Долина откровений - Чингиз Абдуллаев

– Мы завтра перелетаем на другую сторону острова и начинаемнаше путешествие, – напомнил Леонтий Яковлевич, обращаясь больше к Алле, чем кнам. – Как вы считаете, вы сможете выдержать четырехдневный переход? И учтите,что вам придется ночевать в палатке.

Ибрагим нахмурился. Он мрачно взглянул на Аллу. Оназаметила, как он смотрит.

– Конечно, выдержу, – уверенно ответила Алла, – небеспокойтесь. Я сильная. Просто у меня немного болит голова, но это пройдет. Выне думайте, что я могу вас подвести.

– Мы так не думаем, – Дебольский удовлетворенно кивнул.

Ужин был окончен. Мы ещё немного посидели и отправились посвоим комнатам. Я немного задержался у себя. Собрал заранее вещи, просмотрелвсе свои записи. Поговорил с Москвой. Потом зашел в туалет. Принял душ.Позвонил в Нью-Йорк, где было ещё утро.

Лёва сразу ответил.

– Как там у тебя дела? – спросил я у него.

– Бьюсь за наследство, – пожаловался Лёва. – Моиродственники делают всё, чтобы отнять у меня дядины деньги. Но я пока держусь.

– Не сомневаюсь. Мы все в тебя верим. Ты обязательнопобедишь.

– Ты тоже. Мне сказали, что ты взял с собой Юлию Ивченко.Она, конечно, потрясающая женщина, но будь осторожен. В Москве говорили, чтоона была подругой самого Гоги Тбилисского.

– Я в курсе. Но у нас чисто романтические отношения.

– Только не мне… – хмыкнул Лёва, – романтические. Ну идурак. Заплатить такие деньги за романтические отношения. Насколько я тебязнаю, ты всегда умел считать деньги.

– Спасибо, – мне было приятно услышать подобный комплиментот такого бизнесмена, как Лёва Горенштейн.

– Когда у вас поход?

– Послезавтра. Завтра днем перелетаем в Самаринду, откуданачнем наш поход.

– Успехов, – пробормотал Лёва, – и учти, что я вам всё равнозавидую. Сидишь в этом каменном мешке, задыхаешься от угара Нью-Йорка иругаешься со своими родственниками. А вы там гуляете по девственным тропическимлесам. Здорово. В следующий раз, надеюсь, у меня никто не умрет.

– У тебя есть ещё дяди?

– Шесть или семь человек, – вспомнил Лёва, – не забывай, чтоу меня есть ещё родные в Израиле и в Аргентине.

– Тогда тяжело. В ближайшие десять лет ты больше с наминикуда не поедешь. Будешь всё время получать деньги от своих умершихродственников.

– И не надейся. Они теперь все будут умные. Составятзавещания, если уже не составили. И заверят их у нотариусов.

– Тогда тебе повезло. Кажется, Леонтий говорил, что набудущий год мы собираемся на Аляску. Будем кататься на собаках.

– Лучше южные страны. Там не так холодно. Держись, досвидания, – Лёва отключился.

Я взглянул на часы и решил подняться в комнату Юлии. Нокогда я вышел в коридор, то услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Яприслушался. Кажется, Феликс. Ну какая он сволочь. Не может прилично себявести. Феликс поднялся наверх и тихо постучал. Я стоял под лестницей и слышал,как он дышит.

Феликс снова постучал, и Юлия ему открыла. Мне былоинтересно, что она ему скажет. Может, просто впустит, и я останусь в дураках.Или откажет? Не может женщина быть такой законченной стервой. Хотя почему неможет? Очень даже может. Я знал женщин, которые умудрялись изменять своиммужьям, находящимся в соседней комнате.

– Чего ты стучишься? – услышал я голос Юлии. – И тебе нестыдно? Не даешь мне отдыхать.

– Знаю, как ты отдыхаешь, – недовольно сказал Феликс, – сРомой все время кувыркаешься. Думаешь, мы ничего не видим.

– А раз видишь, тогда тем более не нужно лезть. Вы ведь сним друзья.

– Значит, он поступает правильно, а я нет? Он отбивает тебяу Гоги, и ему можно. А мне нельзя зайти к тебе на правах старого друга.

– Убери руки. Хватит, Феликс. Мы с тобой никогда не былидрузьями. И если ты спал с моей подругой, то это ничего не значит. Это былодавно и неправда. А сейчас другие времена. И Роман мне нравится. Он ведьзаплатил за меня, даже не познакомившись со мной.

– Хотел тебя просто подкупить, – прошептал мой друг.

– Может быть. Но в любом случае он поступил порядочно. Нестал намекать мне, что я должна расплачиваться. И сейчас ведет себя достаточновыдержанно. Если я его не пущу, он не станет настаивать.

– Просто он уже давно мало интересуется женщинами, – злозаметил Феликс.

Если бы этот мерзавец знал всю правду. Но всю правду я емувсё равно никогда не расскажу. И никто об этом не узнает.

– Он вполне в порядке, – заверила Феликса Юлия, – а ты,по-моему, немного возбудился. Тебе нужно спуститься вниз и отдохнуть. Иливызвать кого-нибудь из китаянок, которые нас сегодня обслуживали. Думаю, онибудут в полном восторге и готовы на любые услуги. Или куда-нибудь поезжай. Сэтим в Азии никогда не было никаких проблем.

– И ты меня не пустишь?

– Нет. Спокойной ночи. И убери ногу, будет неудобно, еслинас услышат.

Она закрыла дверь. Я слышал, как Феликс стоял перед дверью.Он потоптался, затем негромко выругался. И пошел вниз. И тут я сделал то, чегоне должен был делать ни при каких обстоятельствах. Но его слова и этот ночнойвизит просто вывели меня из состояния равновесия. Я обошел лестницу и пошел емунавстречу. Намеренно. Чтобы он меня увидел. Он замер, когда заметил, как яподнимаюсь по лестнице. Затем криво улыбнулся.

– Идешь к нашей знакомой?

– Да, – гордо и радостно ответил я, – иду. И надеюсь, чтоона меня пустит. У тебя есть возражения?

– Нет, – он посторонился, – счастливого пути. Могу толькопозавидовать.

– Завидуй, – громко посоветовал я своему другу, – этоправильно. Она стоит того.

Я подошел и нарочно громко постучал. Он спустился вниз инаверняка всё слышал. Она открыла мне дверь.

– Я очень соскучился, – громко сказал я.

Она удивленно подняла бровь и втянула меня в комнату. Яхлопнул дверью. Пусть Феликс сдохнет от зависти. Как глупо и пошло я себя вел.Разве я мог предположить, чем всё это закончится?

Утром нам действительно выдали два джипа. И мы разместились вних по двое, не считая водителя и охранников, усевшихся на переднем сиденье. Впервой машине устроились Леонтий Дебольский и Ибрагим, а во второй я и ЮлияИвченко. Алла, конечно, не поехала. Ей было неинтересно смотреть на столицуБрунея, куда она могла никогда больше не попасть. И не поехал Феликс. Его душане выдержала вчерашнего позора. Промучившись полночи, он куда-то уехал подутро. Учитывая, что в султанате публичных домов и ночных клубов нет, я его дажепожалел. Феликс не вернулся к завтраку, и мы поехали на экскурсию без него.