Феникс - Евгений Южин

— И это все?! — удивилась Фар. — Что было дальше?!

— Помню, что он посмотрел на нас. Дальше куратор велела нам молчать и никому не рассказывать, что мы там были и что мы там видели. Она нас сразу же увела оттуда. Так что и рассказывать больше нечего. Если бы не Сам, я бы его ни за что не узнала сейчас!

Фар задумалась. Как это у нее часто бывало, ее мысли сразу же обращались в слова:

— Значит, он уже был у храма и там что-то произошло. Возможно, он решил вернуться и это обеспокоило сестер. Но почему он стал лысым? И не просто лысым! Ты заметила, у него даже бровей нет!

— Ага, — согласилась подруга. — Я же говорю, я его без Сама и не узнала бы. Хотя он все равно заметный — высокий. Видела, какое у него лицо? Чужое совсем, узкое. И глаза светлые. Интересно, а все мун такие? — Она прищурилась. — В чем-то я Ану понимаю. Он больше похож на древних, чем наши мужчины. Только вот кожа совсем белая! Я светлее и не видела никогда.

Девушки стояли потерянные на том же месте, где их оставила куратор. Какое-то время, занятые обсуждением закончившегося представления, они обращали мало внимания на происходящее вокруг, но вскоре обнаружили себя выдохшимися и растерянными. Где куратор? Что им делать? Торчать и дальше под начинающим набирать жар светилом? Или найти местечко поудобнее? В тот же миг, как они решили, что проявили достаточное терпение и выдержку и имеют полное право посетить лавку и выпить по чашечке настоя водорослей, появилась Орост.

Куратор выглядела привычно невозмутимой, но по мелким признакам было ясно, что она чем-то взволнована.

— Следуйте за мной. — Орост была немногословна.

Устремившись за развернувшейся вновь вглубь города скелле, Фар попыталась на ходу выведать, что происходит:

— Куратор! Так это что, из-за Уров такая суета?

Какое-то время Орост молчала, делая вид, что не слышит вопросов спутницы, но стоило им оторваться от суеты набережной, окунувшись в тенистые лабиринты центра города, она остановилась.

— Так, девочки. Если уж вас впутали во все это, то я полагаю, что кое-что вам все же надлежит знать.

Если бы гениальный скульптор решил запечатлеть в мраморе композицию с говорящим названием «Внимание», ему следовало выбрать лица подруг в этот момент.

— Суета, как вы это назвали, вовсе не из-за Уров. — Она поджала губы, нахмурилась. — Хотя я не уверена, что-то там сестры скрывают. Но, по большому счету, главное — другое! Сопровождающий Ану — эль! Самый настоящий!

На мгновение воцарилось молчание. Новость казалась слишком невероятной, и спустя несколько ударов сердца Онора, в очередной раз презрев этикет, выпалила:

— Откуда это известно?!

Куратор помолчала, ее глаза сузились, пристально всматриваясь в подопечных, наконец, она, по-видимому, решилась:

— Скелле с востока каким-то образом определили это совершенно точно. Во всяком случае, они объявили его личность неприкосновенной и поклялись всеми силами помогать ему. Вы же помните Устав — он, между прочим, у нас одинаков. — Орост многозначительно замолчала.

Для ошарашенных студенток неожиданно открылись слова даваемой всеми скелле присяги, прежде считавшиеся неуклюжей древней формулой, не имеющей практического смысла: «… и, если понадобится, отдать жизни и все свои силы служению тем, кто следует дорогой богов»! Эти слова помнили все скелле, но до сих пор это была абстракция, далекая от реальных нужд и забот Ордена. «Теми, кто следует дорогой богов» называли элей, мифических пришельцев из иных миров, загадочных чужих, от которых остались одни легенды, такие же мутные и неправдоподобные, как и легенды о богах.

Медленно и неохотно в возбужденном разуме будущих скелле вставали на свои места кусочки загадки: странный облик незнакомца; внимание к нему могущественной семьи древних аристократов; слухи о связи между ним и Аной — одной из сильнейших скелле на Мау; суета сестер вокруг его появления; наконец, тот факт, что храм ясно дал понять, что узнает того, кто пришел. От внезапного открытия по телу Фар пробежали мурашки — накануне ты зубришь надоевшую анатомию, а сегодня ты почти прикасаешься к величайшему таинству Мау, оказываешься в нескольких шагах от невозможного.

— И что теперь делать? — тихо прошептала она.

— А тебе не ясно? — Орост вновь превратилась в преподавателя по химии, кем она и была в университете, — Если он пришел сюда, он пришел в храм.

— Но нам-то что делать?

— Наше место рядом. Мы идем к храму и выполним свой долг.

— Долг? — слово неприятно резануло ухо Фар. — А если он туда не пойдет? Что, если он решит отдохнуть с дороги, поспать, осмотреться? — Только что она была свободной, беспечной, могущественной волшебницей, элитой элит, и вот, здравствуйте — ты что-то там должна неизвестно кому.

— Вы, девочки, не представляете, какая здесь каша варится! Котелок надо либо немедленно снять с плиты, либо закончить начатое. Это как на войне — вы же помните лекции по боевому искусству — если армии выступили, то они должны найти друг друга и сразиться. Битва начинается не тогда, когда ударят первые боевые маги, а тогда, когда интенданты начинают закупку продовольствия для марша еще даже не собравшейся армии. Если солдат не отправить в бой, а оставить в ожидании — они сначала все сожрут, станут безобразничать, а потом разбегутся.

— Но мы же не собираемся сражаться? — робко спросила Онора.

— Надеюсь, что нет, — пугающе неуверенно ответила куратор. — Но сестры куда-то делись. И очень похоже, что они уже на марше, — тихо добавила она.

Темными уверенными силуэтами из глубины близкого переулка появилась троица городских охранников. Старший среди них, шагавший впереди пожилой дядька, неотрывно смотрел в сторону соседнего здания, поэтому, в отличие от застывших на полушаге молодых парней — его спутников, не сразу заметил недовольных вторжением в их разговор волшебниц. Хуже того, расслышав вместо мерных шагов за спиной повисшую внезапную тишину, он не нашел ничего лучше, чем обернуться к своим подопечным, вместо того чтобы искать причины их внезапной неподвижности. И лишь рассмотрев на лицах младших товарищей тень неминуемо приближающейся катастрофы, замер, медленно поворачиваясь, пока в упор не столкнулся взглядом с раздраженными лицами трех скелле сразу. Лицо налилось темной краской, казалось, еще мгновение, и он лопнет, забрызгав окружающих. Впечатление усилилось, когда охранник с сиплым вдохом набрал воздух, вероятно, собираясь что-то сказать, но так и застыл — надутый и покрасневший, с поджатыми губами и бегающим взглядом.

Тихонько засмеялась Онора, недовольная Фар бросила на нее взгляд и тоже невольно хихикнула. Улыбнулась Орост, отправляя кивком головы остолбеневшего охранника. Беспокойство и волнение, вызванные невероятными новостями, быстро растворились в переплетениях теней и накаляющихся пятен жаркого солнца. В визите эля уже не виделось зловещего предзнаменования, пропало пугающее ощущение возможных перемен. Три могучих скелле, повелительницы этого мира, не торопясь направлялись в сторону бывшего храма, уже не для того, чтобы отдавать неожиданный долг, а для того, чтобы присмотреть за неразумными горожанами да и за самим элем, если он там появится.