Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций - Ронен Бергман

Для Израиля не было ничего хуже. С севера и юга он был окружен странами и движениями, обладающими военной силой и огромными финансовыми ресурсами и контролируемыми Радикальным фронтом, тогда как сам Израиль был ослаблен и нерешителен после похищения его солдат и поражения в войне 2006 года.

Через месяц после захвата Газы руководство Радикального фронта собралось на секретное совещание в Дамаске для обсуждения будущих совместных действий против врага.

Атмосфера царила праздничная. Фронту удалось возобновить кампанию подрывов террористов-смертников на территории Израиля; арсеналы из десятков тысяч ракет и снарядов, накопленных в Ливане и секторе Газа, могли покрыть весь Израиль; летом «Хезболла» пресекла попытки Израиля уничтожить ее; ХАМАС выиграл выборы в Палестинской национальной автономии и создал свое государство в секторе Газа; Иран и Сирия независимо друг от друга значительно продвинулись на пути производства атомного оружия. Все согласились, что положение было наилучшим из тех, на которые «ось сопротивления» вообще могла рассчитывать[1454].

Израильские чиновники наблюдали за этой встречей со стороны и строили планы. Даган знал, что эта война должна вестись в тени, быть полна риска и ничем не ограничиваться.

Ибрагим Отман сел рядом с симпатичной незнакомкой в баре венского отеля. Он был мужчиной средних лет, лысеющим и с усталым взглядом, однако женщина, кажется, проявляла интерес к нему, по крайней мере к беседе с ним. Она говорила по-французски – Отман тоже говорил по-французски! – а еще любил Париж и собак. Отман угостил женщину коктейлем и рассказал ей о пуделях, которые жили у него дома в Дамаске.

Отман был директором сирийской Комиссии по атомной энергии. Женщина – оперативным работником «Моссада». Израильтяне не знали точно, какими секретными сведениями располагал Отман, но знали, что он остановится в этом отеле в Вене в январе 2007 года. А в Вене осуществить операцию было сравнительно легко. В Израиле не считали эту операцию особенно важной – она проводилась одновременно с другими, казавшимися более значительными.

И тем не менее, пока женщина-агент внимательно слушала в баре рассказ Отмана о пуделях, оперативная группа «Радуга» обыскивала номер сирийца. Предварительный осмотр не выявил ничего сто́ящего, и группа начала безуспешные попытки открыть тяжелый кейс с замками, который Отман оставил в номере. Для того чтобы открыть его, не оставляя следов, требовались значительные усилия. Тем временем группа наблюдения заметила, что Отман проявляет признаки усталости и, видимо, скоро вернется в номер.

«Я сейчас подойду. Следите за объектом», – сказал руководитель операции и, покинув наблюдательный пост, направился в номер[1455]. Отман в этот момент подписывал чек. «У вас около четырех минут», – сообщил по рации один из наблюдателей. Сириец поблагодарил новую знакомую, и они договорились продолжить беседу утром и, возможно, встретиться позднее. «Две минуты, – передал наблюдатель. – Уходите оттуда».

Действовавшая в номере оперативная группа «Радуга» открыла кейс и начала поспешно копировать его содержимое, даже не особенно разглядывая документы. Отман вошел в лифт. «До контакта одна минута», – произнес напряженный голос по рации. К этому моменту все было переснято и сложено в кейс, который удалось закрыть. «Лифт остановился на этаже. Быстрее уходите!»

Отман был уже в коридоре, в полуминуте ходьбы, и почти мог видеть дверь своего номера. Один из членов оперативной группа приготовился выполнить отвлекающий маневр: притворившись пьяным, как бы случайно облить сирийца виски. Однако буквально в последнюю долю секунды другие члены группы смогли выскользнуть из номера и быстро двинулись по коридору в противоположном направлении. «Мы ушли. Все в порядке. Рассредоточиться», – послышался в наушниках тихий и уверенный голос старшего.

Материалы, которые оперативники «Моссада» скопировали в тот день, не были сразу изучены. Только через две недели после вторжения в номер Отмана на них взглянули специалисты.

Так в «Моссаде» впервые увидели изображение реактора.

Сирия пыталась сделать бомбу! На самом деле она стремительно продвигалась в этом направлении, но сумела сохранить весь проект в глубокой тайне. Складывалась ситуация, которую невозможно урегулировать, просто устранив несколько ключевых фигур. Необходимо было предпринять широкий спектр решительных действий.

Как ни странно, Башар аль-Асад очень уважал израильскую разведку, поэтому прикладывал огромные усилия, чтобы обмануть ее. Башар был уверен, что все сообщения, переданные в Сирии при помощи электронных устройств – телефонов, смартфонов, факсов, компьютеров и планшетов, – перехватываются израильской разведкой. «Он был искренне убежден в том, что каждый раз, когда Мустафа звонил Мухаммаду, их слушал Мойшеле, – говорил один из офицеров подразделения радиоэлектронной разведки 8200. – И это не всегда было ошибочным убеждением»[1456].

Для минимизации рисков Асад велел генералу Мухаммаду Сулейману – своему связному с Радикальным фронтом – создать «теневую армию», отдельную и независимую от остальной системы сирийской обороны. О ней ничего не знали даже высшие офицеры и чиновники военного ведомства, включая начальника Генерального штаба и министра обороны. Сулейман приказал, чтобы вся важнейшая военная и государственная информация передавалась только в бумажном виде, в опечатанных конвертах, и доставлялась специальными курьерами на мотоциклах. Этот уход из виртуальной реальности сработал. Организация Сулеймана в течение многих лет оставалась для израильской разведки совершенно невидимой[1457].

Главный секрет Сулеймана хранился в засушливом районе Дейр-эз-Зор на северо-востоке Сирии, в глубоком каньоне в нескольких километрах от берегов Евфрата. С 2001 года Сулейман руководил строительством сооружений, в которых должен был разместиться ядерный реактор, приобретенный Сирией у Северной Кореи на иранские деньги[1458]. Реактор должен был дать сирийцам возможность производить оружейный плутоний для атомной бомбы, которая, как думал Асад, создаст для Сирии стратегический паритет с Израилем.

Сулейман не жалел сил для сохранения полной секретности этого объекта. Отман был одним из немногих людей, которым Сулейман доверял. Отман знал о реакторе и держал документы, касающиеся этого объекта, в своем кейсе. Теперь о реакторе знали и израильтяне.