости русских. Например, как много головной боли доставили нам ядерные поезда России. Несколько групп сбились с ног, пытаясь обнаружить их.

– Нашли? – с любопытством поднял бровь Казаков.

– Нет, насколько я понял. Вообще, моя специализация – Ближний Восток. Но тогда, посмотрев на подземный комплекс, поговорив с нашим секретным агентом… Россия – огромная страна. Очень трудно работать, – признался Мэрфи. И вдруг, словно вспомнив, о чем шла речь, заторопился. – Так вот, майор, я говорил, что русские – очень умные и очень хитрые люди. У вас невероятное количество всяких «штучек» и секретов. Талантливые ученые. И вот, офицер, я хочу задать вопрос как коллега – коллеге. Скажите: все, что мы видим здесь, что происходит вокруг, – это не новая секретная разработка русских?

Майор Казаков был уверен: он готов к любому вопросу. Но лишь отвесил челюсть, осмыслив, что хотел узнать американец.

– Ну… – смешался чернокожий лейтенант, по-своему истолковав искреннее удивление русского офицера. – Я как-то раз краем глаза видел особо секретный документ, о том, что русские захватили инопланетную летающую тарелку. Даже смогли разобраться в ней, вроде намеревались осуществить пробный полет. А когда я попытался уточнить это у командира, тот лишь приказал: «Забудь об этом, сынок! И больше никогда не спрашивай!»

Так откуда я могу знать, что странный объект, который напал на наш вертолет, не управлялся русским пилотом? Может, все это было специально подстроено ГРУ? Нас захватили в плен, чтобы получить какую-то информацию… Или чтобы, допустим, обменять на кого-то… Невероятно? Но все произошедшее с нами выходит за рамки здравого смысла! И вот я подумал: что, если мы находимся на вашем секретном полигоне? Что, если это какая-то чудовищная шутка… Нет, не шутка! Испытание. Провокация. Или хитрый ход спецслужб?

Майор Казаков изумленно покачал головой и усмехнулся.

– А что? – спросил чернокожий американец. – Вы здесь раньше нас были! Мы появились – у вас уже казарма. Вода, еда. А мы – на песке. Откуда я могу знать, как и когда вы здесь очутились?!

– Лейтенант! – Казак положил тяжелую ладонь на плечо «тюленя». – Даниэль! Я был бы рад сказать: «Да, это работа ГРУ. Да, мы хотели проверить, как поведут себя боевые пловцы SEAL в таких чудовищных, невероятных условиях. Да, мы такие-сякие».

Увы, Даниэль! Не могу тебя обрадовать. Правда заключается в том, что мы сами не знаем, как здесь очутились. Мы даже не представляем, где находимся. Моя группа выполняла боевую задачу, но была захвачена «летающим блюдцем», которое вырвалось из огромного оранжевого шара. Причем два моих бойца остались где-то внизу. Я не знаю, живы они или нет…

Мы очнулись здесь, среди песчаной пустыни. Вокруг ничего не было. Один из моих людей случайно заговорил про воду. Сказал: «Воды бы попить!» И перед нами появилась бочка. Так мы узнали: чужой, могущественный разум наблюдает за нами. Он готов выполнять некоторые просьбы. Скажем, оружие нам не дают, мы пробовали. Водку или пиво – тоже. Видимо, существуют какие-то ограничения, но каковы они – мы можем узнавать только в результате приобретаемого опыта.

Увы, Даниэль, я рад был бы сказать: мы сыграли с вами хорошую шутку. Давайте вместе посмеемся и отправимся по домам! Проблема в том, что я сам не знаю, где мой дом. Как туда вернуться? Вернемся ли мы туда хоть когда-нибудь? Что нужно инопланетянам? На все эти вопросы у меня нет ответов, лейтенант Мэрфи. Мы здесь не только коллеги-солдаты. Мы – товарищи по несчастью. Люди, попавшие в плен, а не участники чудовищного эксперимента. Увы.

Мэрфи долго смотрел в глаза русскому офицеру, затем пожал руку Казакову.

– Спасибо, Владимир! – скупо проговорил он. – Я верю.

Отсалютовав спецназовцам, командир боевых пловцов развернулся и побрел к своим. Русским показалось, что «тюлень» страшно разочарован. Лейтенант Мэрфи подошел ко второму лагерю. «Тюлени» обступили его кружком, и, надо понимать, Даниэль изложил им все, что услышал от командира русского отряда.