Страна джунглей. В поисках мертвого города - Кристофер Стюарт

В ту ночь «немцы» включили радио, чтобы послушать новости о войне. По словам радиоведущего, Германия в этот самый момент шла в атаку на Бельгию и Голландию, а Британия выводила свои войска из Норвегии. У Морде и его спутников возникли подозрения, что за время их отсутствия мир может измениться до неузнаваемости. Он попробовал представить себе, как будет развиваться обстановка на фронтах, куда дальше направится Гитлер, но, не сумев сделать этого, просто лег спать, чтобы поскорее обо всем забыть.

По-настоящему экспедиция началась только 14 мая, то есть через месяц после того, как они отправились в путешествие. Оказавшись в горах, мужчины смотрели, как со всех сторон над их небольшой лодкой вздымаются крутые, изъеденные ветром скалы из песчаника. «Словно колонны причудливой архитектуры», – написал Морде. Там и сям на поверхности этих скал виднелись черные точки пещер. На реке появились первые пороги, и это вызвало у путешественников определенное беспокойство: им было известно, что дальше они будут встречаться все чаще, а бороться с течением реки станет гораздо сложнее. Чтобы понимать, где они находятся, Морде начал рисовать карты, отмечая на них все заметные ориентиры и притоки реки. «Потрясающая страна», – написал он в тот день, наверно, представляя себе, какие удивительные возможности могут открыться перед ним впереди. Теодор отметил в дневнике, что они оставили за спиной «последний форпост белой цивилизации» и в скором времени полностью погрузились в сельву – вокруг больше не было ничего, кроме деревьев, лиан и «каши» из вечно сырой растительности. Теперь с ними могло произойти что угодно. «С этого момента, – со смесью восторга и страха написал Морде, – вопросы повседневного существования должны волновать нас гораздо больше заморских войн».

В какой-то моменту Geo Prizm начал перегреваться двигатель, а вместе с ним стал кипятиться и наш водитель Хуан. «Где мы находимся?» – безадресно заорал он и, крутанув руль, загнал машину в плотные придорожные заросли. Мы рассчитывали преодолеть этот участок пути без остановок, часов за шесть, но за два часа езды с двумя пит-стопами смогли подняться по горной дороге на высоту чуть больше 600 метров.

Хуан хлопнул ладонями по рулю в кожаной оплетке, а потом, уронив голову, прижался к нему лбом. Из-под капота валил густой белый дым, будто там бушевал пожар. Грунтовая дорога серпантинной лентой взбиралась на сотни и сотни метров по склонам гор, тянулась по руслам высохших рек и балансировала на краю отвесных обрывов, под которыми бушевал зеленый ад джунглей. Время от времени мы проезжали брошенные хозяевами, погибшие в пути автомобили – загнанный в канаву пикап с выбитыми стеклами, застывший среди сосен седан без дверей. Иногда мимо нас на безумной скорости пролетали джипы с тонированными окнами. Скорее всего, это спешили наркокурьеры. Наша машина стала сдавать еще в начале пути. Подвеска была убита напрочь.

Хуан выскочил из машины, открыл капот и сразу же впал в панику. «Problema! Problema!» – завопил он. В последний раз мы делали остановку минут сорок назад. В радиаторе не хватало охлаждающей жидкости, а Хуан не додумался захватить с собой запасную банку. Парень вскинул руки к небу, то ли ожидая, что Бог заставит его машину ехать дальше, то ли надеясь, что Он расскажет ему, как и зачем мы оказались в этом треклятом месте.

Пока Панчо с Крисом откручивали пробку радиатора и заливали в него одну из последних бутылок питьевой воды, Анхель поднял в направлении немилосердно палящего солнца свой телефон и кружил около машины, надеясь поймать сигнал и в очередной раз попрощаться с подружками.

Когда мы залезли обратно в машину и двинулись дальше, солнце уже начало клониться к закату. Некоторое время мы сидели в полном молчании, словно в тишине нам будет легче, прохладнее и быстрее ехать. Смеркалось, мы миновали несколько глиняных и каменных домишек с крышами из гофрированного жестяного листа, но вскоре закончились и они. Вокруг было пусто, и нам удавалось двигаться в достаточно приличном темпе.

Время от времени мы останавливались и разбредались по придорожным кустам облегчиться. Я стоял на обочине дороги, стараясь отвернуться от ветра, как вдруг прямо передо мной неожиданно появились мужчина с женщиной. Я замер, почувствовав себя так, будто гадил у них в огороде. Потом я поднял руку и, приставив ее козырьком к глазам, притворился, что смотрю на расстилающуюся внизу долину. Подумаешь, еще один гринго любуется прекрасным видом. Они не обратили на меня никакого внимания и просто прошли мимо. Да, я был тут чужаком, но на их веку далеко не первым.

Мы поднимались в гору еще около двух часов, но потом машина снова закипела. Радиатор проглотил вторую бутылку воды, после нее другую. В результате у нас осталась всего одна, последняя. Мы двигались с черепашьей скоростью, машина то и дело дергалась, потому что начала сдавать трансмиссия, а Хуан громко матерился по-испански. Когда из-под капота в очередной раз повалил дым, я с ужасом сообразил, что жить машине осталось совсем недолго.

«Где мы?» – спросил Хуан, выглянув из-под открытого капота. Он только что вылил в радиатор последнюю бутылку воды.

Но сказать, сколько осталось до Катакамаса, никто не мог. В любом путешествии бывают такие моменты… мгновения, когда полностью теряешь ориентацию, чувствуешь собственную беспомощность, не представляешь, чем может обернуться ситуация, и от этого очень пугаешься.Приблизительно так я чувствовал себя в день прощания с Эми и Скай в Бруклине.

«Надо начинать беспокоиться?» – спросил я у Криса.

«Давай лучше не будем об этом», – сказал он без тени смеха или улыбки.

«Но все-таки надо или нет?»

«Это эквивалентгосударственной тайны», – написал как-то Морде о потерянном городе.

Уходя все дальше и дальше в глубину дождевых лесов, мужчины готовились к знакомству с племенами, населяющими верховья Патуки. Морде прекрасно понимал, что надеяться узнать побольше об окружающем его океане джунглей он сможет, только наладив с этими людьми добрые, дружеские отношения.

Утром 15 мая они пристали к берегу у лагеря индейцев тавахка, жители которого встретили их с непроницаемыми, каменными лицами. Тавахка были одной из двух главных этнических групп, исконно населявших гондурасские джунгли, а представители второго племени, известного под названием печ, чаще жили в горах.

Тавахка отнеслись к Морде как к чужаку, коим он, собственно, и был. Они видели в нем длинного, тощего человека, пришедшего из какого-то другого мира. «Все просто разглядывали меня, не отходя от своих хижин», – написал он.

Казалось, индейцы не могут решить, как им себя вести, напасть на чужаков или обратиться в бегство. Наверно, так же они вели себя, когда к ним со своими расспросами заявились конкистадоры. Некоторые из мужчин держали в руках копья. Женщины носили линялые, застиранные платья, а мужчины были одеты в основном в простые штаны и футболки. Детишки бегали по деревне голышом.