Так велика моя любовь - Кэтлин Вудивисс

— Я фынужден покинуть фас и фернуться к своим обязанностям, фрейлейн. Как только английский берег останется позади, фам будет разрешено фыходить на палубу. Guten Abend[12], фрейлейн.

Корабль зарылся носом в воду, подняв сильную волну, которую подхватил мощный норд-вест и с мстительной яростью перебросил через палубу. Илис едва не задохнулась, когда налетевший на нее порыв влажного ветра чуть не сбил ее с ног. Цепляясь за леер, она с трудом пробиралась на ют, где, широко расставив ноги и сложив за спиной руки, стоял Николас фон Райан. Приветствие капитана ограничилось легким кивком, и его взгляд сразу же вернулся к нактоузу, на который он смотрел через плечо рулевого. Илис поплотнее запахнула шерстяной плащ и пристроилась на корме, где никому не мешала и, как надеялась, не попадала в поле зрения капитана. Слишком долго она была пленницей и только на палубе чувствовала себя в какой-то мере свободной, хотя вскоре поняла, что вынуждена платить за это страшными неудобствами. Не желая сдаваться под натиском стихии, она отвернулась от соленого ветра, несущего с собой брызги воды.

Капитан фон Райан оглядел мачты и наполненные ветром паруса, потом отошел от рулевого. Тщательно осматривая каждую линию и рангоут своего судна, он раскачивающейся походкой двигался так, словно находился у себя дома. Его крепкие ноги уверенно ступали по вздымавшейся и опускавшейся палубе, и Илис издали узнала ритмичный стук его тяжелых сапог, который прервался, когда капитан остановился возле леера.

Хотя Илис была с головы до ног закутана в плащ и ничем не выказала, что заметила его присутствие рядом с собой, она не сомневалась, что его глаза устремлены на нее. Под его пристальным взглядом, вызывавшим в ней растущее раздражение, она почувствовала себя обнаженной. Ее охватила целая буря эмоций, и она украдкой оглянулась. Но оказалось, что он смотрит на паруса. Озадаченная девушка спросила себя, вообразила ли она все или он просто так ловко успел отвести взгляд.

Илис напряглась, услышав, что звук его шагов приближается, и когда Николас остановился рядом с ней, недовольно посмотрела на него и увидела, что он внимательно разглядывает ее.

— С фами фсе ф порядке, фрейлейн? — поинтересовался он, и его голос, достаточно громкий, чтобы можно было услышать его сквозь рев ветра, звучал мягко и ласково.

Илис встретилась взглядом с его глазами, которые потемнели и приобрели стальной оттенок, такой же, как у холодного и неспокойного неба у них над головой.

— Капитан! — Илис вздернула подбородок, чтобы показать, насколько велико ее раздражение. — Если в вас осталась хоть капля чести и достоинства, вы повернете это судно и вернете меня в Англию. — Его ответная улыбка была лишена всякого тепла. — Высадите меня в любом городе. Я сама найду дорогу домой.

— Примите мои извинения, фрейлейн, но я не могу сделать этого.

— Да, конечно, — фыркнула она. — Ведь вы потеряете деньги, которые вам обещаны. — Она устремила взгляд к морю, храбро подставив лицо холодным брызгам, потом опять посмотрела в его глаза. — Вы так и не доверили мне свои секреты, капитан, а я сгораю от любопытства по поводу того, куда мы направляемся. Это государственная тайна, или мне все же будет дозволено знать, куда лежит наш путь? Если моя догадка верна, то мы направляемся в ганзейский порт, учитывая, что вы принадлежите к этому союзу.

Николас кивнул:

— И будете правы. Как только мы пересечем Северное море, то двинемся фниз по устью Эльбы к порту Гамбург, где фы и фстретитесь со своим благодетелем.

Холодный ветер пытался пробраться под ее плащ, но Илис стойко выдерживала его нападки, всеми силами стараясь подавить в себе дрожь.

— Он германец, как и вы, капитан? — с некоторым сарказмом спросила она.

— Очевидно… очевидно, нет. — Николас вяло пожал плечами. — Со фременем фы фсе узнаете.

— А, и со временем вы будете вздернуты на виселицу как разбойники, — отпарировала она.

— Увидим, — пробормотал он с равнодушной усмешкой. Поклонившись, он вернулся к рулевому. Резкий порыв ветра заставил Илис содрогнуться, и она поплотнее завернулась в плащ. Но он почти не грел ее, и она сжала зубы, чтобы сдержать дрожь.

Судно продолжало медленно продвигаться своим курсом, все больше забирая к северу. Ветер усилился. Илис стойко противостояла его мощным порывам, пока чуть не захлебнулась от обрушившегося на нее ледяного фонтана. Холод пронизывал ее до костей. Будучи упрямой до безрассудства, она на этот раз решила уступить мудрости и здравому смыслу. С каждой секундой ею все сильнее овладевали воспоминания о тепле уютной каюты. Стараясь ничем не выдать своей спешки, она спустилась с палубы и, спотыкаясь, двинулась к каюте. Дверь сама захлопнулась за ней, когда судно в очередной раз резко накренилось. Илис оперлась о переборку, чтобы удержаться на ногах. Скинув пропитавшийся влагой плащ, она всем телом погрузилась в спокойное тепло каюты. Никогда в жизни девушка так не замерзала, и это будет еще одной каплей в чаше обвинений, которые она предъявит тому, кто все это задумал.

Пока Илис отсутствовала, в каюте, возле узкой койки, появился обитый кожей сундук. Девушка подозрительно взглянула на него, с дрожью вспомнив другой сундук, в который ее так грубо запихнули. Обнаружив, что он заперт, она решила подождать того момента, когда ей сообщат, для чего он предназначен, и забралась под одеяло.

Настал полдень, и в дверь постучали, но прежде чем Илис успела ответить, судно сильно накренилось, и юнга влетел в каюту, стараясь не выпустить вырывающийся из рук поднос. Извинившись, он пробормотал что-то на незнакомом языке и поставил поднос на стол.

Илис указала на сундук, уверенная, что именно юнга доставил его сюда.

— Что это такое и почему это здесь?

Юноша пожал плечами, показав тем самым, что не понял ее, и назвал имя того, кто мог бы помочь ей:

— Капитан фон Райан.

Этим он только подтвердил ее подозрения, что на все ее вопросы здесь может ответить лишь один человек. Юноша вопросительно смотрел на нее, и она, кивнув, отпустила его.

Витавшие над едой ароматы заставили ее придвинуться к столу. Она обратила внимание на то, что к двум оловянным горшочкам, стоявшим на подносе, прилагалось два прибора, и поняла, что будет обедать не одна. Она подумала о единственном на судне человеке, который мог взять на себя смелость и пригласить самого себя на обед, — естественно, это был капитан.

Внезапно Илис охватил гнев.

— Кажется, этот коварный негодяй совсем помешался, если полагает, что я с радостью составлю ему компанию.

Раздался стук, и Илис, вынужденная откликнуться, собрала все свое мужество и повернулась к двери, заранее зная, кто стучится. Предположения не обманули ее. В каюту вошел Николас, на ходу снимая свою меховую шапку.

— У-ух! Из-за этого фетра нам придется сражаться с Северным морем до завтра, — громко сказал он, сбрасывая подбитый мехом плащ, на котором блестели капли воды. Он встряхнул его и повесил рядом с плащом Илис, потом потер замерзшие руки и подошел к девушке. Он весело встретил устремленный на него взгляд, который был так же холоден, как само Северное море. Ее сложенные на груди руки и презрительное выражение лица вызвали у него улыбку.