Дело всей жизни. Книга первая - Ульяна Громова

— 75 % женщин без стимуляции головки клитора вообще не способны достичь оргазма. У него единственная функция — доставлять женщине удовольствие. Нет оргазмов вагинальных и клиторальных, надеюсь, ты это уже поняла — все оргазмы клиторальные. И любое вмешательство в строение гениталий со стопроцентной вероятностью повлечёт за собой именно то, что я тебе уже перечислил… Тенесси, ты красивая девушка, у тебя красивое тело, и твой клитор — идеален для тебя и твоего мужчины…

Я чуть не поперхнулась. Моего мужчины?! Он о ком? Никите? Или вообще? Его голос стал тише и проникновенней, как будто бархатом приласкал душу, но это никак не перечёркивало того, что я испытала на выпускном.

— Спасибо, доктор.

Я взяла всё, что он мне приготовил, и еле смогла встать на ватные ноги. В голове шумело, перед глазами плыли тёмные круги, а тело не слушалось. В ушах зазвенело, я мотнула головой…

* * *

— Расс, сделай что-нибудь.

— Она уже приходит в себя… Тенесси…

— Несси…

Голоса раздавались будто издалека, с гулким эхом. Потом в ноздри ударил резкий противный запах, и я дёрнулась на светлое пятно, вдруг возникшее передо мной, открыла глаза и тут же зажмурилась — в глаза бил свет от светильника на потолке.

Вдруг пришла боль в руке и голове, будто меня ударили сзади. Я протянула руку, чувствуя слабость, и ощутила под пальцами шишку.

— Ты упала, Расс не мог тебя подхватить через стол. — Хотела сесть — лежала неудобно, но не смогла, потому что Никита держал меня на руках. — Не дёргайся, надо проверить, нет ли сотрясения.

Я сфокусировалась на лице мужчины. Он был спокоен, будто падающие девицы — это банальные капли дождя. Хотя дождь в этом году не балует Нью-Йорк вниманием.

— Больно…

Голос охрип, горло будто спазмом сдавило, я потянулась обнять мужчину за шею, чтобы выпрямиться в его руках, но в носу вдруг защипало, а вздохи порвались в лоскуты — я расплакалась…

* * *

Ровно до этого момента я не знал, как плачут женщины. И что нужно делать — тоже. Просто держал её на руках, маленькую, дрожащую, и почему-то казалось, что это не человек, а котёнок, цеплявшийся острыми коготками за плечи, брошенный и напуганный. Хотелось отодрать её от себя и отложить в сторону.

Я люблю взрослых кошек, умных, грациозных и диких. А это… Что-то противно пищащее и болезненно, острыми иглами воткнувшееся под кожу, до самого нервного центра, так больно, что стиснул зубы, чтобы не зарычать на неё из-за этой неестественной боли, скорее, внутренней, потому что я такой же когда-то за ненадобностью брошенный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Прекрати! — процедил ей в ухо.

Вот же чудо лохнесское на мою больную голову! Получила деньги, обследование — живи, радуйся! Только и нужно от неё, что… Что от неё нужно? Какого чёрта я привёз ее домой, туда, куда не ступала нога ни одной женщины? Какого чёрта я припёр ее в клинику? На кой ляд я озаботил друзей вознёй с ней? Зачем мне ещё и эта головная боль?

Несси ревела, я бесился, Расс что-то наливал в ложку. Подошёл, молча влил девчонке в рот и похлопал её по плечу, как заботливый папаша. И это меня окончательно вывело из себя.

Я ссадил Несси на кушетку и вышел из кабинета друга. Хотелось закурить. Хотя никогда не курил. Даже пожалел, что уволил Линду. Сейчас бы отодрал с особой жестокостью…

Расс пошёл по пути наименьшего сопротивления — взял медсестру возрастом далеко за пятьдесят. Он давно говорил, что оргии с Линдой мешают моему профилактическому лечению, а я сам уволил её, потому что она посмотрела на Несси криво.

Прикрылся правилами клиники, и лишь сейчас понял, что это ревностное и на первый взгляд спонтанное, неосознанное решение было интуитивно верным — Линда плохо скрывала планы на меня, приняв наши ложно-регулярные «рабочие» встречи за отношения.

А я просто не обращал на её притязания внимания — даже будь я способен на платоническую любовь, её объектом она бы не стала.

В отличие от Несси.

Эта девчонка… Я собирался просто трахать её!

Мне срочно нужен Джейк! Я чувствовал, что меня разбивает её присутствие, с ней рядом я чувствовал внутри горячий ком незнакомых эмоций — острый, едкий, выводящий из равновесия. Он кипел и плавил мозг. И это после дозы антидепрессанта!

Я возвращался в кабинет с твёрдой решимостью увезти Несси в её унылую халупу и больше никогда не видеть. Слишком глубоко эта тихая нежная девочка за сутки выбила почву из-под ног, взмахом ресниц смахнула все усилия Джейка.

Я снова не чувствовал себя цельным. Меня будто раскололо на части ударом молнии, и всё во мне болезненно шипело, зло искрило и надсадно стонало от острой обжигающей боли, засевшей ежом в солнечном сплетении…

Несси уже не плакала, держала пакет со льдом на месте ушиба и смотрела на меня обиженно, виновато и понимающе — от этого хотелось материться на родном русском. Твою мать! Она чувствовала себя виноватой!

— Расс! — рявкнул я, как зверь, и снова вышел из кабинета.

Друг вышел за мной через минуту.

— Ник, ты что орёшь?

— Что с ней?

— Жить будет. Даже сотрясения нет.

— Я спрашиваю, почему она потеряла сознание?!

— Просто переволновалась. Не каждый день женщина такие новости о себе узнает…

— Верну её в её каморку. Она меня дестабилизирует.

Рассел посмотрел на меня долго и пронзительно. Помолчал, пожал плечами и спокойно, но с ехидцей ответил:

— Да и правильно. Хорошая девчонка, она тебе не по плечу. Вот Линда — твоя тема: пришёл, трахнул, выкинул…

— Расс! — взревел я.

— Тридцать два года Расс. Достал ты, Соломат! Вали домой, я сам с ней всё решу.

— Что решишь? — тихо процедил я, щурясь от злости и… ревности?

— Ты, Соломат, бизнесмен, а ведёшь себя как дешёвая проститутка. Прислал документы на медстраховку, теперь…

— Я не забираю её!

— А что ты ещё у неё не забираешь? Поделись. Может, я перебью цену, а? Нормальная конкуренция за нормальную девчонку…