Ночь, которой не было - Марселла Бэлл

возвел новый и сделал профессией свое умение собирать и анализировать информацию. Можно сказать, что этому меня научила сама жизнь. И я сделаю все, чтобы наш ребенок не испытал ничего похожего на то, что пережил я.

Себастиан знал, что сделает, даже если ему придется всю жизнь бороться с соблазном, живя с Дженной, даже если придется заставить ее отказаться от собственной жизни. Возможно, теперь она поймет его лучше и признает, что другого выхода у нее нет.

Глава 12

Дженна смотрела на Себастиана, возвышавшегося над ее креслом, и не узнавала сама себя: она, такая всегда практичная и далекая от романтики, предпочитавшая в детстве активные игры с братьями кукольным свадьбам, сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о браке. Откровения Себастиана многое прояснили ей, и теперь она могла понять, отчего он настаивал на партнерских отношениях, больше напоминающих сделку, нежели обычную семью. Так что, неужели ей пора признать, что некоторые мечты - например, о личной жизни - так и не воплотятся в жизнь? Отныне она навеки связана с Себастианом, пусть и не так, как этого желала.

Похоже, что она недооценила масштаб расплаты за свой безответственный поступок, хотя и не сомневалась в том, что она последует. Себастиан не позволит ей устроить свою жизнь так, как хочется, хотя основной причиной тому, похоже, являются его детские несчастья, а не страх перед ответственностью и неуважение к ней. Он пообещал заботиться о ней и ребенке - может быть, этого достаточно? Разумеется, однажды она вернется к работе, но его обещание поддерживать ее и малыша финансово много значит. Множество женщин в похожих обстоятельствах не имеют даже уверенности в завтрашнем дне, не говоря уже о любви. И хоть они с Себастианом не будут в браке, ребенок получит любовь обоих родителей - хотя Себастиан и не использовал слово «любовь», Дженна была уверена, что он имел в виду именно ее. Ведь он одним махом устранил все проблемы, что тревожили ее в последнее время, кроме разве что недомогания по утрам и гормональных бурь, - это ли не настоящая забота? Если она позволит ему, он будет так заботиться о ней всю жизнь… ей нужно лишь согласиться на его условия.

Что ж, у нее тоже есть кое-какое требование, подумала Дженна, и, протянув руку, накрыла ею ладонь Себастиана. Мыслями она вернулась в день их первой встречи и вспомнила неудержимое желание, овладевшее ею в библиотеке дома д'Тьерца. Сейчас она хотела его, как никогда прежде, и знала, что нужна ему тоже. Ей хотелось подарить ему нежность, радость, прогнать мрачные воспоминания, дать надежду на светлое будущее. Больше в его жизни нет никого, кто бы мог это сделать.

Сейчас Дженна чувствовала, что наконец-то нашла себя в этом мире, где прежде не было места для нее, и сочла, что готова идти на компромисс. Лишь бы хоть немного прикоснуться к этому непростому человеку, что стоит перед ней, понять его - и так было всегда, с момента их первой встречи. Сейчас и всегда она хотела очутиться в его объятиях, где ей неизменно было хорошо.

Спустя два месяца после первой встречи Дженна была наконец готова признать, что она ощущала себя по-настоящему естественно только рядом с Себастианом. Сколько можно это отрицать? Они прошли через многое, нарушили не один запрет, потерпели не одно поражение. Осталось только посмотреть правде в глаза и поддаться очередному соблазну, но Дженна не намерена была сдаваться одна.

- Отведи меня в свою комнату, Себастиан, - сказала она.

По глазам его было видно, что он отчаянно борется с желанием ей повиноваться, словно от способности сопротивляться зависела его жизнь. В молчании прошла минута. Казалось, воздух вокруг них раскалился от напряжения… наконец Себастиан приподнял Дженну за руки и помог ей встать.

Она не помнила, куда они шли, весь путь словно слился в неразборчивую мозаику, но вот перед ними возникла дверь в комнату, где она, гостья, еще не была. Это была главная спальня, и она оказалась шедевром. Больше всех остальных комнат в доме, стены темносерые, с белой каймой и акцентами тут и там - странным образом такое сочетание смотрелось очень выгодно и не превращало спальню в мрачный склеп. Медового оттенка полированный паркет, толстые и пушистые коврики из овечьей шерсти так и манили удобно расположиться прямо на полу и поиграть в какую-нибудь игру для взрослых. Центром комнаты была огромная кровать, высокая и квадратная, с кремовым покрывалом и шеренгой мягких подушек. Под ней на полу валялся небрежно брошенный черный блестящий плед, похожий на пантеру. На стенах висели причудливые картины в стиле абстракции - то тут, то там можно было увидеть затейливые формы, линии, очертания, от вполне невинных до коварно напоминающих непристойные кадры сексуальных сцен. Без всякого сомнения, главной темой этой комнаты, как и главным ее предназначением, был секс - и в то же время элегантность обстановки поражала.

К спальне прилегала небольшая кухонька, выложенная черно-белой плиткой. Словно то, что происходило в спальне, требовало столько сил, что дойти до главной кухни у участников не было возможности. Были и еще какие-то двери, но куда они вели, Дженна уже не хотела уточнять. Сейчас ее всецело интересовал только Себастиан, который, кстати, был весьма заинтересован реакцией девушки и наблюдал за ней с живейшим интересом.

- Великолепно! - выдохнула она.

- Да, - подтвердил Себастиан, не сводя глаз со своей гостьи.

Дженна нетерпеливо стянула с себя платье, расплела косу - все это время она не переставала смотреть на Себастиана - и, наконец, осталась в одних трусиках. Волосы прохладной волной упали на спину, приятно освежая разгоряченную кожу. Поймав его взгляд, она почувствовала себя желанной, самой красивой на свете. Подойдя к ней, все еще полностью одетый в джинсы и мягкий свитер, Себастиан положил руки ей на талию, пробуждая к жизни крохотные электрические импульсы, бегущие по телу. Дженна знала, что снова готова отдать всю себя, - только теперь она понимала, на что идет. Да и потом, все, что могло случиться, уже случилось, и на сей раз ее не ждала расплата за безответственность. Она ничего не ждала, зная, что Себастиан не обещал ей ничего. Однако теперь причина его непреклонности была ясна. А еще у них не осталось ни сил, ни времени на игры. Они должны были стать одной командой, партнерами - этого требовал их будущий ребенок. Слова не имели значения -