Книга вторая По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин

Валерьевна, извлекая из нагрудного кармана небольшую фотографию и протягивая её мне со словами, — Смотри, Вить. Внимательно.

Осмотрев предложенное с вздымающимися почти до челки бровями, я торопливо пихнул гадость назад. Это срок. Некислый такой срок. Где они подобное взяли?!

— Срамота-то какая…, — смущенно пробормотав это, я отвернулся к стенке.

— Это, Витя, Вероника Кладышева, — с тяжелым вздохом проговорила мой куратор, — Она будет курировать проект «Воскрешение». То есть, по-простому, через неделю-полторы все соседние с тобой комнаты будут заняты всеми «призраками» СССР и еще двумя из Китая. То, что ты увидел на фотографии, тоже будет жить… недалеко от тебя. Либо недалеко, либо прямо в этом помещении. Она единственный специалист по «призракам» благодаря особому состоянию психики, позволяющему замечать в ней малейшие… повторюсь, малейшие изменения.

— Но в остальном это отбитая маленькая сучка с полностью съехавшей крышей, — рубанула Окалина-старшая, — С тобой будет жить либо Юля, либо она. Выбирай!

— Съехавшей как у Янлинь? — дрожащим голосом поинтересовался я, — Это же «чистая»?

— Да, это «чистая». Ей 36 лет.

— Ну нахер…, — тут же выдохнул я, — Лучше с Палатенцом!

Без условий. Без вариантов. У меня, как только я увидел стоящую в хате троицу, были планы наныть себе побольше коэффициентов к зарплате и пенсии. Воинские, боевые, арктические, да хоть какие! Да хоть все вместе! Понимаю, что подобное — филькина грамота, потому что, если партия захочет — я моментально стану пустым местом, но хоть что-то! Но на фотографии… там было такое непотребство, что я сразу взглянул на Юльку под другим углом. Как на защитницу.

А заодно очень и очень пожалел психику проживающих в «Жасминной тени» пацанов. Да и свою заодно. Живи такое со мной — мне бы настал кобзон, но частично я и так его поймаю, так как общаться с этим существом таки придётся, если верить словам разговаривающих с кем-то женщин. А, они со мной говорят.

Чтобы вы не гадали, уважаемая, хоть и не существующая публика, на фотографии была девочка. Миленькая такая девочка-подросток, стройненькая красивая брюнеточка. С каре. Лет эдак от 13-ти до 15-ти. С большими и очень красивыми карими глазами, блистающими немалой безуминкой, что, в принципе, для Коморской норма. А вот во что она была одета…

Скажем так, печально знакомые мне японские мангаки, рисующие отбитый хентай с несовершеннолетними персонажами, могли бы вдохновляться этим вечно.

— На самом деле, она умеет держать себя в руках, — поджав губы, сообщила нам Молоко, — И будет это делать.

— Если не поселится с Виктором, — надавила на больное Окалина, — Учитывая, сколько времени тот проводит голым. Да, Вить, если ты согласен, то мы договорились, но вот этот момент запомни — не показывайся это мелкой б**и на глаза голым. Никого за связь с ней не посадят и даже выговора не сделают, но… сам понимаешь.

— Понимаю, — хрипло выдохнул я.

Высокие моральные нормы советского народа, пропагандируемые с экрана телевизора, далеко не совпадали с реальным положением дел. У неосапов эти самые нормы были куда ниже. Нам, грубо говоря, попросту не мешают трахаться как попало и с кем попало и куда попало, лишь бы содомию не разводили мужицкую, потому как столь тревожащих государство детей в чересчур юном возрасте мы не производим, болячки не разносим, на институт брака не покушаемся. Тем более, что если спиногрыз получится, то криптиду 2-3го поколения будут рады до обосраться. Однако, низкие нормы вовсе не означает, что их нет. Тем более — у меня, прожившего в сумме куда больше, чем та же Юлька. И успевшему отвыкнуть от жесткача с экранов смартфона того времени.

— Странно, — обернулась ко мне перед дверью майор, предварительно выпустившая наружу свою подругу, — Я думала, что ты, Изотов, как раз по этим…

— Нелла Аркадьевна! — тут же вспыхнул я, подходя к блондинистой начальнице почти вплотную и задирая голову вверх, — Я предпочитаю изящных и миниатюрных женщин, а не детей! Запомните это… пожалуйста!

— Какая реакция, — озадаченно наклонила голову военная, — С чего бы это, Изотов?

— Потому что подобную инсинуацию я уже слышал неоднократно! — отрубил я, проглотив «от неизящных и неминиатюрных женщин». Было дело. Бесило невероятно. Именно потому, что от «неизящных и неминиатюрных», которым было обидно и хотелось уязвить. Пословицу «насильно мил не будешь» моментально забывают, когда понимают, что ими пренебрегают.

— Хорошо, — чуть помедлив, кивнула женщина, — Запомню.

А затем её глаза уставились на что-то за моей спиной, а из груди вырвалось возмущенно-смущенное «Юля!!».

— Что? — ответила совершенно голая Юлька, уже сидящая на своем любимом канделябре с книгой в руках, — Мне так комфортно. Буду так. Дома.

Мы с Окалиной переглянулись.

— Если вы думаете, что я постесняюсь на неё мастурбировать в общей комнате… даже зная, кто будет смотреть записи…, — с издёвкой произнес я, — …то вы очень глубоко заблуждаетесь, товарищ майор!

— Я знаю, как выглядит голая мама, — подлила цистерну керосина в разгорающийся пожар товарища майора дочь, демонстрирующая, что она здесь точно никому не товарищ, — Хочешь, покажу?

— Изотов, выйди!!! — чуть не обрушила воплем общежитие военная, выталкивая меня из апартаментов.

Через 15 минут она ушла, имея вид человека, продравшегося сквозь несколько смертельных схваток подряд, выгрызшего победу из лап самой смерти и идущего испустить свой несломленный ненастьями дух на высоком кургане, с которого так приятно наблюдать свой последний восход солнца.

Пожав плечами, я зашел к себе домой. Посмотрел на Юльку, продолжающую сидеть в таком же развратно-голом виде, что и раньше.

Юлька посмотрела на меня. А затем, спустя чуть-чуть, мигнула своим обликом, показав именно то, за что её предок клала жизнь и нервы на алтарь победы.

Тоскливо взвыв, я сел на пол, уставившись на потолок.

Новая жизнь, второй шанс. Никаких треволнений, никаких хлопот, никаких ошибок. Твердо и уверенно прожить жизнь, обеспечив себе комфортный уровень занятости и отдыха. Тем более тут, в развивающемся, великом и могучем Союзе. Тихая работка в дружном коллективе, аккуратные интеллигентные пьянки, закуренные в пятничную ночь кухни, с которых расползаются оглушенные собственными воплями под гитару гости. Радость урванным импортным джинсам, прохладная приятность хорошего разливного пива после трудового дня, рыбалка, жена, дети.

Хех. Мечты-мечты, где ваша сладость.

Будь у меня полегче характер, я бы воспринимал эту, вторую жизнь, с юмором. А что? Учишься, вокруг кипит и гремит половая жизнь, бухающие студенты, приключение на приключении! А еще я тайный агент КГБ при исполнении