Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

потерять две сотни отборных солдат, ничего не приобретя взамен. Но вы были правы, говоря, что обсуждаемое дело коснется и нас. Государь Цзинцзун намного охотнее согласится выдать свою дочь за правителя соседнего царства, чем за наследника павшей династии. Западное Ся готово подписать с новым царством Янь договор о союзе и нерушимости границ.

— К вашему государю, у меня также будет просьба, господин Жэньюн, — произнес Мужун Фу. Наследник яньского правящего дома заметно расслабился; его лицо, обычно спокойное, блестело довольством. — Подведите войска к сунской границе. Дайте соглядатаям Клана Нищих увидеть готовящееся вторжение. После, можете казнить грязных попрошаек, всех до единого, и возвращать солдат на военные поселения.

— Это возможно, — протянул тангутский посол. — Но вы же понимаете, господин Мужун, что подобные перемещения войск — дело сложное и затратное. Западное Ся не начнет их без должного… поощрения, — он хитро улыбнулся, оставив всю былую горделивость. Сейчас, тангут больше напоминал тороватого купца, чем государственного служащего.

— У меня найдется, чем заинтересовать государя Цзинцзуна, — благодушно ответил Мужун Фу. — В моих странствиях по провинции Хэнань, я многое узнал о расположении защищающих ее войск, их складах с провизией, вооружении, и численности. Думаю, подобные сведения стоят дорого — как бы не дороже той маленькой услуги, о которой я прошу вас, — в глазах Жэньюна загорелись алчные огоньки, и он истово закивал.

Наследник семьи Мужун ещё долго беседовал с чужеземным посланцами, и расстался с ними лишь поздней ночью. Проводив гостей из Ляо и Западной Ся, он вышел на веранду поместья, и опёрся на ее перила, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. Тихо шелестели воды Бэйсиня, отражая серебряные блики луны, мелодично стрекотали ночные сверчки, а лёгкий ветерок колыхал ветви плакучих ив, придавая их кронам сходство с развевающимися женскими волосами, но красоты природы проходили мимо внимания Мужун Фу, не задерживаясь в нем ни на миг. Душа молодого мужчины пела от радости — цель его семьи, к которой Мужуны шли поколениями, была так близко, что, казалось, протяни только руку, и коснешься ее.

Примечания

[1] Змеиные волосы и лошадиные рога — поговорка-чэнъюй, означающая небывальщину.

[2] Иероглиф «фу», имя Мужун Фу, переводится как «восстановление». Именуя сына этим словом, Мужун Бо имел в виду восстановление царства Янь.

[3] Ловить рыбу в древесной кроне — поговорка-чэнъюй, означающая занятие, заведомо обреченное на провал.

[4] В один шаг достичь неба — поговорка-чэнъюй, означающая быстрое завершение некоей сложной работы.

Глава 49

Рассказывающая о жестокости и беспощадности драконов и демонов

Сегодня, прогулочная лодка, принадлежащая семье Мужун, сидела глубже обычного — ее деревянные борта выглядывали из воды на какую-то пядь. По счастью, погода стояла безветренная, и ни единой волны не тревожило зеркальную гладь озера Тайху. Озерные воды лениво плескались о нос лодки только лишь когда их тревожил шест Бао Бутуна, правящего судёнышком. Пожилой воин осторожно отталкивался длинной бамбуковой жердью от илистого озёрного дна, направляя лодку к причалу Дома Камелий.

Тамошние обитатели встречали гостей без капли радости: собравшиеся на пристани служанки держали ладони на рукоятях мечей, а госпожа Ван, стоящая впереди своих прислужниц, глядела с откровенным презрением.

— И что же за плавучий мусор принесло озеро к моему поместью? — с отвращением бросила она, стоило судну приблизиться. В глазах женщины, обращённых на стоящего в лодке наследника Мужунов, и его приближенных, виднелась злость пополам с глухой тоской. — Если его всё-таки прибьет к берегу, мне придется побеспокоить моих служанок, и приказать им отправить его в печь.

— Здравствуйте, уважаемая тетушка, — вежливо ответил ей Мужун Фу. — Ваша обида на меня справедлива и заслужена, но молю вас, не отвергайте мои извинения, не выслушав их. В знак искренности, я принес вам некие скромные подарки, — он небрежным жестом указал на заполняющие лодку коробки и ящики. — Конечно же, я не рассчитываю, что жалкие два десятка отрезов парчи, пять сотен лян серебра, и шкатулка фамильного нефрита купят ваше прощение. Я лишь надеюсь, что они хоть немного смягчат ваше сердце.

— Ты зря набил свою лодку этим хламом, — голос Ли Цинло был холоднее снегов на пиках Тяньшаня. — Если ты надеялся впечатлить меня богатством и щедростью, то без пользы потратил время — подобные скудные дары недостаточны не то, что для приданого, — она ядовито усмехнулась, проговорив последнее слово, — но даже для знака уважения.

— Ваши слова полны горькой правды, — с покаянным видом склонил голову наследник Мужунов. — Увы, Ласточкино Гнездо переживает не лучшие времена. Мои ничтожные подарки вам — все, что оставалось в закромах поместья. Воры унесли немало моего имущества, а главное мое сокровище — юная госпожа Ван, — и вовсе пропало без вести.

— Мне плевать на твои беды… что? Янь-эр пропала? — насторожилась госпожа Ван. — Сейчас же говори, что ты сделал с ней, мерзкий мальчишка! Клянусь небом, если ты обидел мою дочь — не сносить тебе головы, — пристально уставившись на молодого мужчину, она положила руку на черен меча.

— Мне неизвестно, что произошло с моей двоюродной сестрой, — не меняя почтительного тона, ответил Мужун Фу. — В один день, она попросту исчезла из Ласточкиного Гнезда. Мои собственные поиски Юйянь не увенчались успехом, и я надеялся найти ее здесь. Вернись она в отчий дом, и мое сердце прекратило бы болеть о ее судьбе. Но, раз уж ее нет здесь, предлагаю объединить усилия в ее розысках.

— Ты уже… помог достаточно, — презрительно выплюнула женщина. — Именно из-за твоей «помощи» моя Янь-эр сейчас незнамо где. Исчезни с глаз моих, никчёмный глупец, или твое тело отправится кормить донных рыб.

— Прошу вас, уважаемая тетушка, не прогоняйте меня, — покаянно взмолился Мужун Фу, сложив руки перед грудью. Всем своим видом, молодой мужчина выражал сожаление. — Я безмерно виноват перед вами, и вину мою нельзя искупить словами и подарками, но позвольте мне хотя бы помочь исправить содеянное. Двоюродная сестра дорога мне, и ничто не волнует меня так, как грозящая ей опасность. Умоляю, дайте мне возможность помочь. Меньше всего я хочу, чтобы наша семья страдала из-за моей ошибки, — он опустился на дно лодки, встав на колени. Госпожа Ван пристально следила за ним, и подозрение в ее глазах медленно сменялось усталостью.

— Что ж, будет нелишним хотя бы выслушать тебя… племянник, — проворчала