Нож сновидений - Роберт Джордан

– Если мы ввязываемся в это, то лучше уж двигаться, чтобы им было сложнее попасть, – заметил Гэйбон, подбирая поводья. – С вашего разрешения, миледи?

– Верно, двигаясь, мы потеряем меньше людей, – согласилась Бергитте, и он направил коня вниз по склону.

Касейлле осадила коня рядом с Бергитте и отсалютовала, прижав руку к груди. Ее узкое лицо за щитками шлема было мрачным:

– Разрешите Личной Охране занять место в строю, миледи? – так и слышалось, что в названии подразделения телохранительниц две заглавные буквы. Они – не просто телохранители, они – Личная Охрана Дочери-Наследницы, а вскоре станут Личной Охраной Королевы.

– Разрешаю, – ответила Бергитте. Если у кого-то и было полное право на это, то именно у этих женщин.

Арафелка развернула коня и галопом пустила его вниз по склону, телохранительницы потянулись за ней, чтобы занять место в разрываемом молниями строю. Примерно двести человек конных наемников, в черных шлемах и латных нагрудниках, – над ними реяло красное знамя с изображением бегущего черного волка, – замерли, увидев, что их ждет внизу. Однако те отряды, что следовали за ними под знаменами дюжины Домов Андора, напирали сзади, так что им ничего не оставалось, кроме как двинуться дальше. Большинство дворян теперь уже были внизу, во главе своих ополченцев. Среди них были Браннин, Келвин, Лаэрид, Барел и многие другие. Никто не колебался, видя перед собой собственное знамя. Сергас была отнюдь не единственной женщиной, которая при виде вымпела с ее символом, вынырнувшего из врат, послала коня на несколько шагов вперед, будто бы собираясь присоединиться к своим ополченцам.

– Шагом! – выкрикнул Гэйбон, стараясь пересилить взрывы. Команда прокатилась вдоль шеренг, подхваченная другими голосами. – В наступление! – Развернув гнедого, он медленно двинулся навстречу Приспешницам Темного, в самую гущу молний, раскидывавших людей, коней и грязь.

– Ну, так что же ты хотела мне показать? – потребовала ответа Чанелле. – Я хочу поскоре убраться отсюда.

Теперь это уже маловероятно. Люди продолжали течь потоком из врат, тут же пуская лошадей в галоп, чтобы догнать остальных. Теперь с неба обрушивались огненные шары, внося свою смертельную лепту, поднимая фонтаны из грязи, оторванных рук и ног. Лошадиная голова совершила медленный кульбит в воздухе.

– Вот это, – сказала Бергитте, указывая на сцену, разворачивающуюся перед ними. Гэйбон пустил коня рысью и за ним потянулись остальные. Три шеренги спокойно двигались вперед, остальные спешили следом, догоняя товарищей. Внезапно от одной из женщин возле фургона протянулась полоса текучего белого пламени и прорезала в рядах брешь в пятнадцать шагов шириной. Еще мгновение в воздухе висели мерцающие огоньки, повторявшие очертания людей и лошадей, а затем все исчезло. Полоса стала подниматься выше и выше и, мигнув, потухла, оставив фиолетовую полосу на сетчатке глаз. погибельный огонь выжигал людей из самого Узора, они оказывались мертвы еще до того момента, как текучее пламя касалось их. Бергитте поднесла к глазу зрительную трубу и успела разглядеть женщину, сжимавшую в руке тонкий черный жезл, длиной где-то в шаг.

Гэйбон начал атаку. Слишком рано, но его единственная надежда – оказаться как можно ближе к фургону, пока ряды солдат еще не окончательно поредели. И надежда действительно единственная. Сквозь раскаты грома и грохот взрывов донесся нестройный крик: «За Илэйн и Андор!». Пусть нестройный, но громкий. Знамена гордо реяли на ветру. Красивое зрелище, если не думать о том, сколько гибнет воинов. Кони и всадники, в которых попадали огненные шары, просто испарялись, а тех, кто находился поблизости, расшвыривало в разные стороны. Некоторые умудрялись даже подняться снова. Лошадь без наездника сначала стояла на трех ногах, рванулась было прочь, но упала.

– Это? – недоверчиво переспросила Чанелле. – У меня нет ни малейшего желания смотреть, как гибнут люди.

