Черные лебеди России. Что несет нам новый цикл истории - Станислав Белковский

Сон укрепит нас, мы станем рассуждать мудро. Правильный сон — необходимая предпосылка ментальной революции (программы «Семь шагов»). Чтобы хорошо заснуть, надо перестать думать о важных вещах как минимум за два часа до.

О сексе пока не будем, чтобы не комкать. В следующий раз.

Скажите, какое еще время, кроме путинского, так податливо развернуло бы нам себя для исполнения вышеописанной семичастной программы?!

В результате этой эпохи наш громокипящий ум, традиционно чередующий маниакальное состояние с алкогольным делирием, превращается в спокойный, умиротворенный разум обыкновенного человека. Того среднего европейца, который, по К. Леонтьеву, есть орудие всемирного разрушения. На самом же деле — орудие всемирного созидания, исповедник банальности добра, незаменимый винтик мироздания.

И если что суждено разрушить среднему европейцу, переделанному из русского, то многоформную империю, которая умеет только насиловать своего подданного и периодически (или систематически) отворять ему темную кровь.

Вот так, в тенетах этой мирной революции, мы и переживем эпоху.

Есть еще одна фишка для вашего внимания.

Я давно убежден, что человек умирает тогда, когда исчерпано его жизненное задание. Когда ему нечем больше заняться по эту сторону земного фокуса.

Стало быть, пролонгировать жизнь— это придумать себе новое или перепридумать старое жизненное задание.

Вот такое, например: пережить Владимира Путина. Огурчиком, двадцать и даже тридцать лет.

Чем не?

И если придут забирать вас куда-нибудь отсюда подальше, скажете: нет, еще не исполнилось, ждем. Как св. Симеон в Иерусалимском храме. Помните про «ныне отпу-щаеши»?

Так и дотянем до совершенно новой, европейской России. С верным обывателем, прошагавшим все семь шагов, в центре нее.

А вы говорите.

2016 г.

Сейчас на слуху несколько скандалов: яхта Игоря Сечина, контрабанда Андрея Бельянинова, связь руководства Следственного комитета с Шакро Молодым. Так что Шувалов со своим бизнес-джетом не так уж эксклюзивен.

Я думаю, что скандал с Игорем Ивановичем получился из-за того, что он рассматривает себя в качестве преемника Медведева на посту председателя правительства и кому-то нужно охладить его премьерские амбиции.

Путин начинает тяготиться своими старыми друзьями, находящимися во власти. Сейчас он предпочел бы видеть на руководящих постах скорее слуг, чем старых друзей. Как говорил в 1996 году Борис Ельцин в похожей ситуации, «слишком много брали и слишком мало отдавали». Кажется, Путин начал испытывать раздражение в отношении старых друзей, которые слишком зазнались и считают себя неприкосновенными. Но это не значит, что они сядут в тюрьму — до этого не дойдет. Скандалы нужны для того, чтобы людей, которые с Путиным на «ты», поставить на место, а слуг и порученцев— ввести во власть. В худшем случае Шувалова переведут на должность с меньшими полномочиями. Те, кто заинтересован в распространении скандальной информации, просто не хотели, чтобы он претендовал на премьерское кресло.

Последние скандалы с Шуваловым не связаны с выборами в Госдуму, результат которых уже известен Путину с точностью до 15–20 мандатов. Коррупционные шуваловские дела разбирают уже несколько лет: это началось с публикации документов, которые передал СМИ Павел Ивлев, бывший партнер Шувалова по юридической компании. Тогда всплыла информация о шуваловских миллионах, о торговле акциями «Газпрома» с использованием инсайдерских данных, доступных только представителям власти. Поэтому скандал перед выборами — лишь совпадение — для Владимира Путина выборов в Думу не существует. Это такая же техническая процедура, как выезд на рыбалку: не важно, сколько ты поймаешь окуней и карасей, главное, что рыбалка состоится и все разъедутся довольными.

Если посмотреть на историю любого авторитарного правителя, то вы увидите, что сначала он — лидер команды, первый среди равных. Потом он возвышается над командой, а команда остается под ним. На завершающем этапе правления такому правителю не нужна команда, которая помнит времена, когда он не был у власти. Вся мировая история кишит такого рода примерами, и Путин — не исключение.

В отличие от Чайки или Пескова, Шувалов будто пытается объясниться по поводу квартиры и самолета. В его защиту высказался Венедиктов, но Алексей Алексеевич вообще любит заступаться за чиновников, с которыми у него приятельские отношения, с человеческой точки зрения я этого не осуждаю, возможно, сам поступил бы также, если бы был приятелем Шувалова. С политико-моральной точки зрения я бы не согласился с Венедиктовым: я считаю, что скандал есть и он объективен, независимо от того, на кого оформлен самолет. Ясно же, что сын Шувалова приобрел самолет не на свои деньги, стало быть, это типичная притворная сделка дарения авиасудна. К счастью, я не приятель Шувалова.

Но вот что мы видим: традиционная реакция на обвинения в коррупции несколько меняется, хоть и не кардинально. Это связано все с той же сменой психологических приоритетов Путина за последний год, с тем, что он стал тяготиться старыми друзьями, казавшимися такими незыблемыми. Сейчас таковыми они не кажутся даже самим себе: их положение более уязвимо, чем пару лет назад. Раньше было принято молчать в ответ на обвинения в коррупции, сейчас и Шувалов, и Сечин активно отбиваются. Отбивался бы и Андрей Бельянинов, если бы его быстро не убрали с должности. Главный адресат этих оправданий — Владимир Путин: мы преданные слуги и никогда не нарушали этического кодекса путинского чиновника, а мочат нас злые люди, которые хотят наш кусок пирога.

Наверное, они предпринимают массу теневых усилий, чтобы сохранить свое положение, — мне об этом ничего неизвестно. Публичные же усилия известны всем: в шуваловском случае это кампания, представляющая его как либерала, на которого нападают злобные силовики, а Сечин делает вид, будто страдает за то, что он, государственник, жертва козней конкурентов из «Роснефти» и «Лукойла» в борьбе за «Башнефть». Сечин старается заставить всех думать, будто «Лукойл» причастен к информационной ата-ке на него перед принятием решения о том, кто получит «Башнефть» — «Лукойл», «Роснефть» или аффилированная с Сечиным нефтегазовая компания НМК. Но так это или нет, я не готов утверждать. У каждого крупного чиновника, находящегося у власти более 15 лет, есть много оппонентов.

2016 г.

Примерно 20 лет назад, когда Россия вошла в эпоху монетократии (всевластия денег), стало модно оценивать человека и его физическую жизнь в финансовых цифрах. Например, если у кого-то есть активы на 10 млрд долларов, то этот кто-то стоит $10 млрд. А если у кого-то активов мало, а долгов много — скажем, как у А.С. Пушкина перед дуэлью, — то такой человек стоит меньше нуля.

В моей пьесе «Покаяние» (прошу прощения за самоцитирование, но на этот раз оно может оказаться уместным) один из персонажей, типа политтехнолог, пишет диссертацию о методах оценки стоимости человека.