Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора - Анна Кувайкова

— Эй, ты! — громкий голос раздался прямо над ухом. Более того, меня ещё и за прядь волос, собранных в высокий хвост на затылке и сплетённых в косу дёрнули.

От резких и не обдуманных решений меня спас классический шейкер, опыт работы и годы тренировок в исполнении братцев, этих малолетних извергов. Когда вопль «Ната!» или «Систер!» мог раздаться в самый неподходящий момент и обеспечить либо ожог, либо раскраску аля панда. В лучшем случае. А вот дружелюбия во взгляде всё-таки отсутствовало. Тем более что, подняв голову, я столкнулась почти нос к носу с той самой, скучающе-презрительной блондинкой.

И её злой, совершенно трезвый взгляд не сулил ничего хорошего.

— Что это за клуб, где в бармены берут таких… Неумех? — едко и громко, удачно поймав момент тишины между треками, протянула блондинка. — С такими кривыми руками и полным отсутствием хотя бы элементарных познаний в профессии делать нечего.

— Это один из самых респектабельных ночных клубов нашего города, — вежливо откликнулась, ставя перед другим клиентом два «зомби». Один с софт, другой с микс-дринком и витиеватой трубочкой ярко-жёлтого цвета.

Высокий парень, в чёрной майке и узких джинсах, с широким кожаным ремнём, обладал притягательной улыбкой, короткой стрижкой, редкой щетиной и…

Забитыми почти полностью руками. Лепестки лилий затейливо переплетались с хищными кошками и воронами, складываясь в узор объёмной татуировки от самого запястья и до локтя. Не удержавшись, я наклонилась вперёд, прокричав:

— Классный узор!

— Клёвый бармен, — не остался в долгу красавчик. И, взяв свои напитки, поинтересовался. — Новенькая?

— Стажёр, — развела руками, переключаясь на влюблённую парочку, вынырнувшую из группы танцоров поблизости.

— Удачной ночи, Стажёр, — отсалютовав мне стаканом, он подмигнул, бросив через плечо. — Надеюсь, ещё увидимся!

— Угу, в моих мечтах, — фыркнув себе под нос, я протёрла стойку и подмигнула этой злой блондинистой ведьме. — А руки кривые у того, кто вам брови делал и ресницы наращивал. А если он ещё и ляпнул, что реснички через два дня распушаться… То я вас поздравляю, это был развод!

— Да ты!..

Что там «Я» выяснять мне было откровенно некогда. Поток страждущих, ломанувшихся с танцпола на бар, поражал воображение, пугал разум и вгонял в ступор опыт, тот самый, сын ошибок трудных. Пришлось засучить рукава и в прямом и в переносном смысле, юлой вертясь на выделенной мне части бара. Попутно успевая обмениваться с посмеивающимся Аликом очередными колкими замечаниями и остротами. И с задорной улыбкой осознавать, что я, оказывается, соскучилась по тому непередаваемому удовольствию, когда занимаешься действительно своим, любимым делом.

Запарка? Цейтнот? Дедлайн? Да пофиг! Я от этого ловила самый настоящий кайф, получая заряд бодрости от клиентов и позитива, пополам с едким тонусом от собственного напарника. Так что, да. Идя в «Максимус» на собеседования я, в общем-то, ни на что особо не надеялась. Зато теперь всей душой жаждала остаться!

— Эй! Я с тобой говорю, хамло! — меня снова дёрнули за кончик косы. Ещё и бутылку с ликёром сшибли, благо поймать успела до того, как она разбилась об пол.

— Я вас внимательно слушаю, — убийственно вежливо откликнулась, ставя бутылку на место и наклоняясь к блондинке. Опираясь двумя руками на рабочую часть стойки.