Очередная полоса погибельного огня выжгла дыру в линии атакующих, после чего, словно нож, вошла в землю, прорыв канаву к фургону, и пропала. Снова полегло много ополченцев, однако не так много, как могло бы. Бергитте видела такое в сражениях во время Троллоковых Войн, когда в бою использовали Силу. На каждого лежащего неподвижно человека приходилось двое или трое, упорно старающихся подняться на ноги или пытающихся остановить кровь. На каждую мертвую лошадь – двое животных, стоявших на дрожащих ногах. Ливень из молний и огненных шаров не иссякал.

– Тогда останови это, – просто ответила Бергитте. – Если они убьют всех, или столько, что все остальные побегут, мы потеряем Илэйн. – Не навсегда. Да, сгореть ей на месте, она до конца жизни будет выслеживать ее, лишь бы увидеть ее свободной, однако одному Свету ведомо, что с девушкой станется к тому времени. – Сделка Зайды будет сорвана. И виноваты будете вы.

Утро выдалось не особо теплым, и, тем не менее, на лбу Чанелле бусинками проступил пот. Огненные шары и молнии сыпались теперь на всадников Гэйбона. Женщина, сжимающая жезл, вновь подняла руку. Даже без зрительной трубы, Бергитте была уверена, что жезл нацелен прямо на Капитана. Он тоже наверняка видел это, но не стал ни на шаг сворачивать в сторону.

Внезапно сверкнул еще один зигзаг молнии. Он ударил в женщину с жезлом. Ее отбросило в одну сторону, а коня – в другую. Одна лошадь из упряжки рухнула на землю, а другие принялись взбрыкивать и взвиваться на дыбы. Животные бросились бы прочь, если бы не мешал вес мертвого тела. Остальные лошади тоже метались в стороны и вставали на дыбы. Дождь из огненных шаров и молний прекратился, пока Айз Седай успокаивали обезумевших животных, стараясь при этом удержаться в седле. Возница даже не пытался урезонить упряжку, а спрыгнул с козел и, обнажив меч, ринулся навстречу атакующим. Зеваки в Нижнем Кэймлине бросились уносить ноги, на сей раз подальше от места событий.

– Этих берите живьем! – поспешно спохватилась Бергитте. Не то, чтобы она хотела оставить преступниц в живых, – в любом случае, их ждет казнь, как Приспешниц Темного и убийц, – однако в том треклятом фургоне Илэйн!

Чанелле чопорно кивнула, и всадники, окружавшие фургон, стали вываливаться из седел и падать на землю, словно им связали руки и ноги. Так, на самом деле, и было. Возница, мчащийся навстречу нападавшим, упал лицом вниз и остался лежать, извиваясь.

– Женщин я оградила щитами, – добавила Чанелле. Даже удерживая Силу, семь Приспешниц не могли бы превзойти Круг из восьми женщин.

Гэйбон вскинул руку, и атакующие сбавили шаг. Удивительно, все произошло так быстро. Шеренги не успели преодолеть и половины пути к фургону. Поток ополченцев, проходящих сквозь врата, не ослабевал. Вскочив в седло, Бергитте помчалась к Илэйн.

Проклятая девчонка! подумала она. В узах не чувствовалось даже намека на страх.

Приспешницы Темного решили не испытывать судьбу. Помимо того, что Илэйн оградили щитом, Тимэйл с каким-то злобным удовольствием скрутила ее в тугой узел, так что голова оказалась зажатой между коленей. Мышцы нещадно ныли, оттого что приходилось мириться с этим неудобным положением. Рот ей заткнули грязным лоскутом, у которого был мерзкий масляный вкус, затянув его на затылке так туго, что ткань врезалась в уголки рта, – видимо, предполагалось, что таким образом она не сможет позвать на помощь у ворот. Но Илэйн и не собиралась, – своими воплями она просто обрекла бы на гибель часовых, стоявших на посту. Она чувствовала, что шестеро Черных сестер удерживали саидар, пока они не оказались за воротами. Но завязывать глаза было вовсе не обязательно. Илэйн предположила, что этим они хотели заставить ее почувствовать себя еще беспомощней, однако едва ли им это удалось, беспомощной она себя никак не ощущала. Как бы то ни было, до рождения малышей она – в полной безопасности, и сами малыши – тоже. Так сказала Мин.