Крыс - Владимир Поселягин

– Всё равно это шанс, – решил Егоров. – Кирилл, слышал? Сообщи о броде всем, кто рядом. Дальше слух сам расползётся.

– Сделаем, – кивнул Васильев.

– Ты сам про брод откуда узнал? – повернулся ко мне лейтенант.

– С председателем совхоза ездил по нему, его родственникам поросят возил. Через брод быстро было, а главное – незаметно, но им редко пользуются.

– Понятно, давай, тянуть не будем, показывай дорогу, слух уже пошёл.

Это действительно было так, две ближайшие машины сдали назад, давая нам дорогу, да и Васильев с тремя погранцами уже вернулся в кузов, поэтому, проехав через образовавшийся просвет, я катил дальше по обочине в сторону моста, пока не свернул налево. Тут была малоезженная просёлочная дорога. Ехали мы по ней долго и, судя по множеству фар, которые я видел в зеркала заднего вида на мелких поворотах, за нами двигалось больше полусотни машин, и это те, которые я мог видеть, а сколько было в действительности, даже не представляю.

Километров через пять я начал изредка останавливаться и, используя прожектор на крыше кабины, освещать берег реки. Там сплошной стеной стоял кустарник и камыш, но я знал, малозаметный съезд там был, главное его не упустить. К счастью, мы не проехали мимо, как я опасался. Дело в том, что в двухстах метрах от съезда росла высокая ива, можно сказать – ориентир, так что, заметив её, я быстро свернул к кустарнику. Тут действительно мало ездили, и дорога не была набита, да и про брод знали только местные.

Подъехав к берегу, – внизу освещаемая фарами текла река, – я остановил машину.

– Вот и брод. Нужно тут кого-то поставить, чтобы он руководил. Брод не прямой, даже немного неудобный, нужно подниматься немного наискосок вверх по реке, против течения. Глубина полметра, а про дно я говорил, не очень хорошее. В основном песок и галька, но есть и глинистые участки.

– Да, согласен, тут нужно назначить старшего, лучше найти какого сапёра, чтобы, если что, подновил дно.

– Песком, что ли? – удивился я.

– Можно и щебнем, главное, чтобы разбирался в этом. Сейчас озадачу Васильева, чтобы собрал водителей ближайших машин, и будем переправляться.

– Угу.

Лейтенант покинул кабину, я тоже вышел и, открыв капот со своей стороны, стал проверять карбюратор, что-то он мне не нравился, как бы не забился. Топливо так себе, встречается откровенно грязное и с мусором, я стараюсь его, когда заливаю в бак, через марлевую повязку пропускать, но это мало помогает.

Буквально через десять минут на берегу был собран армейский шофёрский люд, а Васильев вернулся с каким-то капитаном с эмблемами инженерных войск. Похоже, его и назначили тут старшим. Этот невысокий живчик сразу же стал командовать, мы же, сев в машину, при свете фар стоявшей за нами «полуторки», как оказалось с ранеными, спокойно проехали реку и поднялись по противоположному берегу. Капитан, или кто он там, действовал умно, пока очередная машина не выйдет на противоположный берег, следующая не въезжала в воду. Мы ещё пронаблюдали, как преодолели реку семь машин санитарной колонны, после чего по малоезженной дороге, но уже с другой стороны реки, поехали к уничтоженному мосту.

Кстати, Егора, нашего раненого, мы передали медикам, старший санитарной колонны клятвенно заверил нас, что его доставят до госпиталя.

Добравшись до моста, мы остановились. Пока парни опрашивали прибывших сапёров, что в ночной темноте наводили новый настил, быки-то сохранились, я заправил машину, так как бак был почти пустой. Кстати, с бензином уже была напряжёнка, так что ездили на моих запасах, которые я догадался сделать, выбив целую бочку с топливом. Когда я закончил с заправкой, мы поехали дальше, пока не добрались до небольшого городка, где довольно быстро Егоров установил связь с начальством, и мы, получив новые приказы, занялись прежней работой. Организовали пост. В этот раз один, но на шоссе Житомир-Ровно, также на перекрёстке лесной дороги. Кстати, отряд, к которому мы были временно прикомандированы в том селе, куда-то исчез в неразберихе отступления.

Откинув полу куртки, я потянулся и, посмотрев на стоявшее в зените солнце, длинно зевнул.

– Это сколько же я спал? – пробормотал я.

Судя по солнцу, время близилось к вечеру, похоже, после вчерашнего ночного рейда с преодолением брода и прибытием на новое место работы я проспал часов десять. Рядом вповалку спали Васильев и погранцы, ночная смена поста. Сейчас там руководил Егоров.

Сегодня перед рассветом мы прибыли на место, расположились километрах в десяти от той реки, которую форсировали вброд, и сразу организовали службу. Вернее, погранцы организовали, я же вместе с ночной сменой сразу же устроился спать. Бросил брезент на землю и прикрылся курткой. Правда, не забыв замаскировать машину на опушке. Спали мы рядом с нею, у левого борта.

Встав, я прошёл к кабине машины и тихо, стараясь не разбудить парней, открыл дверцу. Ополоснувшись из фляги, сделал пару глотков, после чего побежал в глубь леса по естественной надобности. Вернувшись, взял лопату и, отойдя от лагеря метров на тридцать, вырыл яму для отхожего места. Потом вернулся к посту, где мне дежурный по лагерю выделил половинку банки рыбных консервов, два сухаря и котелок с остывшим чаем. Это всё, что было.

Устроившись на опушке, я спокойно завтракал, разглядывая проходившие мимо войска. По обочине длинной уставшей колонной шла пехота, многие имели повязки и бинты на телах, а по дороге, урча моторами тракторов, шёл тяжёлый гаубичный дивизион из семи орудий. Как пояснил один из пограничников, это не мост починили, там работы на несколько дней, а просто засыпали щебнем брод, который я указал, и теперь по нему проходила даже тяжёлая техника. Так что эти колонны тоже шли через тот брод. Судя по побитости техники и людей, в бою дивизион побывал, да и раненые среди расчётов имелись.

Тут моё внимание привлекла машина, что шла, вклинившись в колонну дивизиона. Я уже поел, поэтому, сунув ложку за голенище сапога, подбежал к Егорову, стоявшему у сложенных в бруствер мешков с песком. Откуда только взяли, не было же утром.

– Это машина из нашего автобата, – сообщил я лейтенанту, кивком указывая на ЗиС.

– Уверен?

– Вот видите, капот помят? Это я его правил, железо выпрямлял. Да и бампер с краю погнут. Про номер я уж вообще не говорю. Мы вместе со Спиридоновым, это его техника, машины ремонтировали, в соседних боксах. Наша машина, из второй роты, точно говорю. Спиридон мужик основательный. Видели бы вы у него усища, как у Будённого. Ильину только позавидовать остаётся. Ему до Спиридона расти и расти.

– Да? – пробормотал Егоров, разглядывая машину в бинокль. – Раненых везут… А у шофёра никаких усов нет. На, посмотри, он?

Взяв протянутый бинокль, я быстро присмотрелся и сразу ответил:

– Не-е, это не Спиридонов, этого дядьку я вообще не знаю. Может, из нашего автобата? У нас же больше семисот машин числилось, а я всего человек тридцать знаю из шофёров, даже не всех из нашего взвода.