Лэшер - Энн Райс

— Она сообщила, что звонит из Женевы. И рассказала то,что я только что тебе передал. Потом очень настойчиво выразила желаниепереправить мне посылку и заявила, что постарается сделать это до утра.Просила, чтобы я отнес ее тебе. Да, еще она сказала, что она родила весьмаподозрительное существо. Околоплодными водами были пропитаны обрывки полотенец.Кроме них, она прислала для проведения анализов свою кровь, слюну и волосы.Надеюсь, ты провел необходимые анализы?

— Разумеется.

— Но как она могла родить существо, не являющеесячеловеком? Я хочу знать все, что ты обнаружил, какими бы невероятными ипротиворечивыми ни казались твои выводы. Завтра мне придется как-то объяснятьпроисшедшее ее семье. Но сначала я должен постичь это сам.

Митчелл поднес руку ко рту и слегка откашлялся.

— Как я уже сказал, это существо не является homosapiens, — прочистив горло и глядя Ларкину прямо в глаза, начал он, —хотя внешне вполне может выглядеть как обыкновенный человек. Однако кожа у негогораздо эластичнее, чем у нас. Вернее говоря, она такая же эластичная, как учеловеческого зародыша. Похоже, это ее качество сохранится и в дальнейшем.Впрочем, время покажет. Череп у него такой же мягкий, как у грудного ребенка.И, вполне вероятно, тоже может оставаться таковым на протяжении всей его жизни,хотя утверждать что-либо наверняка в данном случае нельзя. И еще. У него до сихпор не закрылся родничок. Более того, если верить последним рентгенограммам,тенденция к его зарастанию отсутствует, а это означает, что он не закроетсяникогда.

— Боже правый! — воскликнул Ларкин.

Он не мог удержаться, чтобы не пощупать собственную голову.Детские роднички всегда вызывали у него странное беспокойство. У самого Ларкинадетей не было. Очевидно, поэтому он никак не мог привыкнуть к стольнеобыкновенному явлению — в отличие от матерей, которых ничуть не удивлялизатянутые кожей дырки в голове их малышей.

— Кстати говоря, это существо в утробном состоянииразвивалось совершенно не так, как обычно растет и развивается обычныйчеловеческий зародыш, — продолжал Митчелл. — Анализ околоплоднойжидкости показал, что при рождении он представлял собой маленькое, но полностьюразвитое существо мужского пола. Вполне возможно, что благодаря своей стольпоразительной эластичности он, едва покинув утробу матери, встал на ноги иначал самостоятельно передвигаться, как делают это сразу после рожденияжеребята или детеныши жирафа.

— Значит, полная мутация, — предположил Ларкин.

— Нет, выбрось ты это из головы. Никакая это немутация. А продукт независимого и очень сложного эволюционного процесса.Конечный результат различных мутаций и выборок, продолжавшихся несколькомиллионов лет. Если матерью этого создания является не Роуан Мэйфейр — аанализы имевшихся в моем распоряжении образцов заставляют склоняться к мысли,что родила его все-таки она, — то я бы позволил себе предположить, что мыимеем дело с неким существом, которое эволюционировало в полной изоляции накаком-то неведомом нам континенте. По развитию оно далеко превосходит homoerectus или homo sapiens. И в отличие от человека обладает полным наборомгенетически унаследованных признаков других видов.

— Других видов?

— Именно так. Это существо поднималось по своейсобственной эволюционной лестнице. Оно не чужеродно нам, ибо развивалось из тойже первичной субстанции. Но состав его ДНК более сложный. Если раскрутить еедвойную спираль, то полученная длина окажется в два раза больше человеческой.Если судить по чисто внешним, лежащим на поверхности факторам, субъектисследования поднимался по эволюционной лестнице, сохраняя все признаки схожестис существами более низких форм. Признаки, которые человек давно утратил. Ятолько начал их расшифровывать. Вот в чем проблема.

— Ты не мог бы работать побыстрее? Может, удастсявыяснить кое-что еще.

— Ларкин, дело здесь не в скорости. Мы только что приблизилиськ пониманию генома человека, к постижению того, какой ген является настоящим, акакой служит лишь балластом. Как мы можем расшифровать геном этого существа? Унего, между прочим, девяносто две хромосомы, то есть в два раза больше, чем унормального человека. Очевидно также, что вещество клеточных мембран этогосущества значительно отличается от человеческого, но чем именно, я не могусказать. Потому что нам еще далеко не все известно о собственных клеточныхмембранах. Мои знания об этом существе ограничиваются рамками знаний о нассамих. Я могу лишь с достоверностью заявить, что оно не такое, как мы.

— Я никак не могу понять, почему это существо не можетбыть мутантом.

— Видишь ли, Ларкин… В своем нынешнем состоянии ононаходится от нас слишком далеко. Таких различий невозможно достичь посредствоммутации. У него очень сложная и высокая организация. И это не может бытьслучайностью. Кроме того, он, если можно так выразиться, необыкновенно красив.Давай будем рассуждать в процентах сходства хромосом. Человек и шимпанзе схожина девяносто семь процентов. У этого же существа процент схожести с человекомедва ли дотягивает до сорока. Я уже провел иммунологическое тестирование егокрови, которое подтвердило эту цифру. Из этого следует, что данное существоотошло от человеческого пути развития три миллиона лет назад. Разумеется, еслионо вообще когда-либо принадлежало к одной из ветвей человеческого рода, в чемя тоже совсем не уверен. Скорее всего, у него свое собственное древо.

— Но как тогда Роуан смогла стать его матерью? Я хочусказать, нельзя же просто…

— Ответ на удивление прост. У Роуан тоже девяносто двехромосомы. Одинаковое количество эконов и интронов. Это подтвердили присланныеею образцы крови, околоплодной жидкости и тканей. Уверен, что она сама уже этоопределила.

— А как же Роуан проходила обследования? Неужели никтоникогда не замечал, что у этой женщины в два раза больше хромосом, чемположено?

— Я заглянул в файлы университета, в котором онапроходила обследование. И проверил результаты анализов ее крови. У неедействительно девяносто две хромосомы. Однако нет никаких оснований полагать,что в состоянии покоя ее организма дополнительное количество хромосом было бызадействовано. На это никто никогда не обращал внимания, потому что никто дажене заглядывал в распечатку генетической программы Роуан. Да и зачем, собственноговоря, было это делать? Ведь Роуан никогда не жаловалась на здоровье.

— Но все-таки кто-то…