Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - Тесс Холлидей

«Будь что будет», – подумала я, решив плыть по течению. Уже через пару секунд я поняла, что у меня во рту что-то есть, и вкус у этого просто тошнотворный – что-то вроде плесневелой кожи с соусом «Табаско».

Я не сдержалась – меня затошнило, а после еще и вырвало ему на колени. Для полутораметровой толстушки я на удивление резво покинула его джип.

Позже я догадалась, что Пудинг полез целоваться с полным ртом жевательного табака. Это было омерзительно. Само собой, с ним я больше никогда не встречалась.

Летом я работала в «Subway», где у меня был величественный титул «художник по сэндвичам». Мне на полном серьезе запрещалось называть себя как-то иначе. Моя работа заключалась в том, что я каждую смену подготавливала овощи для сабов. Работа была невероятно монотонной, и я ненавидела всю смену проводить на ногах. Лень вдохновила меня на гениальное решение моей проблемы – чтобы дать ногам передышку, я садилась на перевернутое ведро. В свободное от работы время я развлекалась поглощением печенья с шоколадной крошкой или хлеба, который предварительно сдабривала впечатляющим количеством майонеза.

После восьми вечера Лорел превращался в город-призрак, так что вечером в «Subway» болтались мутные персонажи и малолетнее хулиганье. По сути, туда стекался тот тип людей, от которых мама всегда советовала мне держаться как можно дальше.

Я не гордилась своей работой и плохо обслуживала покупателей. Будучи достаточно неуклюжей, я часто резала себе пальцы, а затем ругалась с управляющим из-за того, что он требовал заменить перчатки и не капать на еду кровью. Какая наглость! Любой нормальный человек поменял бы перчатки, но мне хотелось упрямиться. Я отвратительно себя вела и абсолютно не уважала своего управляющего. Я по-прежнему хотела работать в сфере моды или стать визажистом. Я считала, что готовить сэндвичи – это ниже моего достоинства. Да, я была той еще мелкой засранкой.

Однажды вечером, когда я, как обычно, взъярилась на своего управляющего, меня настигла заслуженная кара. Прошла уже половина моей смены, когда я заметила за окном знакомый силуэт.

Когда Брэд и его дядя вошли в кафе, я думала, что меня хватит удар. Я в панике убежала в заднее помещение. Нельзя было допустить, чтобы Брэд увидел меня в таком виде. Только не в унылой форменной рубашке «Subway», заправленной в плохо сидящие черные джинсы; только не с ужасной прической и без макияжа!

– Пожалуйста, не заставляй меня его обслуживать, – взмолилась я. – Он мой бывший парень.

– Иди в зал и обслуживай, – с мстительной улыбкой ответил управляющий.

Как и следовало ожидать, Брэд сделал вид, что меня не знает. С трудом сдерживая слезы, я как можно быстрее собрала саб и пихнула в его неблагодарные руки.

* * *

К началу учебного года школу восстановили. Я пошла в одиннадцатый класс, и мне уже исполнилось 17 лет. Я хотела отучиться еще один год, получить аттестат и переехать куда угодно, лишь бы не оставаться в Лорел.

В первый день занятий я с нетерпением ждала пения в хоре, но, когда я вошла на первую репетицию «Сингерс» в новом году, у меня просто челюсть упала. Среди МОИХ друзей с улыбкой сидел Брэд. Я смирилась с тем, что мне придется видеть Брэда, но не в моем любимом хоре «Сингерс».

– Что ты тут делаешь? – спросила я, чувствуя, что начинаю задыхаться.

– Я присоединился к хору, – беззаботно ответил Брэд.

Меня охватило смятение. Весь час репетиции стал для меня адом – на нервной почве у меня дребезжал голос и крутило желудок. Мне хотелось рыдать, и я была в ярости. Хор «Сингерс» был моим, и только моим! За что он так со мной поступает? Ходить на ежедневные репетиции и постоянно видеть там его было просто невозможно. Выйдя в коридор после репетиции, я уже знала наверняка, что ноги моей там больше не будет.

У меня был отвратительный день, но он стал еще хуже, когда я чуть не столкнулась в коридоре со Сьюзи.

– Фу, какая мерзость! – пробормотала она, оглядев меня с ног до головы.

Я вернулась домой и сказала маме, что хочу бросить учебу.

– Я хочу учиться дома, – сказала я. – Я так больше не могу.

– Райанн, ты слишком взрослая для того, чтобы переходить на домашнее обучение, – беззлобно ответила мама. – Ладно, не расстраивайся, я поговорю с твоим отчимом.

Решение было принято в тот же день. Мне разрешили уйти из школы Уэст Джонс и получить аттестат о среднем образовании во взрослой школе.[51]

В то время как мама и Билл меня поддерживали, отец разъярился, когда узнал, что я не собираюсь заканчивать старшую школу. Тад недавно переехал в Алабаму, и отец настаивал на том, чтобы тот закончил одиннадцатый класс в местной старшей школе. У моего отца было предостаточно отрицательных черт, но он был непоколебим в своем решении, что все его дети должны получить полноценное образование.

– Ты хочешь быть неудачницей? – поинтересовался он. – Такими темпами ты всю жизнь будешь котлеты для бургеров переворачивать.

Успев за два лета возненавидеть работу в кафе, я могла точно сказать, что карьера в индустрии питания мне не грозит. Даже в 17 лет я была достаточно прозорлива, чтобы понимать, что для хорошей работы мне потребуется соответствующая квалификация. Я решила упорно учиться и работать, чтобы как можно быстрее получить полное среднее образование.

Взрослая школа находилась в десяти минутах от моего дома, в неприметном здании у торгового центра. Там учились люди самого разного возраста, происхождения и стиля жизни, и проблемы там, конечно, были. Многие из моих сверстников попали туда потому, что их исключили из других школ. Обдолбанный подросток, пытающийся толкнуть кому-нибудь травы на уроке, был обыденным зрелищем. Были и неустойчивые подростки, которые матерились, орали и яростно ругались с преподавателями. Было непросто, и я не всегда чувствовала себя в безопасности. Я была замкнутой и подружилась только с одной девчонкой по имени Аманда. Для меня эта школа была лишь шагом к достижению цели. Спустя семь месяцев упорной учебы я получила вожделенный аттестат и ушла оттуда.