Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

Тут в дверь постучали, и в кабинет просунулась голова жизнерадостной блондинки.

– Деннис готов, Ранбир, и ожидает в комнате для свиданий, – сказала блондинка и исчезла.

– Пойдемте? – Доктор Биджрел встал с кресла. – Я буду присутствовать при вашей беседе, и прикрепленный к нему медработник тоже.

Женщина, сообщившая о готовности Крида, прошла вместе со Страйком и психиатром сначала по одному коридору, затем по следующему. Путь им то и дело преграждали такие двери, которые следовало отпирать и запирать при каждом прохождении. За третьей такой дверью Страйк увидел тучного человека в спортивных штанах фирмы «Найк», который шаркал по коридору в сопровождении двух санитаров: они держали заломленные, неподвижные руки больного у него за спиной. Вся троица прошла мимо в молчании. Больной окинул Страйка остекленевшим взглядом.

В конце концов Страйк и его провожатые оказались в пустом помещении открытой планировки, с креслами и выключенным телевизором. Страйк предположил, что блондинка – это и есть закрепленный за Кридом медработник, но ошибся: ему представили дюжего мордоворота с наколками на обеих руках, с выступающим вперед квадратным подбородком – «Марвин, старший санитар Денниса», после чего блондинка улыбнулась Страйку, пожелала ему удачи и вышла.

– Ну что ж, начнем? – сказал доктор Биджрел, и Марвин распахнул дверь в спартанскую комнату для свиданий, с единственным окном и белой интерактивной доской на стене.

Там в одиночестве сидел за столом невысокий, грузный очкарик с тройным подбородком, в джинсах и черной фуфайке. Круглый живот не позволял ему вплотную придвинуться к белой пластмассовой столешнице. Где-нибудь на автобусной остановке Деннис Крид сошел бы за обычного старичка, не слишком аккуратного, седого, давно не стриженного.

(Это он вдавливал раскаленные утюги в обнаженные груди секретарши Джеки Эйлетт. Этот он выдернул один за другим все ногти на руках и на ногах у парикмахерши Сьюзен Майер. Это он выковырял глазные яблоки у агента по продаже недвижимости Норин Стэррок, которая была еще жива и прикована к батарее парового отопления.)

– Деннис, это Корморан Страйк, – объявил доктор Биджрел, опускаясь в кресло у стены.

Марвин, сложив на груди татуированные ручищи, остался стоять рядом с ним.

– Здравствуйте, Деннис, – сказал Страйк и сел напротив Крида.

– Здоро`во, Корморан, – отозвался Крид невыразительным голосом, в котором сквозили нотки простонародного восточнолондонского говора.

Солнечный свет яркой рамой падал на столешницу между ними, высвечивая заляпанные линзы Кридовых очков в проволочной оправе и дергающиеся в воздухе пылинки. За грязными стеклами виднелись радужки: совсем блеклые, они почти сливались с белковой оболочкой глаз, отчего расширенные до предела зрачки казались окруженными белизной. Вблизи Страйк рассмотрел рваный шрам, который сбегал от виска к носу и тянул за собой левое нижнее веко – след удара, из-за которого Крид чуть не расстался с одним глазом. Лежащие на столе пухлые, бледные руки слегка дрожали, дряблые губы подергивались – побочные эффекты препаратов, подумал Страйк.

– На кого работаешь? – спросил Крид.

– Надеюсь, вы сами догадаетесь – по моим вопросам, – сказал Страйк.

– Если так, чего туману нагонять? – спросил Крид и, не получив ответа, выдал: – Признак нарциссизма, знаешь ли: утайка информации для повышения собственной значимости.

Страйк улыбнулся:

– Это не вопрос собственной значимости. Просто я знаю, что такое королевский гамбит.

Крид подтолкнул кверху очки в тонкой оправе:

– Уже донесли тебе, что я шахматишками балуюсь?

– Ага.

– А сам-то играешь?

– Слабо.

– И каким боком, интересно, королевский гамбит касается этой ситуации?

– Своим первым ходом вы, как может показаться, открываете легкий путь к своему королю. Вы предлагаете перепрыгнуть сразу к исчезновению женщины, которое я расследую.

– Думаешь, это тактический ход?

– Возможно.

Наступила короткая пауза. Ее нарушил Крид:

– Давай тогда я сам скажу, кто, с моей точки зрения, тебя прислал, идет?

– Ну скажите.

– Дочка Марго Бамборо! – выпалил Деннис Крид, внимательно следя за реакцией Страйка. – Муженек-то давно на этом деле крест поставил, а дочке нынче сорок с хвостиком, да и денег куры не клюют. У кого бабло, тот тебя и нанял. Ты себе цену знаешь. Я все про тебя читаю, что в газетах пишут. Второй вариант, – продолжил Крид, не получив ответа, – старикашка Брайан Такер. Каждые несколько лет выскакивает как черт из табакерки, только срамится. Но Брайан-то – голодранец… или по интернету с протянутой рукой пошел? Сел небось за компьютер и накропал душещипательную байку, чтобы лохи ему наличные засылали? Нет, вряд ли, иначе бы газетчики пронюхали.

– Вы часто выходите в интернет? – спросил Страйк.

– Нам тут не положено, – посетовал Крид. – Да ты не тяни резину. У нас на все про все сорок пять минут. Задавай вопрос.

– Только что задал.

– Почему бы прямо не сказать, которая из так называемых жертв тебя интересует?

– «Так называемых» жертв?

– Произвольные ярлыки, – сказал Крид. – «Жертва». «Пациент». Эту пожалеть… этого за решетку. Может, те, кого я убил, и есть реальные пациентки, а я – истинная жертва?

– Нетривиальная точка зрения, – сказал Страйк.

– А что, полезно иногда нетривиальные мнения послушать, – сказал Крид, опять поправляя очки на переносице. – Встряхнуться, если кто на это способен.

– Как по-вашему: от чего вы излечивали тех женщин?

– От инфекции жизни? Диагноз: жизнь. Смертельный. «Не жалей падших. Я никогда их не знал. Я – не для них. Я не утешаю; и утешаемый, и утешитель мне ненавистны…»

(Он распорол уголки рта школьницы Джеральдины Кристи и сфотографировал, как она плачет и кричит, а потом перерезал ей горло, о чем сообщил ее родителям в зале суда: мол, очень от нее было много шуму.)

– …«Я неповторим, и я – победитель. Я не из тех рабов, что погибают». Ты хоть знаешь, кто это сказал?

– Алистер Кроули[36], – ответил Страйк.

– Неожиданная начитанность, – отметил Крид, – для орденоносного британского солдата.

– Мы, армейские, все отчасти сатанисты, – бросил Страйк.

– Думаешь, сострил? – Лицо Крида застыло от напряжения. – Но ты убивал – и получил за это медаль, и прослыл героем. Я тоже убивал – и прослыл исчадием зла, и брошен за решетку. Относительные категории. Тебе известно, что находится тут неподалеку, дальше по шоссе?

– Военная академия Сандхерст, – ответил Страйк.