Эксперимент - Дарина Грот

– А! – заорала она от ощущения, что к ней кто-то прикоснулся.

Через секунду к ней уже не просто дотронулись, ее схватили и силком поволокли куда-то.

– Вот! – победоносно произнес голос Левиафана. – Благодарность принимаю в письменно виде.

Он посадил девушку на заднее сиденье полицейской машины и мельком взглянул в ее очумевшие глаза.

– В камерах иногда бывает очень много крыс. Осторожно, милая! – вампир тщеславно закрыл дверь и помахал рукой опешившей девушке.

Полицейские кивнули ему головой в знак благодарности, сели в машину и поехали. Лилит вертела головой в разные стороны, как филин, округлив глаза. Ее маленькие пальцы вцепились в решетку, отделяющею места стражей порядка от места преступника в машине.

– Нет! – крикнула она, дергая решетку.

Один из полицейских обернулся и строго посмотрел на нее.

– Успокойтесь, мисс! – его голос звучал как из бездонной пропасти. – Иначе мне придется надеть на Вас наручники.

– За что? – возмутилась до глубины души Лилит. – Я ничего не сделала.

– За угон общественно транспорта, за порчу имущества, принадлежащего не Вам, за попытку ограбления…

– Что? – до обвинения в попытке кражи, казалось, что ее глаза больше не могут расшириться, но как только прозвучало это обвинение, они чуть ли не выкатились из орбит.

– Молодой человек написал заявление, что Вы путем гипнотического воздействия, попытались обокрасть его. Как только он это заметил, сразу начал сопротивление, на что Вы взяли разводной ключ и ударили его им по голове, а затем выкинули орудие в окно…

– И вы поверил в эту чушь? – Лилит была в гневе, она думала, что вот-вот начнет задыхаться от злости.

– Мисс, у него на лбу поперечный порез! Он от госпитализации отказался, и заметьте, не скрылся в парке…

– Какими же надо быть дуракми! – закричала Лилит, перебив его, и ударила ладонью по сетке.

– Мисс, аккуратнее со словами, все может быть использовано против Вас и к вашему ночному разбою вполне может добавиться оскорбление полицейского при исполнении…

«Ну, замечательно! О какой идиллии я думала десять минут назад? Да у нас многовековая война, у которой нет конца и не будет, да она вообще не имеет временных границ, только боевые действия, причем постоянные! Даже если создается видимость, что вроде все нормально, но в головах готовится стратегический план атаки! Левиафан никогда не отступит… Я тоже!», в ее голове начали выстраивать мысли и планы великого возмездия, но внезапно они оборвались.

«О чем я думаю? Какая месть? Я через какое-то время буду сидеть за решеткой, а там, мои шансы как-либо отомстить равны нулю… О, боже, хуже всего, что мне и позвонить-то кроме него некому больше, но я не буду ему звонить! Да, он специально это сделал, чтобы в очередной раз убедиться в своей превосходстве, услышав мои просьбы! Не буду звонить!»

Маленькая комнатушка метра четыре на четыре, с двумя кроватями, на которых лежали не понятного цвета матрацы, перемешанные с грязью и ацетоновыми разводами. Единственное окно с решеткой выходило на улицу, но чтобы посмотреть из него Лилит надо было встать как минимум на стул, которого в камере не было. Железная дверь была с окошком наверху. В камере никого не было, кроме Лилит, так что хоть в этом она чувствовала себя немного лучше.

Прошло три дня. Лилит из последних сил старалась сдержать данное себе обещание: не звонить. С каждым часом ей становилось все противнее и противнее. У нее не было душа и ванны в течение трех дней, по камере постоянно ползала какая-то живность, то маленькие паучки, то жучки, то тараканы. И каждый раз, увидев очередного представителя насекомых, Лилит кричала не своими голосом, словно она была живьем в огне. К ней тут же бежал дежурный и отчитывал ее, как маленького ребенка, между тем тайно питая к ней огромнейшую симпатию и мысленно желая ее.

Еда была еще хуже, и порой Лилит даже терялась, что было более омерзительным, вид того, что было в тарелке или чистый паук на стене. Даже сама посудина была отвратительнее, чем ее содержимое, у собак тарелки чище были, чем у нее.

В коридорах постоянно кто-то орал, чего-то требовал. Мимо камеры проводили то проституток, то наркоманов, то, возможно, каких-то нелегалов. Всем объясняли права, обязанности и обвинения, и все это было постоянно около камеры. Девушка потихоньку начала сходить с ума от всего, что там творилось.

К обеду она ходила туда-сюда по комнатушке, нервно думая звонить или нет.

– Эй! – крикнула она, топчась около двери на цыпочках, пытаясь разглядеть кого-нибудь в коридоре.

Она еще раз ударила в железную дверь и несколько раз позвала дежурного.

– Мисс? – наконец он объявился, он стоял по ту сторону двери и рассматривал глаза девушки.

– За меня…никто… не вносил…чего-нибудь… – еле слышно спросила она, переминаясь с ноги на ногу.

– Извините, мисс… – пожал он плечами.

Лилит отвернулась от окошка и медленно съехала по двери на пол. Она уткнулась носом в колени и тихо зарыдала.

– Но вы можете позвонить… Вы имеете на это право! – офицер попытался ее успокоить, услышав жалостливые всхлипывания.

– Нет! – вскрикнула она. – Спасибо…

«Я раздавлена напрочь. Он опять меня растоптал, как не затушенный окурок… Он не оставляет мне другого выхода, как только звонить. Не могу же я, в конце концов, сорвать себе жизнь из-за ночной шалости? Как же у него хорошо получается уничтожать меня, не оставляя мне никаких запасных вариантов. Такое ощущение, что он все продумывает до последней мелочи, до последнего шага…или ему просто везет? Постоянно фортит? Ну конечно! Как только фортуна отворачивается от меня, она сразу же поворачивается к нему. А от этого страдаю я! Интересно, сколько он будет ждать этого звонка? Год? Может два? Может весь срок, пока я буду прозябать в не очень хороших местах? Я не должна оказаться там по его милости…», девушка вскочила с пола и снова забарабанила руками в дверь.

– Офицер! – крикнула она. – Разрешите мне сделать один звонок!

Левиафан наслаждался звучанием очередной сонаты Шопена, высекая ее пальцами из клавиш. Его ничего не волновало, на лице блаженствовал восторг и упоение. Казалось, что девушка с именем Лилит никогда не существовала в его жизни. Вампир был настолько самодоволен, что было тяжело представить его еще с кем-то, кроме себя.

Плавную мелодию нарушил отрывистый звонок мобильного.

– Вот я и дождался! – произнес он, улыбаясь и доигрывая два последних аккорда. – Да?

В трубке повисла тишина, черного цвета, без ограничений, как космос. Левиафан прижал трубку плечом к уху и снова сел за пианино. Лилит хмурилась, слушая отрывистые звуки.

– Я слышу, что тебе там без меня совсем не плохо? – процедила она сквозь зубы.

– А почему мне должно быть плохо? Я знаю где, с кем ты, насколько и главное, что ты в безопасности! – усмехнулся он в ответ.