Канон, звучащий вечно. Книга 3. Любовь на Итурупе - Масахико Симада

Сначала я не поняла, что он имеет в виду, но вскоре догадалась – он хочет переспать со мной. Но я решила никогда больше не влюбляться в человека по имени Борис и не отвечала на его ухаживания. «Жизнь коротка…» – любил повторять он.

– Американское влияние?

– Он был еврей. В России много фаталистов, но он придерживался такой веры…

– Какой?

– Не знаю, смогу ли правильно сказать по-японски… Пока в тебе теплится жизнь, ты должен быть стоящим человеком. Наверняка в этом мудрость еврейского народа, привыкшего к притеснениям. Вероятно, евреи приносили эту клятву, не давая воли своим чувствам, когда у них на глазах убивали соплеменников. Разве мертвые смогут спать спокойно, если ты живешь не по совести? Нужно найти такую формулу жизни, которую не стыдно передать будущим поколениям. Это лучшая память о тех, кого нет с нами. Теперь с этими словами Бориса предстоит жить мне. Потому что сам он – тот, кто стремился стать стоящим человеком, – уже умер.

– Почему он умер?

– Потому что я ответила на его ухаживания.

– А как же твое решение никогда больше не любить мужчин по имени Борис?

– Он пообещал взять меня в Японию.

– И ты поверила?

– Да.

По теории Бориса, риск от оборота капитала был минимальный, а прибыль – стабильная.

Он напечатал рекламные материалы и в поисках инвестиций обратился в государственные и частные предприятия. Открыл в гостинице Хабаровска офис и учредил компанию «Агроборис». Нина стала внештатным сотрудником компании и ходила на работу четыре раза в неделю. Первыми пришли главари преступных группировок, почуявшие запах денег.

С появлением клиентов из криминального мира работы прибавилось. Яркие свитера, массивные золотые цепи и браслеты, черные «мерседесы». Общаясь с ними, Борис и сам стал меняться.

Если не будешь постоянно повышать прибыль, мафия не успокоится. Но, действуя по теории Бориса, сразу большой прибыли не получишь. А бандиты требовали от него невозможного: например, за неделю увеличить вложенную сумму вдвое. Борис проворачивал сложные операции: торговал правом продажи через день акций, которые три дня назад имели минимальную цену. Подгоняемый криминальными авторитетами, он за полгода заработал сумму, равную доходу университетского профессора за двадцать лет.

– Однажды Борис сказал, что хочет пригласить мою семью в Хабаровск. Он собирался порвать с мафией и поехать в Японию за новыми бизнес-идеями. Я подумала: «Наконец-то исполнится моя мечта!» – и написала письмо маме. Мама с двенадцатилетним Костей сели в самолет и прилетели в Хабаровск. Костя впервые оказался на материке, но город разочаровал его: он представлял себе огромный мегаполис, а увидел только широкие улицы. Борис снял номер люкс в гостинице, чтобы мы могли провести время вместе, пригласил нас в японский ресторан. Мы вчетвером сидели за столом в ресторане, ели суси и сукияки.[9]И мама и Костя впервые ели блюда японской кухни. Мама не притронулась к суси, а Костя с удовольствием уничтожил свою и мамину порции. Борис спрашивал Костю, нравится ли ему школа на острове, кем он хочет стать, а потом сказал, что поможет маме позаботиться о Костином образовании.

«Вы поженитесь?» – спросила мама.

Мы оба замолчали. Мы никогда не говорили об этом. Но, наверное, Борис для того и пригласил моих родных, чтобы намекнуть о своем намерении жениться на мне.

На следующий день мама с Костей пришли посмотреть офис Бориса – он находился в той же гостинице. Как раз в то время у него был один из местных авторитетов, который уже собирался уходить. Я его терпеть не могла. Он всегда смотрел на меня как на вещь, будто приценивался. Иногда он неожиданно начинал громко ржать, а карман его брюк вечно оттопыривался – там лежал пистолет. Когда он ушел, Костя сказал мне: «Из-за него погибнет Борис».

Костя уже начинал видеть то, о чем ему не нужно было знать. Еще ребенком он без утайки рассказывал все, что видел, и мама ругала его: не говори того, чего не следует. Но Костя не понимал, за что его ругают. Мама тоже увидела судьбу Бориса. Вечером, когда Костя уснул, она рассказала мне о своих видениях. Борис лежал, уткнувшись лицом в клавиатуру компьютера, а из раны на голове текла кровь. В правой руке у него был пистолет, но мама сказала, что пистолет ему подсунули, чтобы инсценировать самоубийство. Она не знала точно, кто убил Бориса: тот мафиози, что приходил в офис, или кто-то из его дружков. «Если ничего не изменится, то трагедии не избежать. Нина, не стоит за него выходить», – сказала мама.

«О чем ты говоришь? При чем тут выходить или не выходить? Важнее понять, что нужно сделать, чтобы спасти Бориса. Если ничего не предпринимать, его убьют на моих глазах!» Я умоляла маму сказать мне, как спасти Бориса. Мы знаем убийцу, знаем, кто будет убит, но не можем предотвратить преступление. Какой же тогда прок от этого ясновидения? Мама сказала: «Судьба меняется с каждым мгновением. Судьба, которую мы видим сегодня, завтра станет другой. Может быть, Борис не погибнет».

Я хотела обратиться в милицию, попросить защитить Бориса. Все же лучше, чем сидеть сложа руки. Но мама остановила меня, не велев вмешиваться. Работа милиции начинается, когда обнаружен труп. Если я скажу: «Этого человека убьют, и убийцей будет вон тот», – кто мне поверит? Или попросить предполагаемого убийцу: «Пожалуйста, не убивайте Бориса»? Хотя мама и могла увидеть судьбу человека, но она не знала, как ее изменить. Оставалось одно – сказать о надвигающейся опасности самому Борису, чтобы он решил, что делать.

«Когда я жила во Владивостоке, со мной произошел один случай», – мама рассказала мне о том, что все это время скрывала и от меня и от папы.

В ту пору Мария Григорьевна пользовалась своей способностью ясновидения, не задумываясь о последствиях. Работницы консервного завода, где она работала, спрашивали ее о своей любви, о замужестве, о будущем, а она рассказывала им все, что видела. Она редко ошибалась. Подтвердилось и то, что начальник цеха тайно встречался с женой директора завода, и то, что одна работница снялась голой для японского журнала.

Именно тогда произошло убийство мэра города. Однажды к Марии пришел следователь и попросил ее тайно помочь в расследовании. Милиция подозревала секретаря мэра, который первым обнаружил труп, но прямых улик не оказалось, и дело вот-вот могли закрыть. Следователь показал Марии нож, которым, как предполагалось, воспользовался убийца, и перед ее глазами появился смутный образ мужчины с ножом в руке. Она сказала: «Это мужчина с родимым пятном на подбородке». У секретаря родимого пятна не было. Не было его ни у кого из тех, кто входил в список подозреваемых. После этого следователь отвел Марию на место преступления в надежде, что там она сумеет точнее определить убийцу. В этот раз Мария четко увидела лицо того, кто вонзил нож в сердце мэра. Им оказался его племянник. И действительно, у него было родимое пятно на подбородке. А милиция его даже не подозревала.