Ведьма выглядела… Сногсшибательно. В плохом смысле этого слова. Элегантная причёска, дорогое платье и нервный румянец, расцветший на щеках некрасивыми, яркими пятнами. Взгляд был по-прежнему злой и трезвый, а губы кривились так, словно ей приходилось иметь дело с чем-то…

Я бездумно пощёлкала пальцами, подыскивая правильное слово. Отвлеклась на студента, активно просившего повторить шот текилы и, пока наливала ему, косила взглядом на стиснувшую зубы блондинку. Успев заметить, как та брезгливо вытерла ладонь об чью-то юбку. И пришла к выводу, что слово «мерзким» будет самым подходящим.

— Твои коктейли — дерьмо, — рявкнула блондинка, с размаху поставив бокал на стойку. Тонкое стекло дрогнуло, жалобно тренькнув.

— Это ваше личное впечатление или конструктивная критика? — ироничный вопрос сорвался с языка прежде, чем я успела прикусить это помело. И решив, что хуже точно уже не будет, потянулась убрать бокал, пока его кто-то не сшиб ненароком. — И если второе, то предъявите для начала свой сертификат идеальности… А потом мы с вами о качестве моих коктейлей поговорим. А теперь простите, но вы мешаете мне… Ай!

Вскрикнула я против воли, когда эта идиотка схватила меня за руку. И со всей дури сжала моими пальцами несчастный бокал, планомерно давя тонкие стенки. И без того немало переживший сосуд, предательски треснул, распадаясь на несколько крупных и десяток мелкий осколков. Острые грани впились в тыльную сторону ладони, оставляя на коже тёмно-алые разводы, смешавшиеся с терпким алкоголем. А эта… Эта дура ещё и ухмыльнулась так, снисходительно, продолжая держать мою руку в крепкой, цепкой хватке. Медленно так царапая кожу на запястье своими острыми ногтями!

— Ведьма! — зло припечатав, я стиснула зубы и свободной рукой неожиданно легко свинтив крышку шейкера. После чего вылила его содержимое прямо на дурную голову этой выдры блондинистой.

Та взвизгнула, выпустив мою руку, отскочив на пару метров от стойки и схватившись за свои волосы и лицо. По ним же, кстати, стекали вниз густые, вязкие, приторно-сладкие капли. Будущий коктейль был на основе ликёра и шоколадного сиропа, грозя оставить на память о себе огромные пятна по всей верхней части платья. Ведьма, видимо, это поняла, потому, как размазывать сопли по лицу прекратила. Зыркнула злобно и кое-как вытерев свою раскрашенную морду, с изрядно потёкшей штукатуркой, сжала кулаки, рванувшись вперёд. Явно намереваясь перепрыгнуть стойку и вцепиться в мою косу.

Только вот стоило оказаться в пределах моей досягаемости, как на её голову тут же оказалось перевёрнуто ведёрко со льдом, стоявшее за барной стойкой. Мелкие, чуть подтаявшие кубики полились сверху, попадая за ворот платья и в декольте. И пока дама хватала ртом воздух, не зная, то ли визжать, то ли прыгать, то ли ещё что-то делать, я привстала на цыпочки и, дотянувшись щипцами, устроила ей на макушке веточку мяты, гаркнув с неизменной улыбкой:

— За счёт заведения!

Собравшаяся толпа невольных зрителей, глядя на получившуюся композицию, захохотала, улюлюкая и весело аплодируя. Мне, правда, было не до смеха. Рука ныла, её жгло огнём, а капли крови грозили раз и навсегда испортить форменные брюки и блузку. А в душе буйно цвела самая настоящая, почти детская обида, вынуждая поджимать губы и кусать щёку изнутри, чтобы позорно не разреветься на такую мировую несправедливость. Но я нашла в себе силы криво улыбнуться, и шутовски раскланяться перед посетителями.

После чего развернулась и поспешила в сторону служебки, на ходу сдёргивая душивший меня галстук-бабочку и не замечая, что всё-таки закатившую истерику выдру увели под белы ручки два парня подозрительной байкерской наружности. И улыбались они при этом так многообещающе, что ведьме стоило бы посочувствовать.