Любить по-королевски - Сара Роуз

— Значит, уходишь. Хорошо. Разводись. Я не буду тебя больше удерживать, гад. Катись отсюда на все четыре стороны. Лети в Австралию, да хоть в Антарктиду. Давай, поторапливайся, а то опоздаешь. Видеть тебя не могу, урода.

Поведение Кэтрин шокировало Билла. Он всегда знал ее как уравновешенную и спокойную женщину. Это выбило его из колеи, заставило растеряться. Безразличие и каменное спокойствие слетели с его лица, как летели из окна его пожитки. Ему ничего не оставалось, как выбежать на улицу и, поднимая с газона вещи, умолять жену утихомириться.

— Кэт, я тебя очень прошу, успокойся. Давай лучше сядем за стол и все обсудим, — приглушенно взывал Билл с улицы.

— Мы уже все обсудили!

— Постесняйся соседей, Кэтрин. Посмотри, на нас все смотрят…

На улице и правда возникло несколько любопытных зевак, но она, находясь в ярости, не обращала на них внимания. Ей было все равно, что о ней подумают соседи, а уж тем более зеваки с улицы. Невыносимая жара уже спала. Подул слабый ветерок. В воздухе пахло цветами из их небольшого садика. Но Кэтрин этого не замечала. Она вообще ничего не видела. Сейчас ей было все все равно.

— Пусть смотрят! Пусть все знают, какой ты негодяй! — выкрикивала она, периодически появляясь в проеме окна с очередной партией вещей. Ей хотелось обозвать его как-нибудь пообиднее, но ее словарь оскорблений оказался слишком скудным.

— Я тебя прошу. Я не думал, что ты так будешь реагировать… — Билл умоляюще смотрел на нее снизу, задрав голову кверху.

— По-моему, ты вообще обо мне не думал!

— Кэтрин, я хочу, чтобы мы с тобой навсегда остались друзьями, чтобы мы могли всегда поддерживать теплые отношения. Поверь, я очень этого хочу!

— Мне не нужна любовь, похожая на объедки! Я ненавижу тебя! — с этими словами Кэтрин скрылась из вида.

Внизу уже собралась небольшая толпа. И Билл, ругаясь сквозь зубы и бросив вещи на газоне, поспешно сел в машину и покатил туда, где его ожидала новая жизнь.

Спектакль закончился.

Незначительная людская речка стала растекаться по улицам.

Когда все закончилось, Кэтрин почувствовала, что силы покинули ее окончательно. Она хотела спуститься в гостиную, но не смогла. Только сумела выйти в коридор, дойти до лестницы и все. Ноги подкосились, она тяжело опустилась на ступени. Так она и сидела, опершись головой о перила. Она чувствовала себя опустошенной и уничтоженной. Все мысли из головы куда-то разом исчезли. Слезы тоже закончились. Все закончилось.

Детей во время скандала дома не было, и она стала думать, что же скажет им. Алекс и Ноэль уже давно не задавали ей никаких вопросов относительно отца. Они не могли не заметить, что он практически не бывает дома и живет какой-то одному ему ведомой жизнью. Но они не ждали, что однажды придет время, когда отец уйдет и больше не вернется. Они даже представить себе этого не могли. Отец и мать для них были чем-то нерушимым, вечным и прочным… как статуя Свободы.

Сколько Кэтрин просидела на лестнице, сказать было трудно. Немного успокоившись, она все-таки поднялась и спустилась в гостиную. Дети должны были вот-вот вернуться. Нужно брать себя в руки. Но как тут возьмешь себя в руки, когда она только что фактически сама выгнала мужа из дома? Пусть он сам это спровоцировал. Но она-то поддалась на эту провокацию! Значит, она и виновата в том, что произошло. Господи, дети же проклянут меня за это! — с ужасом подумала она. Ведь, возможно, он попал под влияние критического для мужчин возраста. Она сама читала в каком-то журнале, что мужчина с сорока трех до пятидесяти пяти подвержен стрессу от приближающегося преклонного возраста. И поэтому пускается во все тяжкие, чтобы убедиться, что он действительно еще способен на многое.

Так она обвиняла себя. Но критики было много, а толку мало. Билл ушел. Навсегда.

Кэтрин не заметила, как слезы снова покатились из глаз. Все в ее жизни было зря. Так получалось.

Зря она так норовила ему угодить. Зря старалась предупредить все его желания. Ведь в конце концов это оказалось никому не нужным. Он все равно ушел. Кэтрин зарыдала в голос.

Ей было обидно.

Обидно за жизнь, прожитую впустую. Обидно за себя и за детей. Обидно за пустые надежды.

Выходило, что она прожила никчемную жизнь.

К приходу детей Кэт более-менее справилась со своими эмоциями. Она не хотела, чтобы они видели ее страдания. Но Алекс и Ноэль ворвались в дом с шумом непонимания.

— Мама, почему папины вещи разбросаны по всему двору? Даже на кустах его носки висят. Что случилось?

При виде детей Кэтрин опять заплакала. Она не хотела плакать при них, но слезы ее не спрашивали. Они непроизвольно катились и катились по щекам.

— Его больше нет, — утирая лицо платком, почти прошептала Кэтрин.

— С папой случилось несчастье? — испугалась Ноэль.

— Несчастье случилось с нами. Ваш папа ушел к другой женщине. А я выбросила его вещи в окно.

— Ну, мама, ты даешь! — присвистнул сын.

Кэтрин подняла заплаканные глаза сначала на сына, потом перевела их на дочь и неуверенно спросила:

— Вы считаете, что я плохо поступила?..

В комнате воцарилась тишина. Только через открытое окно доносился уличный шум. Через некоторое время Алекс задумчиво произнес:

— Ничего, мам, не расстраивайся, мы как-нибудь и без него проживем. Справимся. Мы любим тебя!

От этих слов Кэтрин стало легче. Дети остались на ее стороне. Она была не одна.

Кэтрин не могла забыть мужа. Вот хоть убей! Она гнала его из своих мыслей, но он не уходил. Иногда она готова была его убить. Иногда все простить. Но от этого ничего не менялось. Она спала в холодной постели. Она была ничья. Уходя, Билл не оставил Кэтрин даже снов о любви. Ей снились дурацкие сны. Кладбище, покойники, змеи и еще бог весть что. Просыпаясь, она тут же доставала сонник и листала его, выискивая ответы. Но ничего хорошего они не сулили.

От депрессии ее спасала работа. Она стала стричь клиентов и на дому. Этот вариант ей предложила Ланна Бреннел, владелица салона. И Кэтрин работала как заведенная. Думать о Билле стало некогда. Только по ночам.

Кэтрин сходила с ума от одиночества. Муж разлюбил ее. И вместе с этим низверг с пьедестала. Она больше не чувствовала себя Королевой. Ее Король ушел в другое государство, оставив разоренным их дом, опустошив ее душу и сердце.

С того злополучного дня, когда Билл ушел, прошло три месяца. За это время они успели официально развестись. Барбара нашла адвоката. Развели их быстро. Они оба подписали бракоразводные бумаги и, не прощаясь, разошлись в разные стороны. Теперь Кэтрин была незамужней. Это ее новое положение поначалу несколько пугало. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что она одинокая женщина.

Время, если и не лечит, то, во всяком случае, умеет заставить забыть. Ее сердечные раны постепенно перестали саднить. И настал момент, когда Кэтрин захотела увидеть себя в зеркале другой.